Мэри Патни - Моя прелестная роза

— Репетиция уже закончилась? — с удивлением спросила Розалинда.

— Я, во всяком случае, порепетировал достаточно. — Актер скорчил гримасу. — Директора других театров не требуют постоянных репетиций. Наш старик, очевидно, получает удовольствие от того, что нас мучает.

— Если он и получает удовольствие, то только от хорошего исполнения, — резко заметила Розалинда. — Ты, кстати, с тех пор как присоединился к нашей труппе, стал, играть много лучше.

— Возможно, — согласился Честерфилд. — Но это было год назад. А сейчас, в этот прекрасный солнечный день, я не вижу никакой необходимости зубрить давно уже хорошо известную мне роль. Уж лучше пойду очаровывать прелестных молочниц. — И, кивнув на прощание, актер начал спускаться вниз по лестнице.

— Какой чудесный малый, — вполголоса сказал Стивен. — Не играет ли он, случайно, Дункана в шотландской пьесе? Если да, то он мог бы носить всамделишный кинжал, а не какую-то жалкую подделку.

Розалинда невольно улыбнулась:

— Малый он, возможно, тщеславный и с ленцой, но не заслуживает того, чтобы его сразил Макбет.

— Вы правы. Пусть уж лучше играет Антигония и будет съеден медведем.

— А вы неплохо знаете Шекспира, — с одобрением сказала она.

— Я всегда любил театр, особенно Шекспира. Даже участвовал в любительских постановках, — сказал он, открывая дверь и пропуская ее вперед. — Еще долго после того, как представление закончено, слова поэта хранятся в уме, их привкус подобен терпкости превосходного бренди. — И вдруг ему вспомнились строки: «Прекрасная достойна поклоненья. И более того, завоеванья». Боже правый, откуда это? Кажется, из первой части «Генриха VI». Но напомнила их, конечно же, очаровательная улыбка Розалинды.

Переведя дух, он последовал за ней из фойе в главный зал. Сцена или подмостки помещались у дальней стены. На подмостках было довольно много народу. Некоторые занимались установкой декораций, другие, под руководством Фицджералда, репетировали.

— Сколько человек в вашей труппе? — спросил Стивен.

— Восемнадцать. Актеров всего десять, остальные — например, Кальвин Эймз и Бен Брейди — подвизаются как музыканты или рабочие сцены, и если выступают, то только в эпизодических ролях. — Розалинда нахмурилась. — Пойду посмотрю: похоже, Бен не справляется со своим делом.

Вслед за ней Стивен подошел к сцене, где актеры осыпали друг друга обвинениями в измене и ревности.

— Какую пьесу они репетируют?

— «Говорящий призрак». Она пойдет завтра. — Ее губы тронула озорная улыбка. — Пьеса не ахти, но позволяет воспользоваться потайным ходом, имеющимся в гостинице. Выступая здесь, мы всегда показываем по крайней мере одну вещь с призраками.

— Упустить такую прекрасную возможность было бы просто непростительно, — согласился он. — А что пойдет сегодня?

— «Сон в летнюю ночь». Любимая моя комедия. Сначала я играю Ипполиту, а затем старшую служанку Титании. Только успевай поворачиваться.

— Трудно менять костюм?

— Не очень. В этой пьесе все носят развевающиеся средневековые одежды, поэтому достаточно бывает сменить накидку и какую-то заколку или гребень. — Ее плечи были закутаны шалью. Повернувшись к Стивену, она набросила шаль на голову наподобие капюшона. — Вы знаете, женщину создает одежда, — сказала она таинственным заговорщицким шепотом.

— А вы, оказывается, куда лучшая актриса, чем говорите о себе, — видя, как внезапно преобразилась его спутница, заметил Стивен.

— Во всяком случае, я знаю все тонкости нашего ремесла, — сказала она, снова закутывая плечи шалью. — Мама и папа позаботились об этом. Но во мне не хватает внутреннего огня.

Да, возможно, ей и впрямь не хватает актерского темперамента, подумал он, но женщина она, несомненно, очень темпераментная. А ее стройная, налитая фигура как будто бы создана для страсти.

Зная, что не должен давать волю подобным мыслям, он указал на большую груду разных театральных аксессуаров, наваленную у одной стены:

— Декорации и костюмы, вероятно, находят себе многократное применение в разных постановках?

Она кивнула, поднялась на подмостки и стала кружить вокруг актеров, слишком занятых репетицией, чтобы обращать на нее внимание.

— Это декоративное дерево, которое держал Бен, давало приют Макбету и его ведьмам, укрывало доброго принца Чарли и выдержало натиск многих бурь.

Дерево, однако, явно видело лучшие дни. Две его плоские ветви обломились.

— Что случилось, Бен? — спросила Розалинда, глядя на жилистого человека, который сокрушенно созерцал обломки.

— Мой неуклюжий помощник уронил его, — уныло ответил он. — Мы еще до сих пор не опомнились от того, что произошло вчера. И вот результат: сломано мое дерево.

Розалинда хмуро сдвинула брови:

— Что же теперь делать?

Бен быстро перечислил список дел, которые ему предстояло выполнить, а затем мрачно произнес:

— Если я займусь починкой этого дерева, я, конечно, никак не смогу выполнить все, что мне велено. Придется, наверное, обойтись без дерева.

— Я могу помочь с установкой декораций, — вызвался Стивен. — В плотники я не гожусь, но перетаскивать с места на место могу.

— Но ведь вы еще не совсем оправились, — заколебавшись, сказала Розалинда.

— Обещаю, что ничего не буду носить на голове, — серьезным тоном сказал Стивен.

Прежде чем Розалинда успела что-либо возразить, вмешался Бен.

— Прими его предложение, Рози, — настойчиво посоветовал он. — Сегодня нам позарез нужны рабочие руки, если мы хотим, чтобы все прошло как следует.

— Хорошо. Но если вы почувствуете, что устали, Стивен, пожалуйста, отдохните.

— Ладно. — Следуя за Беном, Стивен отправился к фургонам, откуда принес мерцающий сине-зеленый задник. Задник был знакомый, тот самый, что висел в пещере Просперо. Он был вполне подходящей декорацией и для волшебного леса.

В течение нескольких часов Стивен усердно трудился под руководством Бена. Перетаскивая декорации, он не переставал удивляться, что такие простые материалы могут создавать столь потрясающие эффекты. Ему нравился продуманный беспорядок, который царил в театре. Нравилось, что актеры разыгрывают драматические сцены прямо у него над головой. Он с удовольствием, наблюдал, как они уходят и приходят.

Слегка припорошенный пылью, немного усталый, Стивен восхищался установленными декорациями, когда за его спиной послышался голос Марии Фицджералд:

— Нам нужен герцог, Томас? Чем плох мистер Аш?

Стивен повернулся в замешательстве. Откуда, она знает, кто он такой на самом деле? Может быть, ей когда-нибудь указывали на него и она запомнила его истинные имя и фамилию?

В полном молчании все глаза обратились на Стивена. «Стало быть, — подумал он, — мое инкогнито раскрыто…»