Джорджетт Хейер - Опасное богатство

– Сопровождать ее в Лондон? С какой целью? Что хорошего может ее там ожидать? – воскликнул мистер Тэвернер.

– В этом смысле, я думаю, ничего. Но, как вы увидите, она сама хочет туда поехать. И, в конце концов, ее вполне можно понять.

– Конечно, ее можно понять. Однако я удивляюсь, что лорд Ворт против этого не возражает.

Капитан улыбнулся и поднял бутылку с вином.

– Вы удивляетесь? – сказал он. – Возможно, у моего брата и для этого есть своя причина.

Аудлей начал наливать себе вино, однако его левая рука все еще не приспособилась заменять правую, и немного жидкости пролилось на стол, а какая-то капля попала ему на бриджи. Увидев это, капитан очень огорчился и сказал:

– Ну, можно ли даже самые простые вещи делать левой рукой? Я не могу, как вы видите. Проклятье! – Он опустил бутылку на стол, достал из кармана носовой платок и стал сердито стирать каплю вина с колена. Когда же капитан доставал платок, у него из кармана выпал какой-то предмет и упал на пол между стулом Аудлея и стулом мистера Тэвернера. Капитан посмотрел вниз и попробовал побыстрее поднять этот предмет.

Однако мистер Тэвернер опередил капитана. Это оказался листок бумаги. Пальцы мистера Тэвернера зажали листок до того, как это сделал Аудлей. Мистер Тэвернер быстро пробежал глазами текст на листке, а потом взглянул на капитана.

– Мне надо пожелать вам семейного счастья, капитан Аудлей? – очень медленно спросил он. – Я и понятия не имел, что вы собираетесь пожениться. Но, поскольку вы носите в кармане это особое разрешение, мне остается лишь предположить, что сей счастливый день неминуем.

Капитан очень резким движением взял у мистера Тэвернера злосчастный листок и засунул его обратно к себе в карман.

– О нет, слава Богу! – просто сказал он. – Это не для меня, дорогой мистер Тэвернер. Собирается жениться один мой друг, и это он поручил достать для него разрешение. Только и всего!

– Понятно, – вежливо ответил мистер Тэвернер.

Прошло воскресенье, а Джудит так ничего нового о брате не узнала. Утром она вместе с миссис Скэттергуд пошла в церковь. Когда они после службы выходили на улицу, Джудит окликнул ее дядя. Опираясь на палку и прихрамывая, он подошел к племяннице. Мисс Тэвернер видела его в последний раз за несколько дней до исчезновения Перегрина. Недоверие к адмиралу было настолько глубоким, что она с большим трудом заставила себя приветствовать его так, как это подобало при их родственных отношениях. Внешний вид адмирала отнюдь не свидетельствовал о его крепком здоровье. Его обычно такие красные щеки теперь приобрели какой-то желтовато-белый оттенок. Однако дядя отнес это за счет подагры, из-за которой он всю последнюю неделю просидел дома. И сегодня, сказал он Джудит, он вышел на улицу в первый раз. У мисс Тэвернер мгновенно вспыхнуло подозрение, почему это адмирал стал ей столь подробно об этом рассказывать. Но она заставила себя погасить это подозрение, не желая предвзято относиться к дяде и стараясь вести себя с ним так, как это положено с человеком его чина и возраста. И мисс Тэвернер спросила, пробовал ли адмирал пользоваться теплыми камнями. Он ответил утвердительно, но заметил, что никакого эффекта они не дали. Было ясно, что адмиралу совсем не хочется обсуждать свое здоровье. Он попросил дать ему руку, чтобы помочь дойти до экипажа. Не успели они пройти рядком и пары шагов, как адмирал взглянул в лицо племянницы и тихо сказал:

– Знаете, дорогая моя, мне бы следовало приехать к вам еще два дня назад, да меня приковала к дому эта моя проклятая нога. То, что произошло, просто ужасно! Даже не знаю, что вам и сказать. Отдал бы все на свете, чтобы ничего этого не случилось! Ах, бедная моя девочка! Я вижу, как вы все это переживаете!

Рука адмирала сжала руку Джудит. Встретив его взгляд, она увидела в его глазах такую тревогу, что готова была все ему простить. Поблагодарив дядю за заботу, Джудит произнесла:

– Я не позволяю себе впадать в отчаянье, сэр. Я верю, что лорд Ворт найдет Перегрина.

– Ах, и я уповаю на это! – отвечал адмирал. – Это все так ужасно, так ужасно!

– А моего кузена сегодня с вами нет, сэр? – заметила мисс Тэвернер, не желая обсуждать с адмиралом судьбу Перегрина.

– Что? – переспросил адмирал, вдруг вернувшись в реальный мир. – О нет, его здесь нет. Разве вы не знали, что Бернард уехал, чтобы постараться все сделать для вас, все, что он может? Ах, так оно и есть. Он уехал вчера вечером. При таких обстоятельствах не мог больше томиться ожиданием и терзаться о своем кузене в Брайтоне. Ах, дорогая моя, если бы вы только знали, как глубоко чувство моего сына к вам! Но я совсем не хочу вас занимать своими делами; сейчас, конечно же, неподходящее время для сватовства.

К этому времени они уже подошли к карете адмирала, и он, слегка ворча, поднялся в нее. Мисс Тэвернер решительно отказалась от его предложения подвести ее до дома. Она никак не хотела поверить, что столь искреннее участие адмирала могло быть всего лишь притворством, и потому попрощалась с ним гораздо теплее, чем обычно, чему даже сама удивилась.

В понедельник Джудит получила письмо от сэра Джеффри Фэйрфорда. Он писал из отеля Реддинга на улице Святого Джеймса. Сэр Фэйрфорд виделся с Вортом, и, хотя он не может сообщить ей ничего нового о Перегрине, он глубоко уверен, что очень скоро они все узнают. Сэр Джеффри писал в спешке, собираясь поскорее отнести письмо на почту, чтобы его послание дошло до нее безо всякого промедления. Сэр Джеффри советовал Джудит не терять надежды и заверил ее, что ее опекун делает все, что только в его силах, чтобы привезти ей счастливое известие.

Джудит пришлось довольствоваться этим коротким письмом. Теперь она целиком полагалась на обещание капитана Аудлея поехать с нею в Лондон. Каждый новый день, проведенный ею в полном неведении о судьбе брата, оказывался еще более невыносимым, чем день предыдущий. Миссис Скэттергуд всячески старалась поднять у Джудит настроение, когда приступы отчаяния сменялись самыми мрачными предчувствиями. Однако тревога в душе мисс Тэвернер от таких попыток становилась, еще сильнее. Было ясно, что миссис Скэттергуд уже смирилась с мыслью о том, что Перегрин пропал, и поэтому в ее обществе Джудит чувствовала себя гораздо хуже. После трех таких тревожных дней миссис Скэттергуд уже не могла заснуть без снотворных капель. Большую часть времени она проводила на кушетке, держа в одной руке бутылочку с ароматными солями, в другой – мокрый носовой платок. И единственное утешение, которое мисс Тэвернер находила в ее присутствии, состояло лишь в том, что ей приходилось ухаживать за доброй дамой и хоть как-то отвлекаться от своих горестных дум.