Конни Мейсон - Пират

– Ничего, я постою. Я не собираюсь здесь задерживаться надолго. Заберу своего сына – и уйду.

– Он такой же мой сын, как и твой, – негромко ответил Гай и внимательно посмотрел в лицо Блисс, готовясь к решительному объяснению. – Я на самом деле отец Брайана, Блисс. Думаю, что ты давно уже догадалась обо всем, только скрываешь правду от самой себя. Боишься, должно быть.

Глаза Блисс широко раскрылись. Она все еще не могла поверить в то, о чем давно уже говорило ее сердце.

В следующую секунду она сжала кулаки и яростно набросилась на Гая. Он спокойно стоял под градом ударов, зная, что ей необходимо выплеснуть свои эмоции, и понимая, что заслужил ее гнев – с лихвой заслужил.

– Потом Блисс выдохлась, затихла, и Гай прижал ее к груди.

– Я знал, что это станет для тебя ударом, Блисс, – сказал он. – Но все это правда. Я жив. И я на самом деле тот самый Гай Янг, твой муж – живой и здоровый.

Блисс отшатнулась, глядя на Гая расширившимися, потемневшими глазами. Голос ее дрожал, когда она заговорила:

– Почему ты не открылся мне раньше? Я и не думала, что ты можешь быть таким жестоким. Да, я иногда подозревала, что ты – настоящий Гай, но мне всякий раз казалось, что я схожу с ума. Как ты мог спокойно смотреть на мои мучения?! Ведь я не могла всерьез поверить, что ты – это ты. Я достаточно взрослая, чтобы не верить в сказки.

– Я пытался ненавидеть тебя, – сказал Гай. – Считал, что ты повинна во всем, что со мной произошло. Темница в Калабосо, бесконечные побои... Я не мог забыть того дня, когда ты бросилась во время дуэли к Фолку, умоляя его не умирать. Я был уверен, что ты поддалась на уговоры своего отца, что вы действовали сообща. А что еще я мог подумать, если ты ни разу не навестила меня в тюрьме, ни разу не справилась, жив ли я и что со мною? Вот я и решил, что ты предала меня, обрекла на страшную смерть. А потом я узнал, что ко мне подослан убийца... Я был уверен в том, что ты знаешь об этом и не делаешь ничего, чтобы спасти мою жизнь. Более того, я был уверен, что ты рада моей смерти, которая открывает для тебя путь к браку с Фолком! Блисс побледнела.

– Убийца? – переспросила она. – В первый раз об этом слышу. А тот случай на дуэли... Как же ты не понимаешь: я боялась тогда не за Джеральда. Я не хотела, чтобы тебя обвинили в его смерти!

– Теперь-то я и сам это понимаю, – ответил Гай. – Но тогда, прежде...

– А что случилось с тем: убийцей? – спросила Блисс.

– Я сам убил его, хотя и потерял при этом глаз. А потом его похоронили вместо меня. Надо сказать, в тот день Гай Янг на самом деле умер – для всех и навсегда.

– А потом ты подался в пираты и забыл про меня! – сердито воскликнула Блисс. – Тебе даже не пришло в голову сообщить мне о том, что ты жив. Боже, какой же я была дурой! Все эти годы оплакивала человека, которому была безразлична. Более того, человека, который ненавидел меня! Теперь я понимаю, зачем ты захватил меня в плен. Признайся, ты хотел отомстить, хотел на мне отыграться?

Блисс была вне себя от гнева, но Гай решил, что должен сказать ей все как есть, начистоту.

– Да, я хотел, чтобы ты вернулась к своему отцу и к Джеральду с моим ребенком под сердцем! Я решил соблазнить тебя – уже не как Гай Янг, а как пират по имени Охотник. Я хотел, чтобы ты поняла, каково это – быть отверженным!

Еще не успев договорить, Гай пожалел о своих словах, потому что Блисс побледнела как мел. Колени ее задрожали, подогнулись, глаза закатились, и Гай едва успел подбежать, чтобы не дать ей упасть на пол в глубоком обмороке.

