Кэтрин Харт - Огонь желания

Таня в последний раз окинула взглядом неприятное зрелище, резко передернула плечами и устало поковыляла домой.

Она крепко спала до наступления вечера и вообще не слышала, как Пантера стащил с нее одежду и укрыл одеялом. Проснувшись, она ощутила вялость, будто ее напичкали наркотиками. Она потерла свой загорелый лоб, вспоминая, что она делала ночью. Она действовала как дикарка! Но когда она попыталась осмыслить все происшедшее, чувство вины тут же растворилось. Ей хотелось вызвать в себе угрызения совести, но у нее это не получилось.

Передернув плечами, она пробормотала:

— Что сделано, то сделано, и все делается к лучшему. Они были нашими врагами и поступили бы с нами так же, а может быть, еще хуже.

Однако она скривилась, увидев на руках следы крови. Она расплела волосы и пошла к ручью.

Казалось, что все женщины деревни думали так же. Обессилев от деятельности прошлой ночью, они все необычно долго спали и только сейчас начинали день.

Ни капли не стесняясь, Таня сбросила одежду и мокасины и вошла в чистую, прохладную воду. Все ее мысли были заняты купанием, и она даже не подозревала, что за спиной находится Сьюллен, пока не услышала ее резкий, громкий голос.

— Как ты думаешь, что сказали бы твои родители и твой жених, если бы увидели тебя прошлой ночью?

Таня повернулась и посмотрела на нее. За Сьюллен, нахмурившись, стояла Нэнси. Переполняемая злостью, Сьюллен упрямо продолжала:

— Ты прирожденная шлюха, Таня! Ты такая же, как тот высокий, бронзовый жеребец между твоих ног. В отличие от всех нас ты преуспеваешь в этой ужасной жизни.

Таня быстро подошла к ней, ее глаза сверкали золотым пламенем.

— Ты — завистливая сука!

Сказав это, Таня размахнулась и залепила Сьюллен хорошую пощечину. Девушка потеряла равновесие и упала плашмя в воду.

Нэнси испуганно ахнула:

— Ах, Таня, я уверена, она не хотела этого! Это просто оттого, что к тебе относятся намного лучше, чем ко всем нам.

Сьюллен удалось подняться на ноги, теперь она убирала мокрые волосы с лица.

— О, именно это я хотела сказать! Слово в слово! Мисс Величество, стоящая здесь, хочет присоединиться к племени. Конечно, она отлично смотрится рядом с кучей дикарей! Мне кажется, воспитание говорит само за себя!

Таня старалась держаться с достоинством. Она сказала убийственно спокойным голосом:

— Ты перешагнула грань, Сьюллен. Мне придется позаботиться, чтобы тебя наказали должным образом.

Тут вмешалась Мелисса, которая подошла вскоре после того, как началась ссора.

— О нет, Таня, пожалуйста! — попросила она, легонько коснувшись Таниной руки.

— Если бы мы находились в президентском кабинете, я бы не позволила, чтобы наглость осталась безнаказанной, и я не могу позволить этого здесь.

Вокруг собралась толпа индейских женщин. Таня быстро вычислила среди них хозяйку Сьюллен, Лесной Папоротник, и рассказала ей об оскорблениях Сьюллен.

— Я понимаю, что пока еще не являюсь членом племени, но скоро стану. Будь у меня право, я бы сняла с нее шкуру, но она мне не принадлежит. Я оставляю ее вам. Вам судить, наказывать ее или нет, и в какой степени.

С этими словами Таня продолжила купание. Мелисса робко подошла к ней:

— Сьюллен говорила, что ты хочешь присоединиться к племени. Это правда?

— Правда, — коротко ответила Таня.

— Не сердись, Таня, — умоляла Мелисса. — Я просто не понимаю почему?

— Я хочу выйти замуж за Пантеру.

Мелисса печально кивнула:

— Конечно, он очень красив и так хорошо к тебе относится. Ты его любишь?

Гнев Тани растаял.

— Да, очень сильно. Весной у нас должен родиться ребенок.

— А как же Джеффри? — слабо запротестовала Мелисса.

— Это совсем другое, чем то, что я чувствовала к Джеффри. Если бы он завтра пришел за мной, я бы предпочла остаться с Пантерой.

Мелисса вздохнула:

— Ну, я рада, что из всего этого хоть что-нибудь выйдет приятное. Я еще не уверена, но подозреваю, что у меня тоже будет ребенок, хотя я вовсе не счастлива от этого.

Таня сочувственно посмотрела на свою маленькую подругу:

— Мне жаль, Мисси. Если мне представится случай облегчить твою участь, я это сделаю. Но Уродливая Выдра меня ненавидит. Будет лучше, если его жена не заметит, что мы с тобой разговариваем.

Огромные голубе глаза Мелиссы заблестели от слез.

— Я знаю. Ты даже не можешь представить, какое зло может доставить эта женщина!

Позже, в тот же день, когда Таня, Застенчивая Лань и несколько других женщин сшивали шкуры буйволов, чтобы накрыть ими вигвам, к Тане подошла Лесной Папоротник.

— Мне хотелось бы, чтобы ты засвидетельствовала наказание нашей рабыни за оскорбления, которые она тебе нанесла, — сказала ей женщина.

Подойдя к жилищу Лесного Папоротника, Таня увидела Сьюллен. Ее раздели до пояса и привязали к столбу перед домом.

Лесной Папоротник обратилась к Тане:

— Пожалуйста, скажи ей на своем языке, почему ее бьют хлыстом. Мне хотелось бы, чтобы она знала и больше не повторяла своих оскорблений.

Таня обошла вокруг и посмотрела в лицо девушке.

— Твоя хозяйка пожелала, чтобы я сообщила тебе, что тебя должны высечь за оскорбления, которые ты нанесла этим утром. Сьюллен, тебе следует быть умнее в будущем и держать язык за зубами.

Сьюллен пристально смотрела на нее, но ничего не сказала.

Лесной Папоротник не стала сама брать хлыст в руки и не оказала такой чести Тане. Для этого выбрали мальчика лет четырнадцати, который не стал мешкать. Он наносил хлыстом сильные, быстрые, ровные удары. Мальчику было все равно, лопнет у нее кожа или нет. Среди других рубцов на теле Сьюллен появилось несколько кровавых следов от хлыста.

После нескольких ударов Сьюллен потеряла сознание и перестала кричать. Таня не тратила времени на сожаление. Выразив свое одобрение Лесному Папоротнику. Таня вернулась к своей работе. Но вскоре ее снова оторвали от дела. На этот раз за ней послал Черный Котел.

Он сказал ей, чтобы она была готова утром покинуть деревню.

— Наш военный отряд выезжает на рассвете. Пантера будет среди других воинов. Ты поедешь вместе с ними в предгорье, а потом вы разойдетесь, и ты продолжишь свой путь сама. Через семь солнц от завтрашнего утра ты встретишь одного из наших воинов на месте, где вы завтра расстанетесь.

Последняя ночь в объятиях Пантеры, а потом неделя, а может быть и больше, вдали от него. Еще одно последнее испытание, а потом всю жизнь она будет окружена любовью. Эти мысли не давали Тане покоя, когда она лежала, прижавшись к нему, в тот вечер.

За эту неделю ты могла бы отыскать своих родителей и найти нити своей прежней жизни, — отдаленно звучал голос Пантеры, хотя его губы находились у ее уха.

— Ты считаешь меня дурой, Пантера? Я знаю, что Черный Котел пошлет кого-нибудь следить за мной.