Мэри Гилганнон - Мечта Дракона

От ее щебета Мэлгон сморщился. Не дожидаясь, пока Рианнон ответит, он поспешно вышел и в темных сенях чуть не расшибся о бегущую в спальню Гвеназет. Пока Таффи сыпала вопросами возле Рианнон, домоправительница нетерпеливо дергала за рукав самого Мэлгона и в конце концов так досадила ему, что он резко высвободился из плена и помчался к воротам. Послав Мабона за жрицей, король замер на месте, подставляя голый торс блеклому зимнему солнцу и дувшему с моря ветерку. Что же еще следует сделать? Вернувшись с учений, он так и не успел еще ни одеться, ни смыть пот и потому побрел к колодцу. Возле него стояло забытое кем-то полное ведро воды. Мэлгон нагнулся и окатил спину. Леденящая влага вернула ему силы, однако не изгнала ужаса, сковавшего внутренности.

Хотя и с опозданием, он подумал, что надо было самому ехать за Арианрод. Но нет, теперь это ни к чему, да он и не решится оставить Рианнон. Вдруг она пошлет за ним, а ей ответят, что он уехал?

Мэлгон уже тысячу раз поглядел в сторону спальни и вздохнул. Он ненавидел эту свою беспомощность и никчемность. Ведь действительно, совсем ничего нельзя сделать: роды – чисто женский удел. Но если все прочие роженицы могут вызывать лишь сочувствие и уважение, то Рианнон... Все в руках Божьих, хотя, скорее, все-таки в руках Богини. Трижды избавив его жену от смерти, она, конечно, не заберет ее теперь.

Эти размышления немного утешили Мэлгона. Он вспомнил спокойное лицо Рианнон и понял, что обязан взять себя в руки. Может быть, снова видя ее перед собой, ему легче будет совладать со своим смятением?

Мэлгон сделал несколько шагов к опочивальне, но потом остановился. Вынесет ли он вид страдающей жены и сознание того, что ничем не способен помочь ей? Тело короля окостенело, и когда его окликнул Бэйлин, он повернулся резко, словно уворачиваясь от удара.

– Господи, Мэлгон, да ты шарахаешься, точно битый пес. Что такое? Ты переживаешь за Рианнон?

Король кивнул. Видя встревоженность друга, Бэйлин широко улыбнулся.

– Сэван заверила, что все в порядке, роды протекают нормально. Если верить ей, то еще до наступления сумерек у тебя будет второй наследник.

– Первенцы трудно появляются на свет, – проворчал Мэлгон, – так сказала Рианнон, и я думаю, она права.

– Послушай-ка, моя Сэван родила пятерых и уж наверняка что-то в этом смыслит. Так вот, она говорит, что этот парень решил удивить нас всех своим проворством.

Мэлгон снова взглянул на двери спальни. Давящий страх вернулся к нему. Ведь если ребенок пойдет чересчур быстро, то у Рианнон могут быть внутренние разрывы, и она истечет кровью. Значит, несколько ближайших часов могут оказаться последними в ее жизни. Он не имеет права из-за своей трусости потерять их. И Мэлгон бросился к опочивальне, продираясь сквозь группку женщин, толпящихся перед входом в сени.

Толкнув дверь в слабо освещенную комнату, он усилием воли заставил себя подавить страх. Он обязан хранить спокойствие.

Вокруг кровати, склонившись, стояли Гвеназет, Бледдерин и Таффи. Из-за них король не видел Рианнон. В углу тихо переговаривались Сэван и Мелангел. Поначалу никто не заметил его появления, но вдруг супруга Бэйлина, прервав беседу, воскликнула:

– О милорд, не пристало вам сюда входить!

При этих словах Гвеназет повернулась и, увидев вошедшего короля, сурово нахмурилась.

– Подожди за дверью, Мэлгон, – приказала она. – Мы пошлем за тобой, когда ребенок выйдет.

Король упрямо покачал головой. Его переполнял страх за Рианнон. Все эти женщины и Бледдрин, окружившие кровать, – это напоминало прощание с умирающей. А вдруг уже поздно? Может, Рианнон уходит?

Прорываясь к ложу, он оттолкнул легкую Таффи. Королева полусидела, опираясь на скатанные валиком шкуры. Глаза ее были прикрыты, а лицо напряглось и сосредоточилось. Мокрые пряди волос вились вкруг ее лица, а грудь быстро поднималась и опускалась. На ней была только рубашка, обтянувшая как-то неестественно высившийся над хрупким телом живот. Маленькая худая рука так крепко вцепилась в простыни, что пальцы побелели.

Глаза Мэлгона остановились на алых потеках, окрасивших рубашку между раздвинутыми ногами Рианнон. Пораженный и напуганный, он рухнул перед ней на колени и прижался лицом к ее руке.

– Милая, Риан, что я могу для тебя сделать? – прошептал он.

Она не отвечала, – ее тело потрясла новая схватка.

Мэлгон хватил воздуха, словно всхлипнул. Он почувствовал, что кто-то пытается оттащить его от кровати. В ушах зазвучал хрипловатый голос Гвеназет:

– Ты безумец! Хочешь, чтобы она утратила власть над болью? Убирайся отсюда. Ребенок уже идет.

Мэлгон поднялся на ноги.

– Нет, я не покину ее. – Он обвел взглядом присутствующих, а потом указал на дверь: – Все, кроме Бледдрина, уходите!

Таффи возмущенно ахнула и схватила короля за руку:

– Да вы в своем уме, милорд? Мужчины не помощники в родах. – И она непримиримо поглядела на лекаря, а потом снова обратилась к Мэлгону: – Ступайте и заодно заберите с собой этого коновала. Миледи в нем не нуждается. Все равно никакого проку.

Бледдрин запротестовал, и тогда одна из женщин двинулась к нему. Они начали спорить. Что-то взорвалось у Мэлгона внутри. Он схватился за меч и погрозил шумной толпе:

– Вы будете повиноваться мне, или я вас проучу! Все вон отсюда!

Голос его дрожал от страдания, но все же был достаточно яростен, чтобы испугать и женщин, и Бледдрина. Все заторопились к дверям. Гвеназет шла последней. На пороге она взмолилась:

– Прошу тебя, Мэлгон. Позволь хотя бы мне остаться. Как раз сейчас такой момент, когда женщине требуется помощь женщины.

Мэлгон поглядел в сторону постели. Рианнон дышала очень странно, лицо ее превратилось в маску страдания. Жуткая паника охватила короля. Он, конечно, хотел быть с супругой, но на самом деле не знал, что и как нужно делать, чем ей помочь.

– Да, останься, – ответил он, не сводя глаз с жены. – Но только ты одна и только если не потребуешь, чтобы я покинул ее.

Гвеназет заторопилась к кровати. Она подняла подол рубашки и внимательно осмотрела госпожу. Мэлгон судорожно сглотнул при виде окровавленной простыни и того, что было между ног у Рианнон. Воспоминание о том, что и Аврора вот так же кровоточила, заполнило его. Он вздрогнул:

– Кровь... Это что, конец?

– Да, уже недолго ждать. Я вижу головку ребенка.

Мэлгон подскочил на месте, горло стиснула горькая судорога. Как может Гвеназет говорить столь спокойно? Рианнон умирает, а она только и думает, что о младенце! Нет, он не перенесет этого. Как он будет жить без нее? Ведь она не просто его любимая, его жена; она часть его души!

Он снова встал на колени у кровати. Лицо его было совсем близко к лицу Рианнон. Он погладил мокрый лоб жены, и Рианнон открыла глаза.