Карен Монинг - Сердце горца

Последний раз Видящая Сидхов встретилась ему больше двух тысяч лет назад, в первом веке нашей эры, в глухом лесу Ирландии; то была иссохшая, морщинистая старуха. Он не стал звать Охотников: дни ее все равно были сочтены. Он сел рядом с ней и долго рассказывал ей сказки, задавал много вопросов. Через несколько лет он вернулся, поднял слабое, иссохшее тело на руки и забрал на заброшенный пляж на острове Морар. Старуха умерла, глядя на океан такого насыщенного зеленовато-голубого цвета, что люди плакали, когда смотрели на него. Она умерла, чувствуя аромат жасмина и сандала, а не зловоние своей грязной хижины. Умерла с улыбкой на губах.

Но эта девчонка – разве могла ему так улыбнуться удача? – молода, сильна, непокорна, красива. А почему бы и нет? Ведь Удача – тоже женщина, а женщины всегда помогали Адаму Блэку. Как поможет и эта – ведь ему удалось немного развеять ее опасения.

Она привыкла бояться и презирать таких, как он, поэтому, чтобы соблазнить ее, придется постараться. Некогда один тот факт, что он – Существо, порождал беспрекословное подчинение, но с тех пор мир сильно изменился, а вместе с ним изменился и характер женщин. Они стали более сильными, гораздо более независимыми. Они больше не хотели проводить жизнь в глухом лесу, отказывая себе в вынашивании потомства из страха, что у их детей тоже будут видения, и боясь в один прекрасный день стать свидетельницами того, как их отпрысков убьют страшные, угрюмые Охотники.

Да, времена меняются, и Туата-Де тоже пришлось измениться, когда королева Эобил приняла от имени их расы условия соглашения и пошла на различные ограничения в соответствии со священным Договором. Согласно этому Договору им больше не разрешалось проливать людскую кровь, и каждого Туата-Де, который нарушит это правило, ожидала самая жестокая участь, которая могла постичь только им подобных, – бездушная смерть. И если бы королева (или кто-либо из его расы) услышала намек на то, что где-то существует Видящая Сидхов, на ее поиски по-прежнему были бы отправлены Охотники, но им уже не разрешалось бы проливать кровь своей жертвы.

Однако Габриель О'Каллаген этого не знала, поскольку условия Договора держались в секрете от всех смертных, кроме МакКелтаров – древнего клана шотландских горцев, которые вели свой род от первых друидов и были единоличными хранителями и блюстителями соглашения со стороны людей.

Выходит, что, когда он появился у ее дверей, она решила, что ее жизнь под угрозой. Адам покачал головой. Даже в его худшие дни, в худшие века, когда ему подобные были самыми страшными из бессмертных и их не сдерживал никакой Договор, он не убивал таких, как она. Быть с ними грубым и жестоким? Конечно, он мог. Но убивать? Никогда.

«Ка-lyrra», называл он ее, сам не подозревая, насколько точным было это слово. Ka-lyrra – это создание с его родной земли, Дэнью. Создание, которое выделялось среди других своей шелковистой шкуркой, огромными, фосфоресцирующими глазами, бархатистыми лапками и полосатым хвостиком с кисточкой на конце, – его красота завораживала, но укус представлял опасность даже для Туата-Де; он не был смертелен, но вызывал умопомешательство значительной продолжительности. Немногие могли ужиться с этими созданиями; немногие решались это попробовать.

И это название действительно ей подходило. Она явно сводила с ума; вторая смертная женщина, которая не растаяла перед ним в уступчивой, поклоняющейся женственности. Даже Видящая старуха была с ним кокетлива, как девчонка. В награду он преподнес ей чарующие красоты острова Морар и одарил ее последний вздох поцелуем.

– Ну? – произнесла Габби, прервав его размышления. – И что это за применение?

Адам пристально изучал ее лицо. В вихре эмоций на ее лице победила злость. Губы Габби сложились в презрительную ухмылку, а ноздри расширились. И все же в ее очаровательных глазах читалось опасение. Он не хотел, чтобы она его боялась. Страх помешает его планам испытать с ней человеческий секс и использовать ее как посредника для возвращения его бессмертия.

– Я же сказал, что не хочу причинять тебе вред, и это действительно так. Мне просто нужна твоя помощь в решении небольшой проблемы.

Габби посмотрела на него с подозрением:

– Тебе нужна моя помощь? Разве я могу чем-то помочь всесильному Существу?

– В данный момент я не такой уж всесильный. – Теперь она, вероятно, расслабится.

– Правда? Расскажи.

Ее глаза прищурились, пожалуй, слишком оценивающе. Добиваться, чтобы она расслабилась – это одно, но постоянно потакать ее прихотям у Адама не было никакого желания.

– Я не могу быть всесильным, Габриель, – мягко проговорил он, – но даже при этом у меня больше силы, чем у тебя. И я намного сильнее, чем большинство людей. Стоит ли об этом напоминать? – Он лениво развалился на стуле, прекрасно осознавая, как при этом изгибается его тело и играют мышцы.

Она зарычала, по-настоящему зарычала на него.

– Думаю, не стоит, – сказал Адам, и его рот слегка искривился в ухмылке. Маленькая и в данный момент абсолютно беззащитная, как котенок, она пылала свирепостью львицы; в ее сексапильном теле ростом в пять футов четыре дюйма вмещались все шесть футов вспыльчивости. – Послушай меня, Видящая Сидхов...

Габби внимательно выслушала его рассказ, прищурив глаза и тщательно запоминая все детали.

То, что он ей поведал, превратило маленькую искорку надежды в ее сердце в настоящий костер. Оказывается, он не только не был всесильным, а фактически оказался закован в смертную оболочку.

«Так значит, это восхитительное мужское тело – человеческое?» – проворковал в ее голове вкрадчивый предательский голосок. «Да замолчи ты!» Как же так вышло, что ее четырнадцатилетнее «Я» до сих пор жило в ней?

И он не только состоял из плоти и крови – что объясняло, почему у него шла кровь и были нетипичные для Существ глаза, – но и находился под воздействием тройной силы feth fiada, благодаря которой, как он ей сказал, люди не могли его воспринимать. Создавая иллюзию и воздействуя на человеческую память, эта сила сеяла вокруг него хаос. Вне этого влияния оставалась только Габби, происходившая из древнего рода Видящих Сидхов, на который действие feth fiada не распространялось. Другими словами, Адам больше не мог переходить из одного царства в другое. Он застрял в мире людей.

Габби не могла поверить, что он рассказывает ей все это. Он безо всяких оговорок раскрылся перед ней и дал понять, что не представляет для нее сверхъестественной угрозы. Что он не сможет ее похитить, не сможет вызвать Охотников. И он был абсолютно лишен своей магической силы!

Хоть он и отказался признаться ей, за какое преступление наказала его королева, Габби особо не настаивала. Вообще-то ей было все равно. Важно сейчас лишь то, что он представлял для нее не большую угрозу, чем любой другой человек – пусть даже необычайно большой и сильный.