Гэлен Фоули - Принц-пират

Лазар, Лазар, мое сердце разбито…

Услышав, что Аллегра плачет, он стал губами подхватывать ее слезы. Обхватив голову Аллегры, Лазар целовал ее щеки, нос, лоб. Она еще сильнее заплакала от проявлений его нежности, и ей захотелось умереть.

Если бы только Лазар сказал, что любит ее, она простила бы его. Если бы он только захотел вернуть ее!

«Какую ошибку я допустила, придя сюда, в эту комнату вместе с ним», — думала Аллегра, пока он двигался в ней. Как ни старалась она забыть его, все тщетно! Рана снова открылась и кровоточила.

И все же Лазар заставил Аллегру забыться на мгновение. Он дал ей упиться восторгом, особенно острым, потому что она знала, что это мгновение никогда не вернется. С глубоким, мучительным стоном Лазар излил в нее свое семя.

Потом он долго лежал на ней, не сводя с нее глаз.

Они так и не сказали друг другу ни слова.

На следующее утро Аллегра проснулась одна.

Ее охватил такой страх, что она, быстро надев платье, выбежала, вся дрожа, из каюты. В кают-компании никого не было, и Аллегра вышла в коридор, но и там оказалось пусто. Наконец она поднялась на палубу, где кипела жизнь

Небо перед восходом сияло жемчужно-персиковыми красками; внизу лениво перекатывались аквамариновые волны. Ветра почти не было. Заметив Лазара на мостике, Аллегра поспешила к нему.

— Посмотри! — Он указал на восток.

Солнце всходило позади острова Вознесения. Золотистые лучи веером раскинулись над островом, он казался поднимавшимся из сверкавшего зеленого моря.

— Я хочу поблагодарить тебя за этот день, — продолжал Лазар, не глядя на Аллегру. — Меня не было бы здесь, если бы не ты. Я никогда не забуду тебя, Аллегра.

Это был самый страшный миг в ее жизни. Его слова обрушились на Аллегру, как удар молнии.

— Значит, это прощание? — выдохнула она.

— О нет, я просто хотел, чтобы ты увидела восход солнца…

Восход…

Лазар теперь упорно смотрел на свои руки, лежавшие на поручнях, несомненно, вспоминая, как и она, восход, который они когда-то встречали вместе.

— Да, это прощание, — обронил он.

— О, ради Бога, взгляни на меня! — воскликнула Аллегра, борясь со слезами. — Хоть раз посмотри мне в глаза!

Лазар продолжал изучать свои запонки,

— Что случилось? — закричала она, не думая о том, что их могут услышать. — Что с нами случилось? Я что, виновата в смерти викария?

— Говори тише, — пробормотал Лазар.

— Ты когда-нибудь любил меня? Или играл со мной все это время?

— Аллегра!

— Что я сделала не так?

— На мне лежит проклятие, Аллегра, — вдруг вымолвил Лазар. — Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.

— Ты не хочешь, чтобы мне было больно? — в недоумении воскликнула она. — А прошлая ночь? Что это было?

— Ошибка. — Он приподнял подбородок, как делал это всегда, когда желал отдалиться от нее.

Аллегра почувствовала себя вдвойне преданной, поскольку снова начала надеяться.

— Прощай, Аллегра.

— Ах ты эгоистичный… — Она остановилась и глубоко вздохнула. — Ваше величество, вы можете убираться к черту^

Прощальные слова.

Аллегра бросилась прочь. В каюте она собрала свои вещи, едва сдерживая слезы. Лазар, конечно, не пришел за ней. Его ждали дела королевства.

Проклиная себя за глупость, Аллегра взяла одну из рубашек Лазара, чтобы подольше ощущать его запах.

Она всем сердцем сожалела, что встретила его.

На срочном заседании, вскоре после рассвета, старейшины из совета сообщили новость Доминику Клементу.

— Он здесь, и он настоящий принц, — сказал дон Карло.

— Папа уже направляется сюда на коронацию, — добавил дон Энрике. — Никто не может спорить с папой. Оказывается, Пий проводил когда-то конфирмацию Лазара. Если папа признает его сыном Альфонса, с этим придется смириться.

Сидя во главе длинного стола, Доминик кипел от ярости.

— Генуя предпочитает не ввязываться в бой, а уйти тихо, — продолжил дон Карло.

— И будет чертовски рада, получив такой шанс, — вставил другой старейшина.

Доминик ударил кулаком по столу.

— Вы даже не собираетесь оказать сопротивления?

— А какой смысл? — Старейшина пожал плечами. — Остров Вознесения больше не приносит нам прибыли.

— Черт побери, этого человека нужно судить! По нему виселица плачет. Он же пират!

— Это была просто хитрость, — возразил один из старейшин. — Не усложняйте ситуацию, Клемент.

— Видит Бог, — пробормотал дон Энрике, — если Лазару удалось уцелеть, значит, мальчик заслуживает трона. Никогда еще Доминик не чувствовал такого бессилия.

— А как же я? Что делать мне? Вы же лишаете меня будущего!

Старейшины смущенно переглянулись.

— Принц Лазар хочет предать вас суду, друг мой, — сказал дон Жуан, самый влиятельный член совета.

Доминик, не веря своим ушам, откинулся в кресле.

— Не волнуйся, Клемент, если он хоть немного похож на своего отца, мы добьемся для тебя амнистии. Доминик горько рассмеялся:

— Амнистии. — Он покачал головой, прекрасно зная, что этот черноглазый дикарь никогда не дарует ему амнистии. — Думаете, я не понимаю, что вы делаете? Думаете, я глупец? Вы же превращаете меня в козла отпущения! Точно так же вы поступили и с Монтеверди.

Дон Жуан пристально посмотрел на Доминика.

— Никто не советовал вам сжигать деревни и разрешать солдатам насиловать крестьянских девушек. И тем более вздергивать людей на дыбе за преступления.

— Но ведь это принесло результаты, не так ли? — закричал Доминик. — Преступность резко сократилась!

— Да просто больше нечего красть, ничего не осталось, — засмеялся дон Карло.

Смех старейшин походил на шелест осенних листьев. Доминик чувствовал себя загнанным в угол.

— Не беспокойся, Клемент. Мы найдем тебе какой-нибудь пост в Генуе, — заверил его дон Карло, но это была явная ложь, потому что глаза его говорили совсем иное: «Выпутывайся сам, мальчик». — Иди домой, к своей Марии, и жди там, пока мы проведем сегодня совещание. Мы утрясем это дело. Просто затихни пока. Охрана защитит тебя от черни.

«Домашний арест», — подумал потрясенный Клемент. Они говорят, что приставляют к нему солдат ради его защиты, но он-то знает правду.

— Да, народ действительно очень волнуется. Дон Жуан нахмурился:

— Иначе и быть не может. Их легенда стала явью. Доминик поднялся.

— Господа, я сейчас покину вас, поскольку, судя по всему, мне предстоит укладывать вещи-. — Он улыбнулся с притворным раскаянием: — Прошу простить мою вспышку. Я был изумлен, но сейчас понимаю, что ситуация не зависит от вас. Не сомневаюсь, вы сделаете для меня все, что в ваших силах.

Дон Карло кивнул.

Доминик продолжил:

— В ожидании сообщения об амнистии я останусь в своем загородном доме и приведу все в порядок, чтобы позже отправиться с вами в Геную. Можете прислать охрану. Я буду там. Даю слово. — Доминик поклонился и не спечш вышел из позолоченного зала.