Сьюзен Робинсон - Помолвка

Войдя в длинный холл Египетского крыла, Ник остановился — и посмотрел на стоящую сбоку высокую витрину, заметив черно-белое отражение своего фрака в стекле. Взгляд его скользнул по ряду полотняных свертков. Джорджиана говорила ему, что в них находятся мумии кошки, двух соколов, собаки и бабуина. Их тщательно обмотали тканью, потемневшей от времени, чтобы они лучше сохранились для загробной жизни. На полке под мумиями лежали амулеты из сердолика, малахита, гипса и лазурита. Египетские бальзамировщики клали амулеты между слоями ткани, считая, что они защищают умерших во время путешествия по царству мертвых. Ник подумал, что в его положении ему самому пригодились бы несколько амулетов.

Он продолжил путь, всматриваясь в темноту в поисках подходящего укрытия. Он не станет прятаться в футляре для мумии. Хотя он и был зол на Джорджиану, ему не хотелось пугать ее и заставлять плакать. К тому же футляры, стоявшие вдоль стены, были слишком малы для него. И едва ли он произведет на нее впечатление изысканного и сдержанного джентльмена, если выскочит из гроба. Наверное, ему лучше всего подождать ее в рабочей комнате.

Ник ударом ноги открыл дверь и поднял лампу, осветившую стол и лежащие на нем толстые книги, маленькие статуэтки и мумию небольшого крокодила. Закрыв дверь, он оттащил от стола кресло и поставил его перед входом, спиной к двери библиотеки. Положил лампу на пол и опустился в кресло.

Он достал из кармана часы и увидел, что ждать ему еще около двадцати минут. Положил часы обратно и поправил свой фрак. Он был из превосходной черной саксонской шерсти и контрастировал с его белым жилетом с каймой, украшенной вышивкой. Бриллиантовые запонки на манжетах его рубашки блестели даже в тусклом свете лампы.

Было так тихо, что он слышал тиканье своих часов. Он поднялся и взял со стола книгу. Поднес ее к лампе и попытался читать, но он был слишком возбужден для чтения. Он положил книгу на пол. Это место начало его раздражать — все эти трупы, странные предметы, сделанные людьми, жившими три тысячи лет назад, эти гробы.

Ник сдвинул брови. Что-то здесь не так. Он поднял лампу, снова подошел к столу и с задумчивым видом посмотрел на стопки книг. Губы его сжались. Он поднял высоко лампу и повернулся. Сразу он не заметил того, что пространство возле стола опустело. Куда делся саркофаг из красного гранита?

Он вытянул руку с лампой и прошел дальше в темноту. Саркофага нигде не было. Неожиданно раздался громкий скрип, и он резко повернулся. Дверь библиотеки открылась, и в комнату устремился поток света. Ник нахмурился и пошел к вышедшему из библиотеки человеку, который держал подсвечник.

— Черт возьми, что вы здесь делаете в такое позднее время?

Джорджиана спешила на встречу с Ником. Она пробиралась через загроможденный холл Египетского крыла, высоко держа свечу в пыльной темноте. Очки ее то и дело сползали вниз, руки ее дрожали, когда она их поправляла. Она старалась не думать о том, что Ник представит ей доказательство вины Эвелина, в то время как она была уверена, что убийца — Пруденс. Ей больше не хотелось с ним спорить, тем более, что во время споров он постоянно дразнил и искушал ее.

Неожиданно она остановилась и резко повернулась. Что это? Волнение ее подвело или она в самом деле слышала звук шагов? Абсурд. Сзади нее никого не было. Открыв дверь рабочей комнаты, она опустила свечу, потому что в глаза ей ударил яркий свет. Джорджиана вошла и остановилась в изумлении, увидев дорогу света, образованную двумя параллельными рядами подсвечников на таких высоких подставках, что свечи находились почти на уровне ее лица.

Дорога эта вела в библиотеку. Она прошла по ней, заметив, что саркофаг исчез. Должно быть, Людвиг велел переставить его куда-нибудь, но он не оставил бы зажженными все эти свечи. Очевидно, этот театральный жест сделал Ник.

Джорджиана стиснула зубы и вошла в библиотеку. Шкаф с ячейками для хранения папирусных свитков был отодвинут, открыв проход в стене, куда уходили ряды подсвечников. Джорджиана вошла в него и оказалась на небольшой лестничной площадке. С возрастающим любопытством она начала спускаться по узкой лестнице, тоже освещенной светом свечей. Снизу до нее донесся негромкий стук.

Внизу она увидела открытую дверь, за которой раздавался этот стук. Джорджиана вошла в прямоугольную комнату, залитую ярким светом. Она остановилась в дверях и плотно сжала веки, потому что комната была оштукатурена и расписана таким образом, что имитировала египетскую гробницу. Поправив очки, она заметила единственного обитателя этой комнаты. В дальнем ее конце над одним из многочисленных гробов коллекции Трешфилда трудился Людвиг. На саркофаге из красного гранита лежал футляр для мумии.

Людвиг стоял на стремянке спиной к ней и вбивал тонкие гвозди в конец гроба. Онемевшая о г изумления, Джорджиана оглядела комнату. Возле саркофага, на котором работал Людвиг, лежал еще один саркофаг. Внутри него лежали несколько вставленных один в другой гробов. Крышка его стояла прислоненная к стене.

Тут же аккуратными комплектами были расставлены предметы, необходимые покойному египтянину в загробной жизни. Магические фигурки шабти стояли группой, готовые выполнить за умершего любую работу в загробной жизни. Корзины и коробки с едой для утоления голода. Была здесь и мебель, встречающаяся обычно в гробницах знатных людей, — низкие позолоченные диваны с ножками в виде львиных лап, стулья из кедра и черного дерева, подставки для сосудов с вином, гипсовые шкатулки для драгоценностей. Возле гробов стоял ковчег с канонами, содержащими внутренние органы покойного. Там были даже личные вещи — зеркала, лезвия для бритья, кривые сабли и луки.

Осматривая комнату, Джорджиана повернулась на 360 градусов, восхищенная заботливым отношением Людвига к деталям.

— Людвиг, это просто замечательно. — Людвиг вскрикнул и уронил молоток.

— Джорджиана, вы пришли слишком рано!

— Вы хотели сделать мне сюрприз? Извините меня!

Она подошла к нему. Людвиг спустился с лестницы и застенчиво улыбнулся.

— Вам нравится?

— Это восхитительно. — Джорджиана оглядела расписанные стены комнаты с изображениями различных сцен. — Вы воспроизвели одни из самых лучших изображений на стенах египетских гробниц.

Одна стена была отдана под сцену, изображающую мужчину, наблюдающего за своими слугами, которые убирают хлеб; на другой стене был изображен день Страшного суда в чертоге Озириса, где на одной чаше весов лежало сердце покойника, а на другой перо истины. Все было нарисовано яркими красным, черным, синим, желтым и зеленым цветами.

— Все кажется совершенно подлинным, — вздохнула Джорджиана. Потом она вспомнила, зачем пришла туда, и нахмурилась. — Вы не видели мистера Росса? Я должна была встретиться с ним в рабочей комнате.