Джуд Деверо - Черный Лев

– Знаешь, ведь я графиня, и дома все слуги относятся ко мне с почтением.

Элис положила голову на колени Лайонин, и молодая женщина принялась гладить жесткие волосы.

– Что бы я там ни говорила, – прошептала она, – ты для меня больше, чем служанка. Если бы не ты… и некому было бы часами выслушивать мои бесконечные истории, я бы давно выбросилась из окна. Не хочешь послушать еще о Круглом столе?

Элис радостно кивнула, и Лайонин начала говорить, зная, как служанка любит рассказы о турнирах, играх, вкусной еде и красивой одежде, о могучих рыцарях, врукопашную сражавшихся друг с другом. Лайонин описала каждую минуту тех памятных трех дней, но Элис обожала слушать ее. И обе знали, что это отвлекает Лайонин от мыслей о каменных стенах и лжи, окружающих ее день и ночь.

Во второй половине дня Лайонин немного поспала, а Элис хлопотала по хозяйству. Проснувшись, графиня долго еще лежала, перебирая в памяти последние месяцы заточения. Почти все время она проводила с Элис в маленькой комнатке наверху башни. И ни разу не ступала за стены замка. Вынужденное бездействие и отсутствие свежего воздуха отнюдь не улучшали ее настроения.

Только когда ее живот вырос настолько, что беременность уже нельзя было скрыть, она осмелилась покинуть тесную комнату, ибо сэр Морелл всегда маячил где-то поблизости, стараясь коснуться ее плеча, волос и улыбаясь так недвусмысленно, что у нее не оставалось никаких сомнений в его намерениях.

Лайонин с дрожью отвращения припомнила разговор, который произошел вскоре после ее появления в замке.

– Почему? Почему вы это сделали? – не выдержала она тогда.

Он, по своему обычаю, нагло усмехался, ощупывая взглядом ее тело.

– Разве огромное богатство, которое я получу от вашего мужа – недостаточная причина? Или прелестная леди Лайонин того не стоит?

Она вскинула голову и спокойно встретила его взгляд.

– Сомневаюсь. Я поступила неразумно, не поверив в мужа, но вас глупцом не считаю. Дело не только в золоте.

Морелл слегка улыбнулся и уткнулся взглядом в пустую чашу.

– Такая проницательность у столь юной особы! Рассказать вам одну историю?

Она не ответила, но он все же заговорил:

– Вы моложе своего мужа и не видели его юным. Он разительно изменился, с тех пор как узнал вас. Я был его оруженосцем, одним из нескольких, которые появились в Мальву-азене после смерти его первой жены.

Он не заметил отчаянного взгляда Лайонин и, усмехнувшись, продолжал:

– Молодой лорд Ранулф, такой сильный, суровый и мрачный… Да, история довольно проста. Я был зеленым юнцом, готовым на все, чтобы угодить господину, почти моему ровеснику. До чего же мы ненавидим людей, которым отдаем нашу невинность, если они пренебрежительно ее отвергают… Я служил ему четыре года. И этот человек не сделал меня своим стражем. Граф заявил, что все его люди должны быть так же дьявольски темны, как он сам. Понимаете, из-за светлых волос меня отбросили, как ненужный мусор!

Он яростно швырнул чашу в сторону очага, попав при этом в одну из гончих. Бедный пес с визгом подскочил и удрал из зала.

Лайонин не пошевелилась, продолжая спокойно сидеть в окружении четырех стражей.

– Но, может, дело не только в цвете ваших волос? Вероятно, он выбрал этих рыцарей, разглядев в них надежных друзей?

Морелл встал и шагнул к ней, не обращая внимания на взявшихся за оружие стражников.

– Я отдал ему все! И тогда был вовсе не таким, каким стал сейчас.

Она смело встретила его взгляд, точно зная, что Ранулф с самого начала видел Морелла насквозь. Ее муж не настолько тщеславен, чтобы отвергнуть благородного рыцаря из-за цвета волос.

– Разве вы сегодняшний чем-то отличаетесь от вчерашнего?

Лицо Морелла налилось краской. Он снова шагнул к ней, но тяжелая рука стража легла на его плечо. Он, не глядя, стряхнул неуклюжую лапищу. Все его внимание было направлено на Лайонин.

– Он заплатит за все, что сделал со мной. И твоих слов я не забуду, – хрипло выдавил рыцарь и сердито устремился к двери.

Лайонин тряхнула головой, словно желая избавиться от тяжелых мыслей, и снова погладила гигантский живот.

Элис каждый день щупала вздымавшийся бугор, желая убедиться, что малыш жив и здоров. Лайонин опасалась, что туго натянутая кожа в один прекрасный день лопнет, но Элис заверяла, что ничего такого не произойдет и младенец уже повернулся в чреве, готовый появиться на свет. Лайонин всем сердцем жаждала поскорее родить и избавиться от тяжкого бремени. И сейчас закрыла глаза при мысли о великой радости держать у груди черноволосое, черноглазое дитя.

Элис осторожно дотронулась до ее плеча, и Лайонин от неожиданности подскочила.

– Я не слышала, как ты вошла. Да, мне хотелось бы спуститься в зал. Очень нравится наблюдать отвращение Морелла при виде моего разбухшего тела. Я с радостью вечно оставалась бы в таком положении, не будь мой живот так обременителен. Как, по-твоему, ему бы надоело ждать несколько лет?

Лайонин обхватила живот и счастливо зажмурилась.

– А если там близнецы? Ранулф как-то сказал… Нет, я не заплачу, – засмеялась она в ответ на строгий взгляд Элис.

– Как! Графиня решила навестить нас? Второй день подряд! Какая честь! – приветствовала ее Амисия и улыбнулась, когда Морелл немедленно отвел глаза. – Не правда ли, она прекрасно выглядит? В этом огромном животе наверняка поместились сразу двое детей!

Морелл ответил полным отвращения взглядом и покинул зал. Амисия торжествующе усмехнулась.

Элис подвела хозяйку к стулу у очага. Лайонин расправила сюрко и оглядела зал. Часть пола была очищена от тростниковых подстилок, чтобы госпожа замка вместе с двумя рыцарями могла без помех играть в кости. Сейчас как раз наступила ее очередь бросать маленькие кубики. Смех женщины отдавался эхом под сводами зала. Время от времени она гладила бедро ближайшего партнера. Амисия подобралась поближе к игрокам.

В этот момент трое сервов внесли в зал охапки дров. Последним шел настоящий великан, и что-то заставило Лайонин вглядеться в него немного пристальнее. Элис тронула ее плечо и нахмурилась. Ей, верно, показалось неприличным, что госпожа смотрит на мужчин, низкородных крестьян.

Все трое подошли к очагу. Лайонин отвернулась и принялась рассматривать узор своего шерстяного сюрко, ругая себя за глупость. Сколько сервов она видела в жизни и ни одного не удостоила внимательным взглядом! Почему же ей так хочется увидеть лицо мужчины?

Тот взял кочергу и принялся ворошить поленья в костре. Шум снова привлек ее внимание, и она беззастенчиво вгляделась в смуглую, поросшую черными волосками руку. Он смотрит на нее, и ей лишь нужно вскинуть глаза, чтобы узреть владельца этой, такой знакомой, руки…