Синтия Райт - Любви тернистый путь

Сэлли умолкла, заметив наконец напряженное выражение лица своей гостьи. Миген тоскливо смотрела на себя в зеркало, и ей совершенно не хотелось блистать на приеме.

— Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо. Джон сказал мне, что там обязательно будет молодой человек с редким умом, а также девушка, которую вы можете знать. Ее зовут Присцилла Уэйд, и, насколько мне известно, она живет, как и вы, вблизи поместья «Гора Верной». Энн Бингхэм говорила, что она должна появиться в Нью-Йорке со своим мужем.

Легкомысленно сообщив эти светские новости, Сэлли была крайне удивлена тому. Как сильно побледнела Миген.

Генерал Генри Нокс жил на западной стороне Бродвея в красивом четырехэтажном Кирпичном доме. Нынешним вечером его дом сиял от созвездия собравшихся в нем знатных людей. И дамы, и джентльмены были одеты в дорогие шелка, атласы и парчу, которые затмевало лишь изобилие драгоценностей. Сэлли Джейв казалось, что она снова очутилась в королевском Версале.

Однако по меньшей мере один присутствовавший там человек не был весел. Он держался в стороне от выпивавших, танцующих и смеющихся гостей. На его лице было написано безразличие — холодное и циничное. Синие со стальным отблеском глаза внимательно наблюдали за гостями. Одна его золотистая бровь была изогнута дугой, а жесткое очертание его рта ни разу не смягчилось.

Джон и Сара Джейв сразу заметили незнакомца, ненапудренные волосы которого отливали золотом в свете люстр. Он был великолепен. В отлично скроенном насыщенного синего цвета фраке и белых бриджах, в перламутрового оттенка жилете и льняной рубашке со взбитыми в пену кружевами, визитер, казалось, пародировал экстравагантные наряды собравшихся. Он прислонился к стене, потягивая бренди, и Сэлли подумала, что, даже пребывая в состоянии покоя, он излучает такую мощь и энергию, как ни один мужчина, когда-либо ей знакомый.

— Джон! — прошептала она, вцепившись в локоть мужа, — что это за потрясающий человек? Ты его знаешь?

Муж проследил за ее взглядом и расплылся в довольной улыбке.

— Да это же тот Лайон Хэмпшир, о котором я тебе говорил! Именно с ним и предстоит познакомиться Миген.

— Ты шутишь?

— Конечно, нет. И перестань пялиться, Сэлли.

— Ладно, но тогда представь нас! Меня снедает любопытство!

Мгновением позже Лайона приветствовал Джон Джейв, который, не теряя времени, представил ему свою супругу. Лайон, взглянув на нее, чуть не закрыл глаза. Ее розовые щеки, сверкающие темные кудри, веселые искорки во взгляде так напомнили Миген!

Сэлли почувствовала, как Он крепко сжал ее кисть, и увидела в его глазах такое горе…

— Мистер Хэмпшир, с вами все в порядке?

Лайон подождал, пока боль не отпустит, пока снова не воздвигнется ледяная стена, защищающая от переживаний, которые сделали его жизнь невыносимой. Взгляд миссис Джейв был как пламя, не дающее льду окаменеть.

— Я… — Мышца сократилась на его скуле. — Честно говоря, миссис Джейв, ваше очаровательное лицо и ваши манеры напомнили мне ту, которую я любил и потерял… Недавно.

— О Боже мой! Мистер Хэмпшир, мне так жаль! Это, видимо, и есть причина вашего столь грустного настроения?

— Сэлли, — прервал ее Джон.

— Бедняга… Это просто ужасно. Особенно в вашем возрасте. А дети были?

— Сэлли!

— Все в порядке, мистер Джейв. — Впервые за все дни на губах Лайона промелькнул намек на улыбку. — Детей нет. Мы не успели вступить в брак.

В больших синих глазах Сэлли светилось искреннее сострадание. Ей казалось страшнее любой трагедии то, что в эту удивительную, праздничную неделю переживали печаль два таких замечательных человека, как Лайон Хэмпшир и Миген Сэйерс.

Джон, наблюдая за Сэлли, нахмурился и попытался сменить тему:

— Мистер Хэмпшир, вы знакомы с мистером Гамильтоном?

— Да, хотя он, наверное, не помнит нашу встречу. Я присутствовал на заседании Учредительного конвента, делегатом которого был и Гамильтон.

Но отделаться от Сэлли было не так-то легко. Она была решительна и настойчива, как и ее новая подруга.

— Мистер Хэмпшир, позвольте надеяться, что вы простите меня за, ваше смелое вмешательство, но не могу не признаться: мое сердце разрывается при мысли о вашем горе и от того, сколь вы ожесточены по отношению к остальному миру. — Так случилось, что обстоятельства жизни одной нашей гостьи напоминают ваши. Она восхитительная девушка! Возможно, вы слышали, что муж упоминал о Сэйерс. Тяжелые испытания, которые выпали на долю бедняжки этой зимой, убили в ней всю ее прежнюю естественную веселость. Даже сегодня, когда я наконец убедила мисс Сэйерс пойти на этот прием, в самый последний момент она сказала, что не сможет вынести шум и блеск…

— Ситуация выглядит весьма печальной, миссис Джейв. — Лайону было трудно отвечать, поскольку он уже знал, что последует за словами Сэлли.

— О, мистер Хэмпшир. Я знаю, вы посчитаете меня безнадежно романтичной, но я не могла не подумать о том, как вы и мисс Сэйерс могли бы помочь друг другу. По крайней мере ничего дурного знакомство с ней вам не принесло бы…

— Ну, Сэлли! — возмутился Джон.

— Да я же говорю истину!.. Мистер Хэмпшир, не согласитесь ли вы зайти попозже к нам на рюмочку бренди? Если моя подруга окажется в силах встретиться с одним-единственным человеком, то это могло бы стать для нее первым шагом на пути возвращения в общество.

Лайон оказался загнанным в угол. Он был слишком очарован Сэлли Джейв, чтобы односложно отделаться от приглашения, как поступил бы с любой другой женщиной.

— Я в вашем распоряжении, миссис Джейв.

Часы пробили десять, и дворецкий в седом парике нараспев провозгласил:

— Мистер и миссис Риме!

Сияющая Присцилла прошествовала вместе со своим мужем, чтобы поздороваться с Люси и Генри Ноксом. Маркус прибыл в Нью-Йорк лишь несколько часов назад, но решил, что должен сразу же появиться в доме генерала.

Президент Джордж Вашингтон должен был прибыть сюда с минуты на минуту. Мистер Риме стоял в большой гостиной, проявляя безукоризненное внимание к своей красивой жене и одновременно пытаясь найти своего брата. Если бы Маркус мог увидеть его сквозь стены, то вновь воспылал бы к Лайону бесплодным гневом.

А Лайон находился в библиотеке, среди самых влиятельных людей страны. Слева от него стоял приятный и изысканный Александер Гамильтон, справа — избранный на пост вице-президента пухлый и порой довольно напыщенный Джон Адаме.

Здесь же были Джеймс Медисон и Джон Джейв. Они горячо дискутировали о президентском этикете. Обсуждались противоположные варианты того, как титуловать генерала Вашингтона!

Лайон подавил зевок, вспомнив, как Адаме хотел, чтобы президента называли «его всемилостивое высочество». Это была вариация того же самого разговора, что и на обеде у Шиппенов более месяца назад. Лайона удивляло, что деятели, вместе с которыми он стремится к торжеству братства людей, могут терять столько времени на решение такого тривиального вопроса.