Джейн Фэйзер - Почти невинна

— Придут. Но на определенных условиях.

— Пойдемте, не стоит обсуждать такие дела во дворе, — приказал Бертран, устремляясь в донжон. — Принеси мяса и вина в круглую комнату.

Паж, семенивший за ним по пятам, поспешно умчался.

Магдалена делала вид, что ест с такой жадностью, будто голодала неделями. Но все ее мысли были о тех, кто крадется сейчас под землей, чтобы броситься на врага там, где их меньше всего ожидают, выскочить на поверхность внезапно, как непокорные побеги гигантского дуба, пробивающиеся от корней.

Но долго держать врагов в неведении она не могла и перечислила условия, специально затягивая рассказ и говоря несколько несвязно, так, словно свидетельства ее победы над честью и благородством нужно было вытягивать насильно.

— Ты сказала, что мы хотим обсудить выкуп? — довольно переспросил Бертран, отрезая толстый ломоть говядины. — Должен признать, что придумано совсем неплохо.

— Но они не придут, если прежде не увидят меня с ребенком на крепостной стене, — предупредила Магдалена, стараясь не показать отчаянной тревоги. Ей необходимо снова заполучить Зои: без этого все усилия бессмысленны.

— При чем тут ребенок? — взвился Шарль. Но Бертран повелительно взмахнул рукой, продолжая усердно жевать. Магдалена ждала, опустив глаза, чтобы не выдать волнения.

— А почему бы и нет? — провозгласил наконец дядюшка. — Всякий разумный человек желает увидеть то, за что платит деньги. Иначе он и не подумает прийти, и будет прав. Пусть берет свое отродье. Мы можем отнять его, как только понадобится, если возникнет необходимость наказать ее за неудачу или снова потребовать повиновения.

Ледяная тоска, нахлынувшая на Магдалену при этом спокойном заявлении, немедленно сменилась сладостным облегчением. Противоборствующие эмоции обратили ее суставы в масло, а кровь — в воду, и ей пришлось незаметно держаться за край стола, пока силы к ней не вернулись.

— Но зачем им целых два часа? — поинтересовался Марк. — Они стоят у ворот. Могли бы, не задерживаясь, въехать в крепость.

— По-моему, они просили священника отслужить мессу, — наскоро сочинила Магдалена. — Лорд де Жерве всегда старается помолиться перед серьезным делом.

Бертран пожал плечами и что-то неразборчиво пробормотал. В поведении Гая не было ничего удивительного. Многие следовали его примеру.

— Так и быть. Ты с младенцем покажешься на валу.

— А когда они приедут, — мягко добавил Шарль, — ты будешь на плацу, кузина, чтобы приветствовать гостей. И своими глазами увидеть, какой прием мы им приготовили.

Магдалена задрожала. Они заставят ее смотреть, как кромсают на куски людей, которых она предала, безжалостно убивают под белым флагом переговоров.

Сидевшие за столом заметили ее трепет, а искренний ужас в глазах лучше всяких слов убедил их, что она ничуть не сомневается, чем закончится сегодняшний день.

Дюран вместе с тридцатью воинами следовал за ловким и быстрым Оливье по подземному ходу. Они шли без огня. Приходилось сгибаться вдвое, и для факелов просто не оставалось места, а кроме того, пламя и дым пожрали бы и без того скудные запасы воздуха. Мужчины были вооружены только ножами. И одеты в кожаные куртки, которые должны были послужить защитой от любого оружия, когда начнется драка. Но что было делать людям, вынужденным время от времени ползти на четвереньках?

А за стенами крепости разбойники Дюрана в плоских осадных шлемах, с привязанными к спинам щитами, которым предстояло уберечь их от стрел и камней, летящих сверху, с ленивым видом топтались на месте, готовые, однако, услышав призыв к оружию, зажигать костры и под прикрытием дыма идти на штурм. Солдаты на крепостном валу безразлично наблюдали за ними. Сейчас, пока шли переговоры, ни одна сторона не сделает решительного шага, но каждая была готова к бою.

Гай и Эдмунд сидели на боевых конях в ожидании минуты, когда придется перебраться через подъемный мост. Теперь оба были в церемониальных доспехах; на правой стороне панцирей в специальных гнездах сидели копья. Забрала пока были подняты. Их эскорт тоже полностью вооружился. Оруженосцы несли штандарты, лошади переминались на высоком берегу рва, чуя близость битвы. И рыцари, и их сопровождение знали о ловушке, в которую приходится идти добровольно.

Гай наблюдал за солнцем, чтобы определить, когда закончится второй час. Над крепостью сгущалось жаркое облако. Гай подал знак, и герольд протрубил сигнал начала переговоров.

Рыцари опустили забрала и двинулись вперед. Решетка была поднята, мост опущен. Шарль д'Ориак, стоявший на плацу, положил ладонь на рукоять меча. Его примеру последовали одетые в доспехи дядя и кузены. Отряд копейщиков окружил двор. Магдалена, держа на руках Зои, начала шаг за шагом продвигаться в спасительную тень под стеной. Остальным было не до пленницы, и ее осторожные маневры остались незамеченными.

Во дворе воцарилась мертвенная тишина, такая же глубокая, как тени, отбрасываемые крепостными стенами. А за этими стенами сияло солнце и шла обычная жизнь. Внутри же стыло выжидательное молчание, предшествующее предательству.

Лязг решетки, опущенной за въехавшими рыцарями, ознаменовал конец и молчанию, и ожиданию. Шарль с боевым кличем выхватил меч, но Гай успел нацелиться копьем и, ответив таким же диким, свирепым, торжествующем воплем, бросился на него. Рука воина оказалась верна, и д'Ориак рухнул на землю. Оруженосцы бросились поднимать своего господина, но тут разразился настоящий хаос. Возникшие неизвестно откуда воины с ножами в руках бросились на хозяев крепости. Их крики заглушал звон стали: рыцари, закованные в латы, уже орудовали мечами. Гай спрыгнул с коня, намереваясь преследовать Шарля, но не успел. Прямо на него скакал Филипп.

Магдалена вскрикнула, и Шарль обернулся. Он поднял забрало, и в глазах его сверкнула жажда убийства. Заметив Магдалену, прижимавшую к груди ребенка, он направился к ней, неуклюже ступая в тяжелых наголенниках. Но двуручный меч был высоко поднят, грозя разрубить ее надвое.

— Вероломная шлюха!

Проклятие прозвенело набатом, заглушая шум сражения, и в нем звучала такая бешеная, безумная ярость, что Магдалена невольно зажмурилась, словно парализованная огромным блестящим лезвием. Но Зои залилась плачем, и это привело ее в чувство. Она повернулась и бросилась прочь, спотыкаясь о камни, ударяясь плечом о стену, стискивая ребенка. Бежала изо всех сил к лестнице, ведущей на парапет, инстинктивно желая выбраться из мрачного пространства двора на воздух и свет.

Но Шарль, как ни странно, не отставал. Она слышала его шаги, видела гигантскую тень поднятого меча. Воздух со всхлипами вырывался из ее легких, а младенец на руках не унимался, продолжая испуганно вопить.