Джуд Деверо - Черный Лев

– Я должна вернуться в замок. Увидимся за обедом, – пробормотала она, мельком взглянув на Ранулфа.

Он взял ее маленькую ручку и погладил, прежде чем поднести к губам. Оба словно не замечали окружающих. Девушка приподняла подол и побежала к каменной башне. Только у деревянных ступеней, ведущих на второй этаж, она вспомнила о необходимости сохранять достоинство.

– Что ты думаешь о леди Лайонин? – спросил Ранулф, тщетно пытаясь скрыть волнение. Но Джеффри не одурачишь: он хорошо знал брата.

– Слыхал, что у нее характер и сварливая натура настоящей сороки…

Джеффри громко рассмеялся, когда брат повернул к нему искаженное яростью лицо:

– Пожалуйста, братец, не убивай меня. Я пошутил. Ранулф успокоился и сконфуженно отвел глаза.

– Признаю, я не могу равнодушно говорить о Лайонин. Ну как она тебе показалась?

– Я слышал, она заставляет тебя смеяться, – пробормотал тот, изумленно наблюдая, как брат расплывается в улыбке.

– Девушка меня околдовала. Разве она не самая прекрасная женщина на свете, хотя еще совсем ребенок?

– Садись рядом, брат, и расскажи мне о девушке. Ты давно ее знаешь?

Ранулф уселся на каменную скамью, прислонился спиной к стене и провел рукой по влажным от пота волосам.

– Я приехал повидаться с тобой, но вчера утром встретил свою Львицу. С той минуты, как я увидел эти зеленые глаза, больше не могу ни о чем думать. Почти не спал прошлой ночью, а теперь не в силах заняться делом. Что на меня нашло?

Потрясенный Джеффри не сразу ответил.

– По-моему, брат, ты влюбился.

– Любовь! – презрительно фыркнул Ранулф, но тут же серьезно признался: – Я тоже так посчитал, но поверить себе не могу. Она совсем дитя. Моей дочери Ли было бы сейчас почти столько же.

– Ты всегда можешь сделать девчонку любовницей, а когда устанешь от нее, отдашь в жены кому-нибудь из своих людей.

Ранулф грозно нахмурился, но Джеффри ничуть не испугался.

– В таком случае женись на ней. Похоже, она неравнодушна к тебе, хотя не понимаю, почему. Из тебя наверняка выйдет отвратительный муж.

– Я не могу жениться, – тихо признался Ранулф.

– Ранулф, ты должен забыть Изабель! Многие мужчины несчастливы в первом браке. Ты тогда был совсем мальчишка, на несколько лет моложе ее. Нельзя жить прошлым. Эта девушка обожает тебя, так что женись на ней поскорее, прежде чем другой ее не увел. Правда, она всего лишь дочь барона. Может, великий граф Мальвуазен не опустится до… ты понимаешь, о чем я? Если ты не возьмешь ее, она недолго останется одна. Представь, что другой обнимает ее, целует… Ранулф! Отпусти меня! – Джеффри, охая, поднялся с земли и стал отряхиваться. – Мне нужно начистить кольчугу сэра Томпки-на. Ты поразмыслишь над моими словами?

Ранулф промолчал. Джеффри покачал головой и удалился.

– Лайонин! Я повторил вопрос четыре раза! Где ты витаешь, девочка?

– Прости, отец. О чем ты спрашивал?

– Теперь это не важно. Что это с тобой стряслось сегодня?

– Мне кажется, – вмешалась Мелита, поднимая голову от шитья, – что мысли нашей дочери не здесь, а на ристалище.

– Кого ты имеешь в виду? – нахмурился Уильям. – Сэра Томпкина?

– Фу! – брезгливо воскликнула Лайонин. – Сэр Томпкин! Этот жирный старик!

– Я не допущу такого неуважения к старшим в моем доме, девчонка!

