Джейн Фэйзер - Тщеславие

Идя к столу, она как бы невзначай поддала одежду ногой. Нагнулась, небрежно подхватила и, расправив, повесила на ручку стула. Жилет оставался в ее руках не больше секунды. И вот она уже у стола. Прежде чем взять блюдо с устрицами, нежно погладила лепестки темно-красной розы и тут же возвратилась обратно.

Устроившись на краешке дивана, поднесла устрицу к губам графа. Филипп проглотил аппетитный кусочек. Постепенно она скормила ему целую дюжину, а сама про себя улыбалась — Филипп ел устриц с такой готовностью, потому что они славились способностью повышать мужскую потенцию. А это ему было сейчас крайне необходимо.

Никогда раньше он не испытывал такого позора от немощного бессилия. В улыбку Октавии закралось сомнение, и постепенно она сделалась недоумевающе-нетерпеливой. А его при взгляде на бледное лицо и золотистые кудри охватывало отвращение — ведь этой женщине он обещал, что будет любить ее, как никто другой. Ведьма, лихорадочно размышлял он. Три раза — и всегда что-нибудь случается. Она его просто приворожила. Октавия между тем не уставала шептать ласковые слова, жалея и ободряя любовника, но под ликом Мадонны граф начинал различать злую личину колдуньи.

Он ушел от нее через час. Уходил, злобно ругаясь, как от шлюхи, которая не смогла удовлетворить его желание.

Октавия слушала, как замирали его шаги на лестнице.

Ночной портье открыл дверь и запер ее за графом. Тогда она подошла к вазе с розами. Крошечный мешочек висел за изгибом листа.

Впервые за весь вечер пальцы Октавии задрожали.

Она достала мешочек и вытряхнула на ладонь миниатюрное кольцо. Оно было точной копией того, что показывал ей Руперт. Зубом десертной вилки девушка надавила на птичий глаз. Пружина распрямилась, и кольцо раскрылось, готовое образовать с другим таким же кольцом печатку. Удалось!

Теперь кольцо у нее. А что дальше?

Девушка подошла к окну и отдернула шторы. На востоке небо уже посветлело. Октавия раскрыла ладонь и посмотрела на круглый отпечаток, оставленный кольцом.

Неужели жизнь Руперта стоит этого кольца? Какое горе причинил Филипп мужу, если он решился поставить на карту жизнь?

Внезапно Октавии стало холодно, и только тут она осознала, что совершенно раздета. Алый отсвет торжества померк, и в душе разлилось холодное, серое марево. Девушка подобрала одежду и наскоро оделась. Когда Филипп обнаружит потерю кольца? Октавия полагала, что он не сразу направится домой. Сначала заглянет в какой-нибудь бордель и сорвет унижение и ярость на шлюхе. Но с рассветом, безусловно, постучится в ее дверь. Даже в кошмарном сне ему не придет в голову, что его драгоценность у Октавии. Скорее всего он попросит разрешения обыскать гостиную. Но постарается избежать встречи с самой Октавией.

Об этом ему беспокоиться не стоит. Еще до его прихода и Октавия, и кольцо окажутся в надежном месте. Через два часа, в семь поутру, ворота Ньюгейта откроют. и как только станут пускать посетителей, к Лорду Нику пожалует дама в вуали.

Октавия позвонила.

Через пятнадцать минут, заспанно моргая, появилась горничная Нелл; бедняжка еще не проснулась.

— Как вы рано поднялись, миледи. — Стараясь подавить зевоту, она поставила на стол поднос с горячим шоколадом и сладкими булочками.

— Прости, что разбудила. Но мне нужно уходить по делу. Приготовь дорожный костюм. — Октавия обмакнула булочку в шоколад. Бессонная ночь пробудила голод.

Шоколад и булочки ее подкрепили, а умывшись горячей водой, Октавия почувствовала, что и лицо выглядит свежее.

— Сказать мистеру Гриффину, что вам нужна карета, миледи? — Нелл собирала на затылке в узел каштановые волосы госпожи.

— Нет, я отправлюсь пешком. Подай мне черную шляпу с вуалью.

Горничная повиновалась, но едва смогла скрыть любопытство. Октавия опустила вуаль.

— Черный плащ, миледи?

— Спасибо. — И Октавия выскользнула из дома. Дверь за ней закрыл сам Гриффин, которого поднял с постели ранний вызов горничной. Проводив госпожу в утренний сумрак, он сел за завтрак. Принимать гостя тет-а-тет в отсутствие мужа, убегать ни свет ни заря, нарядившись, как на похороны, — нет, порядочные леди так не поступают. Гриффин был недоволен.

На углу Пиккадилли Октавия окликнула наемный экипаж и, приказав ехать в сторону Холборна, устроилась на самом краешке сиденья. Их швыряло и подбрасывало на неровном булыжнике, а на улицах в это время уже были слышны первые крики торговцев.

; Одной рукой Октавия судорожно держалась за ременную петлю у окна — она никак не могла расслабиться и устроиться на подушке поудобнее, — а в другой было заветное кольцо.

Глаза неотрывно следили за проплывающими за окном домами, словно отмечали путь. Октавия вдруг поняла, что шепотом подгоняет кучера. В один момент, когда ей почудилось, что он не туда свернул, девушка еле удержалась, чтобы не постучать в потолок. Но наконец показалась тюрьма.

— Леди, вы сюда желали? — с сомнением произнес извозчик, свесившись со своей верхотуры.

Она ничего не ответила, молча отдала положенную плату и поспешила к воротам. Привратник уперся глазами в вуаль.

— Вы к кому?

— К Лорду Нику.

— О, у этого джентльмена посетителей хоть отбавляй, — одобрительно буркнул он, отпирая ворота. — Вот только вчера заявилась целая куча. Послали за дюжиной бутылок и чашей для пунша. Повеселились на славу!

Октавия снова ничего не ответила. Она догадалась, что Бен с приятелями из «Королевского дуба» устроили здесь вечеринку. Это хорошо, что друзья поддерживают Руперта. Вот если бы они помогли Лорду Нику бежать.

Девушка прошла через внутренний дворик, в котором уже толпились арестанты с родственниками, миновала вторые ворота и оказалась у корпуса, где располагались камеры для богатых. Взбежала по лестнице. Пробегая по коридору, машинально заглядывала в приоткрытые двери камер. Все комнаты богато обставлены, в некоторых стояла явно собственная мебель жильцов.

Она принесла Руперту шахматы и книги. Хорошо бы переправить хотя бы приличную кровать, кресло, умывальный стол.

Дверь была закрыта. Октавия уже было подняла руку, чтобы постучать, но передумала и отодвинула засов.

— Эми, девочка, принеси-ка мне чаю, — раздался заспанный голос Руперта. — Голова на куски раскалывается.

— Так тебе и надо, — заявила Октавия, срывая вуаль. Она пробежала через комнату и буквально прыгнула на Руперта, оседлав его. — Я уже слышала, что вы организовали попойку с безмерным количеством пунша и шерри.

— Слушай, ты весишь целую тонну! — простонал Руперт, предпринимая отчаянные попытки сбросить Октавию. — Брысь отсюда!

— Ни за что! — Девушка стянула с его лица одеяло и поцеловала в губы. — Как ты смеешь без меня развлекаться?