Патриция Уоддел - Изысканная свадьба

Но стоит ли думать о будущем, если впереди у них первая брачная ночь. Вряд ли Реджина будет по-прежнему играть роль оскорбленной невинности. Она вся пылала от страсти, когда он ее целовал в ресторане. И все же надо быть осторожным и набраться терпения, как бы ни было это трудно. Его тело жаждало наслаждений.

Если бы он намеревался просто удовлетворить свое физическое желание, то сразу, как только экипаж остановился перед домом, схватил бы Реджину на руки и отнес наверх в спальню, где и удовлетворил бы свой сексуальный голод как можно скорее. Ему же хотелось не только самому получить удовольствие, но и доставить его Реджине. Пусть научится радоваться чувственным наслаждениям, освободится от моральных запретов, поймет, как прекрасно быть женщиной в полном смысле этого слова.

Много повидавший и много испытавший в своей жизни, Джонатан не раз делил ложе с женщинами, которые считали, что искусство любви исключительно женская привилегия. Они умели разжечь мужчину. То наступали, то отступали, то делали вид, будто сопротивляются. Чувственный по натуре, не стесняющийся своих сексуальных желаний, Джонатан хотел, чтобы и Реджина стала такой.

Однако есть вещи, о которых нельзя забывать. К примеру, постель с надушенными простынями, мерцающий свет свечей.

Ему хотелось показать Реджине весь город. Погулять с ней по паркам, если позволит погода, посетить художественные галереи, театры, побывать в ресторанах с экзотической кухней и официантами, не говорящими по-английски. В сумерки, когда не видна деловая жизнь залива, с моста через бухту открывается прекрасный вид на город.

Пусть Реджина поймет, что чувственность не ограничивается пределами спальни. Что наслаждение может доставить и пища, и звук сигнального рожка в тишине ночи.

Реджина должна радоваться многообразию жизни, но всегда стремиться в его объятия.

Но больше всего ему хотелось завоевать доверие Реджины. Иначе он не сможет уберечь ее от опасности. Ей придется узнать, что у него сильно развита интуиция, которая его никогда не подводит. Джонатан вспомнил свою маленькую сестру – тогда, к несчастью, он не проявил нужной осторожности.

Экипаж остановился перед домом, и Джонатан полез в карман за ключом.

Бисби приветствовал их у входа, взял пальто Джонатана и меховую накидку Реджины и удалился. В доме было тихо, слишком тихо для его новых обитателей. Где-то пробили часы. Считая их удары, Реджина пыталась убедить себя, что ее не очень пугает предстоящая ночь. В конце концов, она взрослая женщина, хоть и девственница. Ей, конечно, придется пережить несколько неприятных моментов, возможно, даже боль, но все это быстро пройдет. Она по-настоящему станет женой Джонатана, и, возможно, ей это доставит такое же удовольствие, как ему.

Хотелось бы в это верить. Разум уже примирился с браком, основанным на безудержной страсти, но сердце жаждало любви.

Терзаемая самыми противоречивыми чувствами, Реджина повернулась к Джонатану.

– Поднимись наверх в спальню, – сказал он с улыбкой. – Я скоро приду.

Подобрав подол шелкового платья, Реджина направилась к покрытой ковром лестнице, ведущей на второй этаж. Ее так и подмывало спросить, не собирается ли Джонатан в библиотеку выпить чего-нибудь крепкого. Ей сейчас был бы весьма кстати глоток виски. Шампанское, которое она выпила в ресторане, не успокоило нервы. С каждым шагом Реджина приближалась к моменту истины, тому моменту, когда перестанет сопротивляться и растает в его объятиях.

Теперь, когда Реджина осознала неизбежность этого, время тянулось невыносимо медленно. Кудрявая Молли выглянула из-за двери и, улыбаясь, поинтересовалась, понравился ли миссис Паркер ужин в ресторане. Реджина ответила, что понравился, но не стала удовлетворять любопытство горничной и подробно рассказывать о проведенном вечере, потому что нервы ее были на пределе.

Войдя в спальню, миссис Паркер увидела на кровати прозрачный голубой пеньюар и белую ночную рубашку. Вещи были не знакомы Реджине, и она нахмурилась. Неужели Джонатан был так уверен в этом браке поневоле, что приобрел их заранее? Или они принадлежали его прежней любовнице?

– Я помогала миссис Камерон выбрать эти вещи, – призналась Молли, взяв с кровати ночную рубашку. – Мне она показалась очень хорошенькой.

– Так оно и есть, – заверила ее Реджина. Она почти сожалела о том, что вещи оказались купленными специально для нее, а не принадлежали бывшей любовнице. Теперь у нее не было предлога, чтобы закрыть дверь на ключ и не пустить Джонатана, который скоро явится к ней. – А что еще вы купили?

– Несколько платьев и кое-какие мелочи, – сказала Молли. Она поспешно задернула тяжелые темно-бордовые портьеры на окнах, подошла к кровати и постелила постель. – Мистер Паркер сказал, что остальным займетесь вы сами. Хотите принять ванну? – Молли изо всех сил старалась угодить хозяйке.

– Нет, спасибо. Помоги мне расстегнуть эти пуговицы, – попросила Реджина, поворачиваясь спиной к горничной. Девушка помогла ей снять платье и расшнуровать корсет. Хозяйка поблагодарила ее. – На сегодня, кажется, все, твоя помощь больше не понадобится. Увидимся утром.

– Спокойной ночи, – сказала Молли, присев в глубоком реверансе, гораздо более изящном, чем в первый раз.

Реджина подождала, пока закроется дверь, присела на край кровати и посмотрела в большое зеркало, висевшее на противоположной стене. За день она устала, ей хотелось забраться под одеяло и спать до самого утра.

Однако молодоженам редко удается выспаться в первую брачную ночь. Постучит Джонатан в резную двустворчатую дверь, соединяющую их комнаты, предупреждая о своем приходе? Или просто войдет и набросится на нее? В любом случае времени у нее мало.

Реджина распустила волосы, тщательно расчесала их. Взяла ночную рубашку и отправилась в гардеробную, чтобы снять нижнее белье. Когда на ней ничего, кроме обручального кольца, не осталось, девушка надела соблазнительную рубашку, набросила пеньюар и посмотрелась в зеркало. В гардеробной их было не менее полудюжины. Она не привыкла вертеться перед зеркалом. И смущенно смотрела на свое отражение, гадая, понравится ли мужу в этом нарядном белье из прозрачного шелка и белого кружева.

– Ты выглядишь очаровательно, – раздался тихий ласковый голос Джонатана. От неожиданности Реджина повернулась так резко, что чуть не упала.

Джонатан был в черных брюках, тех же, что в ресторане, но вместо фрака, серого парчового жилета и белой шелковой рубашки на нем была бордовая домашняя куртка с черными бархатными отворотами, небрежно стянутая поясом. На груди между отворотами куртки виднелись темные волосы, от которых девушка не могла отвести глаз. Взгляд Джонатана задержался на ее розовых сосках, просвечивающих сквозь ночную рубашку, скользнул к темной тени внизу бедер и наконец опустился к ее босым ногам.