– Уильям, наша дочь потеряла голову из-за графа Мальвуазена, – прошептала Мелита.

– Ранулф де Уорбрук?! – изумился он, глядя на склоненную голову Лайонин. – Ты страдаешь по графу?!

Лайонин, стоявшая у огня, потянулась с кошачьей фацией.

– Или он не красив? Разве не самый добрый и нежный на свете? И волосы у него так чудесно вьются!

Глаза Уильяма, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Раскрыв рот, он уперся взглядом в жену, ответившую ему довольной улыбкой.

– Лайонин, – спокойно сказала она, – немедленно иди к себе и причешись. Пусть Люси разожжет у тебя очаг. И оставайся там до обеда.

Лайонин беспрекословно повиновалась столь необычному требованию.

– А теперь, жена, молю, расскажи, что происходит. Дочь без ума от Черного Льва? Но должна же она понимать, что мечтает не о том. Ей так же повезет стать супругой графа, как мне – жениться на дочери короля.

– А ты сначала спроси его.

– Его?! Ты воображаешь, что я посмею обратиться к нему с таким вопросом? Да он рассмеется мне в лицо! Достаточно и того, что теперь я могу хвастаться перед друзьями визитом графа. Но чтобы желать его себе в зятья?! Нет, я не хочу, чтобы из меня делали посмешище!

– Уильям, неужели ты настолько слеп, что не видишь, как граф сходит с ума по нашей дочери? – не выдержала Мелита. – Иди на ристалище. Сам поймешь, что я не лгу.

Уильям не поверил жене, однако подошел к окну, приоткрыл ставню и выглянул во двор. Ранулф сидел на скамье, откинув голову на стену и глядя в пространство. Кое-кто из «черных стражей» недоуменно посматривал на господина.

Уильям вернулся к очагу и почти рухнул на стул.

– Не знаю, согласится ли он взять в жены нашу дочь, но мы можем спросить. Разве до тебя не дошли слухи, что первой женой графа тоже была дочь барона, женщина, которую он страстно любил? – вспомнила Мелита.

Уильям сразу оживился:

– Так оно и есть! Помню, какой был скандал, когда парень женился без разрешения! Король Генрих ужасно рассердился. К тому же ребенок родился через пять месяцев после свадьбы. Говорили, что, когда жена и дитя умерли спустя несколько лет от какой-то хвори, он едва не лишился разума, и боль его была так велика, что с тех пор он никогда не смеялся…

Уильям неожиданно осекся и круто развернулся к жене.

– Договаривай. Что еще пророчили сплетники? – допытывалась та.

– Что та, кто рассмешит его, будет…

– …его женой. По-моему, именно так. Я уверена, что псе это началось с шутки, но по какой-то причине лорд Ранулф не кажется счастливым человеком.

Мелита сладко улыбнулась мужу, отлично зная, что тот припомнил вчерашний смех Ранулфа.

– Может, пошлем пажа за гостем? Не стоит мучить влюбленных. И я не желаю, чтобы мой внук родился через пять месяцев после свадьбы.

Они молча сидели, пока не появился Ранулф, не успевший переодеть узкие облегающие шоссы, короткую тупику и плащ, едва доходивший до середины бедра. Он молчал и все время поглядывал на черную лестницу, словно ожидал прихода Лайонин.

– Милорд Ранулф, – начал Уильям, втайне не понимавший, что может найти женщина в этом гиганте с суровым лицом. Сам он не мог сдержать дрожи при воспоминании о силе, выказанной им сегодня утром. Уильям любил дочь и надеялся, что та не сделает ошибки.

– Моя дочь Лайонин… не замужем, хотя уже достигла брачного возраста. За последний год она отвергла десятки достойных людей, которые желали взять ее в жены. – Продолжать было все труднее, ибо лицо Ранулфа потемнело. – Я могу предложить приданое, равное двум с половиной ленам. Лайонин также единственная наследница, и после моей смерти ей достанется Лоренкорт.