Элизабет Эллиот - Обрученные

Клаудия вспомнила, как ночью Гай говорил Данте, что никогда не позволит больше ей отравить его. В то же время его прикосновения напоминали о других, более счастливых временах, и Клаудия с трудом удержалась от непрошеных слез.

– Почему вы должны защищать меня и доверять мне, барон? Ведь вы думаете, что это я подсыпала вам яд.

– Нет, Клаудия. – Он крепче сжал ее ладонь. – Я знаю – ты никогда бы не причинила мне вреда, любимая.

– Но я же слышала ваш разговор с Данте!

– Я хотел заставить Данте говорить мне правду. Я никогда не думал, что это ты отравила меня. Ни на минуту. Спроси у моих братьев! Они считали, что я окончательно спятил. Я продолжал верить в твою невиновность, даже когда казалось, что все улики указывают на тебя.

– Они не усомнились ни на миг, что я убийца. Если бы вы умерли, ваши братья повесили бы меня, не колеблясь. – Клаудия вздрогнула, припомнив ночь, проведенную в тюрьме замка Монтегю, и взгляд Кенрика, когда он велел отвести ее туда. – Не думаю, что смогу поверить вашим братьям хоть в чем-либо.

– Мои братья знают тебя не так хорошо, как я, а твой собственный брат сделал все, чтобы я не смог защитить тебя. Кенрик и Фиц-Алан поняли свою ошибку. Они никогда больше не обидят тебя. Когда мы поженимся…

Клаудия вырвала у него свою руку.

– Зачем вам это, барон? Вы хотите так наказать меня – жениться на мне, чтобы каждый день видеть мои страдания?

Гай отшатнулся, как будто она ударила его.

– Я сделаю все, что в моей власти, лишь бы в браке со мной ты была счастлива, Клаудия.

– Если мы поженимся, Данте убьет вас. Вы думаете, это сделает меня счастливой?

– Я собираюсь договориться с твоим братом.

– Да, – прошептала Клаудия. – Об этом я тоже слышала.

Гай открыл рот, чтобы ответить, однако закрыл его, так ничего и не сказав. Встав, он взял пустой кубок и пошел поставить его на место в другой угол шатра. Движения его были медленны и осторожны, и он так внимательно смотрел на кубок, как будто нес в руках величайшую драгоценность. Затем Гай заговорил, обращаясь, казалось, скорее к себе самому.

– До сегодняшнего дня я не подозревал, какая ложь заставила тебя покинуть Монтегю. Я знал только то, что ты ждала возвращения Данте пять лет. Все указывало на то, что ты предпочла мне брата. – Он провел рукой по волосам, и рука его задержалась на затылке. – Вот откуда взялись те горькие слова, которые ты слышала. Я ревновал, и меня душил гнев оттого, что король объявил нашу помолвку недействительной. Ложь твоего брата пропитана тем же ядом, что и его кинжалы.

Гай взглянул на нее, и выражение глаз его, полных надежды и боли, поразило Клаудию. Она опустила глаза, чтобы избежать его пронизывающего взгляда, но от слов его укрыться было негде.

– Ты можешь попросить у меня все, что угодно, я ни в чем не откажу тебе. Я выполню все твои желания. Есть только одно исключение. Оно касается твоего брата. Он думает, что ты будешь страдать со мной, но сам является причиной всех твоих страданий. Не проси меня оставаться в стороне, ибо он может причинить тебе еще большую боль.

Он хочет жениться на ней, чтобы защитить от брата? Клаудия не знала, чему верить. Гнетущая тишина повисла в шатре.

– Я вижу, ты устала от моего общества. Тебе лучше отдохнуть. – Гай направился к выходу.

– Гай, – Клаудия едва могла говорить, настолько перехватило у нее горло, однако даже произнесенное шепотом его имя заставило Гая замереть. – Это действительно правда – вы хотите жениться на мне не только из-за Холфорда?

– Разве у тебя такая короткая память, любовь моя? – Слова его звучали столь нежно, что скорее напоминали ласку. – Холфорд может стать моим в любое время. Наша свадьба на это никак не влияет.

Глаза Клаудии расширились от удивления. В круговороте событий последних дней она совсем забыла, что Гай намерен силой захватить Холфорд, вне зависимости от того, кто его законный обладатель. Раз так, Холфорд не имеет никакого отношения к их свадьбе, а ведь Гай не оставлял решения жениться на ней даже тогда, когда был уверен в ее предательстве. Если все это правда, то ее побег ранил его даже глубже, чем она могла себе представить. Значит, все эти дни его мучила та же страшная, не отпускающая ни на минуту боль, что и ее.

– Простите меня, Гай! Простите за все, что я сделала! – дрожащим голосом произнесла Клаудия.

Гай уже отодвинул полог шатра. Прежде чем выйти, он обернулся. Голос его прозвучал глухо и невыразительно:

– Мне нечего прощать тебе, Клаудия. Это я должен просить у тебя прощения.

Когда бы Гай в течение следующих двух дней ни заходил в свой шатер, Клаудия или уже спала, или засыпала. Это бесконечно расстраивало Гая, хотя он и понимал, что с его стороны эгоистично так реагировать – чтобы выздороветь, Клаудии нужен полный покой. Если Данте всего лишь ранил ее тело, то Гай разбил ей сердце. Каждый раз, заглядывая Клаудии в глаза, он видел там столь глубокую печаль, что у него сжималось сердце.

Больше всего Гая беспокоили не физические, а душевные раны Клаудии, терзавшие ее сердце. Даже когда ему удавалось обменяться с нею несколькими словами, она ничего не говорила о предательстве брата. Несмотря на молчание Клаудии, Гай чувствовал, как ее беспокоит судьба Данте, и неоднократно прерывал их разговоры. Однако его попытки оставались тщетными – Клаудия не желала ничем делиться с ним, используя сон как последнее оружие против его вопросов. Этот невысказанный отказ довериться ему причинял Гаю сильную боль. Неужели все-таки Данте удалось украсть у него сердце Клаудии?

– У тебя день ото дня портится настроение, – заметил Кенрик. Последние несколько ночей он делил с Гаем свой шатер, и теперь они завтракали, сидя друг против друга за сундуком. – А леди Клаудия с каждым днем выглядит все лучше. К концу недели она достаточно оправится от болезни, и можно будет совершить в аббатстве ваше бракосочетание. Если, конечно, у тебя не пропало к этому желание.

– Нет, не пропало. Два дня назад я разговаривал с аббатом Грегори, и он согласился обвенчать нас, – сказал Гай. – Но Клаудия по-прежнему не хочет разговаривать со мной на эту тему. Думаю, Данте делает все возможное, чтобы отговорить ее от свадьбы.

– Уж в этом ты можешь быть уверен, – усмехнувшись, промолвил Кенрик, – он и не думает скрывать свою ненависть к нам. К счастью, ни ты, ни леди Клаудия не нуждаетесь в его согласии. Аббату достаточно знать о твоем желании, чтобы осуществить обряд. Пока Клаудия находится у тебя, ты имеешь право взять ее в жены. Если же ты позволишь, чтобы Данте вместе с сестрой вновь сбежали от тебя, все твои права улетучатся, как дым. Тогда он будет определять ее будущее. Если ты намерен жениться на леди, сделай это сейчас, пока ее брат – твой пленник.