Маргарет Пембертон - Не уходи

— Кто знает? — Искривленные артритом пальцы Мари нервно теребили фартук. — Если найдут, начнутся аресты и расстрелы. Кто-то может не выдержать и проговориться, и что тогда с нами будет?

Элиза резким движением разбила яйцо о край сковородки. Господи, только бы никто не проболтался, ведь если начнутся аресты, цена слова будет очень высока.

Дитер с силой швырнул телефонную трубку на рычаг. Час назад его разбудил звонок из штаба главнокомандующего. Ему приказали провести повальные обыски в Сент-Мари-де-Пон. Один из арестованных участников Сопротивления во время допроса в штаб-квартире гестапо в Кане сообщил, что летчика прячут в деревне. Дитер потребовал, чтобы уточнили детали, но это оказалось невозможно: арестованный умер во время допроса.

«Идиоты!» — подумал Дитер, одеваясь и раздраженно отдавая распоряжения. Жестокость гестаповцев всегда выводила его из себя. Конечно, тонкий, умный допрос требует затрат времени, но позволяет добыть ценную информацию.

— Пивные бочки, нацисты, — бормотал Дитер, выходя из комнаты и прекрасно понимая, что ему придется самому ехать в деревню и руководить обыском.

— Доброе утро, майор, — сказала графиня, встретив его внизу, у лестницы. — Сегодня все проснулись на удивление рано. Лизетт волнуется в ожидании визита доктора Оже.

Дитер замялся. Во дворе уже ждала машина, чтобы доставить его в деревню.

— Могу я увидеть Лизетт? — спросил он.

Графиня холодно промолвила:

— Как вам угодно, майор Мейер.

Дитер помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. А графиня, подавив волнение, поспешила в комнату мужа. Ее очень огорчал интерес майора к дочери.

Дитер громко постучал в дверь и вошел в спальню. Радостное удивление Лизетт обрадовало его.

— Ты хорошо спала? — спросил Дитер, подходя к кровати.

Сквозь ночную рубашку он видел плавные изгибы ее тела.

— Да… я… — начала Лизетт, но не успела ничего сказать, потому что губы Дитера накрыли ее губы. Когда наконец майор оторвался от девушки и поднял голову, в глазах его пылал огонь.

— Так вот как ты выглядишь по утрам, — хрипло промолвил он, отведя с лица Лизетт прядь волос.

Она счастливо улыбнулась:

— Ты выяснил это нечестным способом. Ну что, разочарован?

На щеке Лизетт появилась ямочка, и Дитер поцеловал ее.

— Нет. — Он откинул одеяло и помог девушке спустить ноги на пол. — И едва ли когда-нибудь разочаруюсь.

Подняв Лизетт на ноги, Дитер крепко прижал к себе ее податливое молодое тело. Девушку охватило такое неистовое желание, что она, громко застонав, поднялась на цыпочки и прильнула к губам Дитера. Восторг, захлестнувший майора, изумил его. Любовь пришла к нему, когда он меньше всего ожидал этого — в разгар войны на земле врага.

— Сегодня же вечером поговорю с твоим отцом, — сказал он. Почувствовав, как задрожала Лизетт, Дитер крепче прижал ее к себе, вдохнул свежий запах ее волос и страстно поцеловал. Первые лучи утреннего солнца озаряли их золотистым светом. Посмотрев на прекрасное лицо Лизетт, Дитер понял, что этот момент останется в его памяти навечно.

— Я люблю тебя, — промолвил он и замер, ошеломленный правдивостью своих слов. — Никогда не забывай об этом. — Дитер повернулся и быстро вышел из спальни. Придется вернуться к служебным обязанностям, хотя он испытывал глубокое отвращение к тому заданию, которое предстояло выполнить в Сент-Мари-де-Пон.

А Лизетт так и стояла посреди комнаты, когда вошел доктор Оже. На лестнице он столкнулся с майором и, взволнованный происходящим в деревне, почти ворвался в спальню Лизетт.

— Что случилось, доктор Оже? — спросила девушка, заметив, что доктор расстегивает воротник сорочки дрожащими пальцами.

— Деревня окружена. — Он нервно осмотрелся. — Боши обыскивают дом за домом, ищут английского летчика. Один Бог знает, что случится, если его найдут.

Ошеломленная, Лизетт уставилась на доктора, радостное настроение моментально испарилось.

— А давно они ищут? — Она ощутила холод, пустоту и боль.

— С рассвета.

Ледяная дрожь пробежала по спине Лизетт. Пока она наслаждалась в объятиях Дитера, немцы бесчинствовали в деревне. Подумав о том, знал ли Дитер про обыск, Лизетт ответила на этот вопрос утвердительно. Наверное, он и собирается в деревню.

— Простите. — Она поспешила к двери спальни, надеясь увидеть Дитера до его отъезда из замка. Необходимо все выяснить.

— Мадемуазель! — возмущенно окликнул ее доктор Оже. Но Лизетт не остановилась. Не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге, не замечая того, что на ней только ночная рубашка, она выскочила в коридор. До нее донесся визг тормозов остановившейся машины, а потом раздались голоса, громкие и грубые. Лизетт показалось, что она тонет… и жизненные силы покидают ее.

— Что это такое?!. — послышался из холла крик отца.

Добравшись до лестницы и взглянув вниз, Лизетт увидела, как распахнулись массивные дубовые двери замка. И все ее надежды и мечты рассыпались в прах.

Немцы захватили троих: незнакомого ей изможденного молодого мужчину, Поля Жильеса, с окровавленным лицом и разбитыми очками, и Андре Кальдрона.

Лизетт вскрикнула.

— Мы поймали их, господин майор. — Один из солдат толкнул каждого пленного, и они, со связанными за спиной руками, упали к ногам Дитера.

В древнем, залитом солнцем холле повисла тишина. Анри де Вальми распахнул дверь библиотеки, решив выйти в холл и выяснить, что там происходит. Он замер на пороге, и глаза его расширились от ужаса.

Солдаты стояли по стойке «смирно». Молодые, широкоплечие арийцы ожидали похвалы от командира за то, что быстро и четко выполнили его приказ.

Поля и Андре солдат толкнул с такой силой, что они ничком растянулись на полу. Только летчику удалось хоть как-то сохранить достоинство. Поставленный на колени, он бросил высокомерный взгляд на Дитера, а затем отвернулся и посмотрел на лестницу, где в шелковой ночной рубашке стояла бледная как мел девушка. Сердце Лизетт неистово колотилось, она задыхалась. В глазах летчика не было страха, только любопытство. В этот момент Дитер направился к лестнице, прервав немую сцену.

Он остановился у нижних ступенек с застывшим, как маска, холодным лицом. Лизетт вцепилась в перила. Она попыталась заговорить, спуститься к Дитеру, но ей не удалось ни то ни Другое. Девушке показалось, что вся ее жизнь рассыпалась в прах за эти секунды… Надежды и мечты рухнули, оставив после себя мрачную бездонную пустоту, которую уже ничем не заполнить.

Дитер поднял взгляд на Лизетт, и в его глазах она увидела отчаяние. Он поднялся на несколько ступенек и снова остановился, напряженный, со вздувшимися на шее венами. Его светлые, коротко подстриженные волосы поблескивали в свете солнечных лучей. Лизетт бросился в глаза шрам на брови, который она совсем недавно любовно гладила пальцем.