Мэри Патни - Моя прелестная роза

Внимательнее всех его оглядывал Томас Фицджералд.

— Конечно, моя любовь, у него вид настоящего герцога. С его помощью мы могли бы избежать лишней смены костюмов, но вот вопрос, захочет ли мистер Аш взойти на подмостки вместе с нами.

Стивен растерянно заморгал:

— Что вы сказали, извините? Мария одарила его сияющей улыбкой:

— Вы могли бы создать впечатляющий образ герцога Афинского, мистер Аш. Розалинда говорит, что вы участвовали в любительских спектаклях. Почему бы вам не сыграть сегодня Тезея?

Облегчение, которое он испытал, убедившись, что не узнан, тут же сменилось сильнейшим замешательством. Не пострадает ли достоинство герцога Ашбертона, если он выступит в самой заурядной таверне? Он устремил вопросительный взгляд на Марию. Что там ни говори, одно дело — выступать в составе профессиональной труппы, даже во второстепенной роли, другое — играть в любительских пьесках вместе с друзьями.

— Не все любят показываться перед публикой, мама, — вступилась за него Розалинда. — Большинство людей сочло бы это наказанием, а не удовольствием.

— К тому же мистер Аш еще не совсем оправился, — добавила Джессика.

На лицо Марии упала тень.

— Верно, я и не подумала.

Глядя на сокрушенное выражение ее лица, Стивен вдруг понял, почему она сделала ему это предложение. Играть для нее — высшее блаженство. Точно кот, приносящий пойманную им мышь любимому хозяину, она, повинуясь неожиданному импульсу, предложила спасителю своего сына то, что казалось ей величайшей радостью, — возможность выступить на сцене.

Идея, разумеется, была абсурдной. Но после того, как схлынула волна удивления, ему показалось очень заманчивым бросить открытый вызов всем условностям.

— Возможно, я еще пожалею, но готов испытать себя, — сказал он, широко улыбаясь. — Если вы, конечно, уверены, что я не провалю ваш спектакль.

Мария сразу просветлела, а Томас с раскатистым смехом сказал:

— Замечательно. Не беспокойтесь, пьесу вы не провалите. Роль не такая большая, я вас немного поднатаскаю, и, уверен, никто даже не заметит, что вы новичок в нашем деле.

Джессика радостно захлопала в ладоши, а Розалинда тепло ему улыбнулась.

Добро пожаловать в театр Фицджералда, Стивен. — Один вечер — куда ни шло, — сказал Стивен. Но когда Томас отвел его в сторону, чтобы приступить к репетиции, Стивен почувствовал, что очень доволен собой.

Ожидая начала пьесы, Розалинда и Стивен находились за кулисами, и не только потому, что должны были вместе появиться на сцене. Даже самые опытные актеры чувствуют внутреннее напряжение перед спектаклем. Хотя Стивен и стоял с бесстрастным лицом, не позволяя разгуляться своим нервам, она чувствовала, что он сильно волнуется. Взглянув из-за кулис на зрителей, ее отец, в одежде повелителя фей и эльфов Оберона, повернулся и с удовольствием сказал остальным актерам:

— Ни одного пустого места. Пойду скажу музыкантам, чтобы играли увертюру.

Стивен нерешительно поглядел на Розалинду:

— Наверное, слишком поздно отказаться играть Тезея?

— Боюсь, да, но не беспокойтесь, — утешила она Стивена. — Вы хорошо справитесь со своей ролью. Мама права: вы просто рождены играть герцога.

— Я думаю, герцогом быть легче, чем актером.

— Ерунда. Вы знаете наизусть все строки и очень неплохо прорепетировали свою роль с папой. — Она оглядела его с головы до ног. Стивен в своей развевающейся пурпурной мантии, с золотой цепью на груди и короной на голове являл чистейшее аристократическое достоинство, он был вполне убедителен в роли царственного героя. Розалинда не сомневалась, что он справится со своей ролью не хуже отца.

— Помните, от вас требуется одно, чтобы вы не сбились и не упали. А передать вы должны лишь властность, присущую правителю Афин, и любовь к женщине, на которой собираетесь жениться.

— В вашем описании все получается подозрительно просто, — сухо ответил он.

— Поверьте мне, с первых же строк все пойдет очень гладко. А если вы невзначай и ошибетесь, я смогу тут же поправить положение. Зрители ничего и не заметят.

Закончив увертюру, музыканты принялись играть марш, возвещающий появление Тезея, герцога Афинского, и его невесты Ипполиты, повелительницы амазонок. Охваченная волнением, обычно предшествующим выходу на сцену, Розалинда взяла Стивена за руку.

— Смелее, милый герцог. Мы выступаем в этом захудалом Редминстере, и если вы плохо сыграете, кто это заметит?

— А что, если, восстав из могилы, поэт испепелит меня? — мрачно произнес он.

— Вы льстите себе, — живо откликнулась она. — Вот уже много веков его произведения всячески калечат и уродуют, а он все спит и спит. Вы просто н способны играть так безобразно, как некоторые из виденных мною актеров.

Он изобразил подобие улыбки, но она почувствовала, что он рад бы очутиться где угодно, лишь бы не пришлось выходить на сцену. Однако, когда прозвучал музыкальный сигнал к их выходу, его нервы еще не успели окончательно разыграться. Она подняла его руку на высоту плеча, и они вместе величественно выплыли на сцену.

Исподтишка наблюдая за своим партнером, Розалинда точно определила тот момент, когда он ощутил всем своим существом, что все глаза устремлены на него. Его лицо сразу же превратилось в неподвижную маску.

Она крепче сжала его руку.

— Произнесите вашу реплику и постарайтесь не упасть, — чуть слышно прошептала она.

Зажмурив на миг глаза, он собрался с духом. Затем повернулся к ней и громким, на весь зал, голосом сказал:

— «Прекрасная, наш брачный час все ближе…» [1]У Розалинды перехватило дух, когда она увидела, каким ласковым светом сияют глаза Стивена. В отличие от профессиональных актеров в его манере держаться не было ни малейшей вычурности. Свойственная ему искренность казалась более реальной, чем все окружающее. Он был истинным правителем, героем, доблестным мужем. Он был ее возлюбленным, явившимся, чтобы навсегда сделать ее своей верной супругой. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее, хотелось прильнуть к нему всем телом.

Она едва не забыла свои слова от волнения, но в публике кое-кто кашлянул, и она сразу же опомнилась. Призвав себе на помощь свой многолетний профессиональный опыт, она соблазнительно улыбнулась, и эта ее улыбка была адресована Тезею — не Стивену. Прекрасными словами Шекспира она ответила ему, что для огорчения нет повода, дни до венчания пролетят очень быстро.

Продолжая играть, Розалинда испытывала все большее волнение. Знающая свое дело труппа всегда может неплохо разыграть спектакль, но иногда вдруг ее объединяет общее вдохновение, и тогда игра приобретает характер настоящего волшебства. Она предчувствовала, что это именно такой удачный вечер. При всей своей несомненной неопытности Стивен обладал властным, истинно мужским духом, на что Розалинда отзывалась лучшей, на какую только была способна, игрой. Так легко было представить себе, что она царица воительниц, «мечом добытая», что она скоро выйдет замуж за своего воинственного возлюбленного и ее свадьба будет отпразднована «торжественно, и весело, и пышно…»