Джейн Фэйзер - Алмазный башмачок

Отойдя от клавикордов, он подошел к высокому окну, выходящему в парк. Ему вспомнились лицо Лео и его голос, его настоящая, а не искусно разыгранная ярость.

В задаче, которую возложил на него Лео, не было ничего от игры или интриги. Решался вопрос жизни или смерти — спасти Корделию и двух маленьких детей от убийцы.

В последний раз он видел ее в меблированных комнатах, куда она пришла повидаться с Матильдой. Уже тогда он знал, что Корделию и виконта связывает глубокое чувство. Еще он понял, что семейная ситуация молодой женщины так сложна, что любое неосторожное слово или действие может еще более осложнить ее. Все это сплотило Лео, Корделию и Матильду в тесный союз, куда ему ранее доступа не было. Но теперь он тоже был в курсе дела и допущен в их круг. Огонь решимости вспыхнул в его душе, вдохновляя на героические подвиги во имя близких. Спасать друзей! Что может быть важнее?

— Прошу прощения, синьор… но… могу я узнать, какие вещи вы предполагаете исполнить?

Кристиан обернулся на робкий голос, раздавшийся за спиной. Там стояла хрупкая девушка с каштановыми волосами, в простом платье белого муслина, зачесанные назад волосы открывали овал ее бледного лица.

— О, Клотильда!

Он улыбнулся ей и испытал чудесное чувство собственной силы и опыта по контрасту с этим хрупким существом.

Ведь он был человеком, на которого возложена ответственная миссия.

— Добрый день, синьор. — Она сделала грациозный реверанс.

— Не надо бояться меня, дитя.

Он взял ее двумя пальцами за подбородок, поднял лицо вверх, покровительственно улыбнулся ей и подумал — до чего она мала и хрупка. Робость, благоговение в глазах, которые она не сводила с него — признанного гения, который играл перед всеми королевскими фамилиями на Европейском континенте.

— Я никогда еще не танцевала на частном королевском вечере, синьор, — застенчиво созналась она, снова приседая в реверансе и обнаруживая на секунду свои обутые в туфельки узкие, совсем детские ступни.

— Ну, вам совершенно нечего бояться, — сказал Кристиан, всем своим видом показывая, что обладает громадным опытом выступлений при дворах. — Что вы хотите, чтобы я сыграл? — Он нежно взял ее за руку, увлекая к клавикордам. — Что бы вы хотели станцевать?

— Все, что вам угодно, синьор, — все так же трепетно ответила Клотильда.

Он сел за клавикорды, взял ее за руку и привлек поближе к себе.

— Позвольте мне сыграть отрывок из балета Кавалли.

Посмотрим, знаком ли он вам.

Клотильда слушала его игру, слегка склонив голову набок, потом лучисто улыбнулась.

— Эта мелодия мне прекрасно знакома, синьор.

— Тогда мы развлечем наших слушателей Кавалли, — сказал он, снова улыбнувшись. — Сколько вам лет, Клотильда?

— Четырнадцать, синьор.

Она почти одного возраста с супругой наследника, отметил про себя Кристиан. Но Клотильда выглядит намного моложе и невиннее…

В аванзале, примыкающем к музыкальному салону, послышался шум. Кристиан встал, приветствуя супругу наследника престола, вошедшую в комнату под руку с мужем в окружении небольшого числа приближенных. Он сделал общий поклон, Клотильда присела в реверансе, супруга наследника ответила наклоном головы, а

потом опустилась в кресло, стоявшее в центре первого ряда.

Корделия, в платье оранжевого шелка, с эффектным топазовым ожерельем, под руку с мужем вошла вслед за ними, позади них робко шли две маленькие девочки с глазенками, горевшими восторгом при виде окружающей их красоты.

Тойнет поманила к себе Корделию, позвав ее высоким, звонким голосом:

— Будь добра, сядь рядом со мной, Корделия. И дети пусть тоже сядут.

Корделия взглянула на мужа. С лица его еще не сошел землистый оттенок, на лбу выступила испарина от слабости, но взгляд бесцветных глаз был так же холоден, как и всегда.

— С вашего позволения, милорд, — вежливо произнесла она, вставая, чтобы подвести Амелию И Сильвию к подруге.

Михаэль устроился двумя рядами кресел дальше королевской четы. Прямо перед его глазами маячил затылок жены — темная масса локонов, венчающих изящную белоснежную шею. Бросив пристальный взгляд на музыканта, он узнал в нем того самого молодого человека, которого Корделия представила ему как друга детства. Губы его презрительно скривились. Необходимо в ближайшие дни удалить Корделию из Версаля, но он чувствовал себя чертовски слабым, чтобы продумать во всех деталях соответствующий план. Но, вне зависимости от состояния, он не спустит с нее глаз. Сложив на груди руки, князь угрюмо уставился прямо перед собой.

Спустя несколько минут в музыкальный салон вошел Лео.

Остановившись на пороге, он оглядел присутствующих. Отметив, что Корделия сидит рядом с супругой наследника, а не с Михаэлем, он невольно испытал некоторое облегчение, хотя и знал, что, находясь в обществе, Корделия могла не бояться своего мужа.

— Я решила, что тебе будет приятно сесть отдельно от твоего супруга, — вполголоса сказала ей Тойнет.

— Подзови синьора Перкоцци, — тоже шепотом ответила ей Корделия. — Я хочу кое-что сообщить ему, но муж запретил мне с ним разговаривать.

Тойнет повиновалась без малейшего колебания. Она прекрасно знала, что Кристиан и Корделия были друзьями еще по Шенбрунну.

Кристиан приблизился и склонился перед ними в поклоне.

— Ваше высочество, вы оказываете мне слишком большую честь.

— Отнюдь, — с улыбкой ответила Тойнет. — Мы всегда рады поддержать нашего друга прошлых дней. — Она повернулась к своему мужу:

— Ваше высочество, я хотела бы представить вам Кристиана Перкоцци. Он был самым выдающимся протеже моей матушки.

Кристиан покраснел от удовольствия. Наследник престола приветствовал его кратким кивком головы и движением губ, которое лишь при большом желании можно было истолковать как улыбку. Кристиан повернулся и склонился перед Корделией.

Она улыбнулась ему и, прикрываясь веером, протянула руку. Целуя ее, Кристиан почувствовал в ладони сложенную бумажку и со всеми предосторожностями опытного конспиратора спрятал записку между пальцами, чтобы потом опустить в карман. Затем он вернулся к клавикордам.

Зрители, рассаживающиеся в креслах, напомнили ему стайку ярких птиц, облепившую куст. В почтительных выражениях Кристиан приветствовал их и представил балерину.

Тепло улыбнувшись, он заставил смущенную девушку выйти вперед, чтобы она продемонстрировала изящный реверанс.

— Клотильда несколько смущается, мадам и месье, — произнес он. — Но я уверен, что вы по достоинству оцените ее искусство.

Он заиграл, и мелодия сразу же захватила его. Он играл только для девушки, которая танцевала под исполняемую им музыку. Звуки зачарованно лились из-под пальцев, да и он сам растворялся в колдовской мелодии. Первый раз в жизни он играл не просто для себя или Корделии, которая многократно слышала, как он разучивал и сам создавал мелодии.