Подхватив Блисс на руки, Гай помчался с нею наверх, перепрыгивая через две ступеньки и крича, чтобы немедленно послали за доктором. Вбежав в спальню, он осторожно уложил Блисс на постель и опустился рядом с кроватью на колени, с тревогой всматриваясь в ее лицо. Вот уже второй раз за короткое время она упала в обморок в его присутствии! А сколько раз такое случалось без него?

Все это начинало по-настоящему пугать Гая.

«Тропическая лихорадка? Неужели она подхватила ее на острове?» – подумал он, зная, что не простил бы себе этого.

В спальне появилась Лиззи с холодной водой и полотенцем.

– Что случилось с бедняжкой? – спросила ока и сочувственно покачала головой.

– Не знаю. Подождем, что скажет доктор, – коротко ответил Гай. Он протянул руку и взял у Лиззи полотенце. – Я все сделаю сам, Лиззи. А ты иди встречать доктора.

Лиззи удивленно посмотрела на него.

– Нет, я не могу уйти. Это неприлично – оставлять молодую леди в спальне наедине с мужчиной.

Гай намочил полотенце, осторожно приложил его ко лбу Блисс и только тогда ответил, совершенно не подумав о том, какое впечатление могут произвести его слова:

– Все в порядке, Лиззи. Эта молодая леди – моя жена.

Лиззи скептически поджала губы.

– Уж вы скажете, мистер Гай! Впрочем, если это так...

– Спасибо, Лиззи. Иди встречать доктора. Пусть поднимется сюда сразу же, как только приедет.

Гай снова повернулся к Блисс, и Лиззи не оставалось ничего, как только тихонько выйти из спальни.

Тем временем Блисс задышала ровнее, краска начала возвращаться на ее щеки. Наконец ресницы ее дрогнули и поднялись.

– Что случилось? – слабым голосом спросила она.

– Ты упала в обморок, – ответил Гай, нахмурив брови. – Раньше с тобой такого не бывало. Ты что-то скрываешь от меня, Блисс? Ты нездорова?

Только сейчас Блисс вспомнила, почему на самом деле с нею приключился обморок: вспомнила весь их разговор и особенно – последние слова Гая. Приподнявшись на локтях, она гневно взглянула на него.

– Со мной все в порядке. А если что и не так, то тебя это не касается, Гай Янг! Как, как ты смел столько времени скрываться от меня? Неужели ты меня на столько ненавидишь? Как ты мог причинить мне такую боль? У тебя и в самом деле нет сердца! – С каждой секундой голос Блисс звучал все громче. – Ты... Ты даже посмел украсть у меня сына!

– А что мне оставалось делать? – возразил Гай. – Ведь ты собралась замуж за Фолка. За этого выродка. Я не могу позволить ему прибрать к рукам моего сына.

– Но почему ты не открылся мне раньше? Ведь я так любила тебя, Гай! Шесть долгих лет я не переставала оплакивать твою смерть. Жила, словно монахиня, глаз не поднимала ни на одного мужчину...

Гай тяжело вздохнул: он не мог не признать ее правоты.

– Тебе трудно это понять, Блисс, но все-таки попытайся. Ведь меня бросили в Калабосо, заперли там в клетке, словно дикого зверя, – и я считал, что это дело ваших рук – Фолка, твоего отца и тебя самой. С тех пор я сильно изменился. Я уже не тот чистый, доверчивый мальчик, за которого ты когда-то вышла замуж. Гай Янг был добрым и отзывчивым, Охотник – бессердечным и жестоким. Этот пират творил такое, о чем ты и подумать не можешь. Я жил только одним – местью! Скажи, тебя никогда не удивлял тот факт, что суда Фолка всякий раз подвергались нападению пиратов, а суда других владельцев, как правило, приплывали к месту назначения невредимыми? Это моих рук дело, Блисс. Я задался целью разорить Фолка, смешать его с грязью, растереть в пыль. Это доставляло мне такое наслаждение! А потом в моих руках неожиданно оказалась ты, и я увидел возможность новой мести – куда более сладостной, чем прежняя. О такой возможности я не смел даже мечтать...