Вирджиния Линн - Любовь авантюриста

Рука Саммер скользнула по животу мужа, спустилась к паху и... погладила его. Возбуждение Джеймса немедленно достигло своего пика.

– Что вы там говорили о драконах, милорд? – прошептала она с шаловливой улыбкой.

Джеймс вновь перекатился на живот, вжал Саммер в перину и подхватил руками ее бедра. Он взял ее быстро, даже грубо. Саммер охнула, изогнулась и вцепилась руками в его спину, следуя за ним на вершину блаженства. Мощная пульсирующая волна жизни изливалась в лоно Саммер. Тяжело дыша, Джеймс лег на бок и обнял жену, крепко прижав ее к себе.

В камине щелкали и потрескивали поленья, прогоняя холод. Некоторое время они еще обменивались благодарными поцелуями, пока, наконец, не заснули крепким и счастливым сном.

Джеймс любил свою жену еще несколько раз. Просыпаясь ночью, он обнаруживал ее нежное тело, примостившееся в его объятиях, и его собственное тело мгновенно реагировало на это зрелище. Еще крепче прижимая ее к себе, целуя шею, гладя ее бедра, он оказывался поверх нее, и она просыпалась, сначала слабо протестуя, но затем раскрываясь ему навстречу. Даря своей жене любовь и слыша ее стоны, виконт думал о будущем, простирающемся перед ними, наполненном множеством таких же вот ночей, и улыбался, целуя ее приоткрытые губы.

В последний раз Джеймс проснулся перед самым рассветом, когда поленья в камине уже догорели, превратившись в тлеющие серые угольки. Свечи оплавились и потухли. Он принялся подробно знакомиться с телом Саммер, с его выпуклостями и впадинами. Вот он нашел крошечную родинку под ее правой грудью и небольшой шрам, который остался у нее с детства после падения с пони. Он знал вкус и аромат ее кожи, знал, какова она на ощупь, и упивался ею.

Когда солнце, наконец, поднялось, супруги все еще спали удовлетворенные и обессиленные. Лежа на спине, Джеймс закинул одну руку за голову; его пальцы сплелись с густыми черными волосами.

Саммер проснулась первой и увидела рядом с собой мускулистое, расслабленное во сне тело мужа. Веки ее были тяжелыми и припухшими, и Саммер заморгала, чтобы избавиться от рези в глазах. Теперь она сосредоточила взгляд на Джеймсе, и ее губы расплылись в улыбке. Скинув ногой одеяло, он раскинулся на кровати во всем своем великолепии.

Впервые за все время их знакомства Саммер могла изучить тело мужа без смущения. Мужчины вовсе не отличались скромностью, но, несмотря на все свое любопытство, Саммер не могла осмелеть настолько, чтобы дотронуться до интересующих ее мест или рассмотреть их. Теперь, когда у нее появилась такая возможность, она делала это без тени смущения.

Кое-где кожу Джеймса покрывали небольшие бледные шрамы, и Саммер с интересом заметила, что ее муж был смуглым от природы, а не загоревшим на солнце, как она решила вначале. Как сказал Даллас – атавизм. Саммер подавила улыбку. Широкие плечи переходили в длинные мускулистые руки, стальные мышцы которых были напряжены даже во сне. Широкая мощная грудь спокойно и ритмично вздымалась, плавно переходила в узкую талию и мелкие кубики мышц на плоском животе.

Взгляд Саммер скользнул ниже, и на ее губах появилась улыбка. Стройные длинные ноги виконта покрывали такие же темные шелковистые волосы, что на груди и в паху. Одним словом, он был великолепно сложен.

Саммер слегка приподнялась и несмело протянула руку, словно собираясь дотронуться до мужа, но потом передумала и улеглась на спину.

Мгновение спустя тяжелое тело Джеймса уже прижимало ее к перине, а в его черных глазах плясали озорные искорки.

– Почему ты не дотронулась до меня, дорогая? – спросил он, не обращая внимания на горящее лицо жены и моргающие ресницы. – Клянусь, нам обоим это очень понравилось бы.

– Негодник! Почему ты не сказал мне, что уже проснулся?

– Я не слышал, чтобы ты спрашивала меня об этом, дорогая. – Губы виконта нашли губы жены и терзали их до тех пор, пока ее дыхание не стало быстрым и прерывистым. Их пальцы переплелись, и Джеймс медленно завел руки Саммер за голову и раздвинул ее бедра. Слегка приподнявшись, он вошел в нее, и кульминация не заставила себя долго ждать.

Они едва успели прийти в себя, когда раздался тихий стук в дверь. Джеймс раздраженно поднял голову, и его глаза сверкнули. Когда стук повторился, виконт, что-то бормоча себе под нос, откинул одеяло и встал с кровати. Не удосужившись даже надеть халат или штаны, он грубо поинтересовался, кому и что здесь нужно. Затем, вполголоса выругавшись, он все же отыскал штаны и натянул их.

Саммер села на кровати, и спутанные волосы, упав ей на лицо, рассыпались по плечам.

– Кто это?

– Кэт. – Джеймс застегнул штаны и, увидев недоуменное лицо Саммер, пояснил: – Катриона. Одному Богу известно, что ей понадобилось в такую рань.

Саммер закуталась в одеяло и откинула волосы со лба.

Повернув ключ и распахнув дверь, Джеймс встал в дверном проеме.

– Кэт, – раздраженно начал он, – если это одна из твоих дурацких выходок, то сейчас не время...

– Джейми. – Катриона нырнула под руку Джеймса и вошла в комнату. Ее голос был тихим, спокойным и даже каким-то заговорщическим. – К тебе приехал гость.

Джеймс с удивлением уставился на сестру:

– Гость? Черт возьми, Кэт, что у тебя на уме?

– Послушай меня, болван! Я знаю, что ты не спал всю ночь и рассержен, но я тут ни при чем! – Взгляд девушки скользнул по кровати, валявшейся на полу разорванной сорочке, а потом вновь сосредоточился на Джеймсе. На ее губах заиграла улыбка, и Джеймс вскинул голову.

– Да, – осторожно сказал он, – ты действительно ни при чем. Что за гость? – Джеймс инстинктивно встал между сестрой и кроватью, на которой сидела Саммер.

Катриона прошептала:

– Американец. Тебе лучше поторопиться. Камерон послал меня за тобой.

– Американец? В такую рань? О Господи, должно быть, этот человек всю ночь скакал из Перта.

Катриона кивнула:

– Вообще-то уже не так рано, и он сказал, что действительно провел в пути всю ночь. – Ее взгляд говорил красноречивее слов.

Джеймс кивнул:

– Уже иду.

Катриона ушла, а Джеймс принялся поспешно одеваться, не отвечая на расспросы жены и пообещав скоро вернуться. Поцеловав ее, он прошептал:

– Не беспокойся ни о чем. Поспи, пока я не вернусь.

Джеймс был готов встретиться с бывшим женихом или дядей своей жены, но он совершенно не ожидал увидеть в своем доме Гарта Киннисона.

Высокий, белокурый, красивый, Киннисон стоял в зале для приемов и с легким удивлением смотрел на Элизабет Камерон, а она откровенно заигрывала с ним прямо на глазах у своего отца, улыбаясь и дерзко расспрашивая незнакомца о каких-то пустяках.

Когда в зал стремительно вошел Джеймс, незнакомец замолчал, сдвинув брови, и бросил взгляд на старшего Камерона.