Хизер Грэм - Мой враг, мой любимый

– Но брачующиеся должны изъявить свое согласие, – несмело начал святой отец, не сводя удивленного взгляда с Джесса.

– Они согласны! – торопливо вставил генерал Дженсен и, обернувшись к Камерону, грозно спросил: – Ведь так, полковник?

– Ну да, – глубоко вздохнув, нехотя ответил тот. – Согласен…

– А вы, мисс… – запнулся отец Дарби.

– Не мисс, а миссис Кирнан Миллер, – поправила его возмутительница спокойствия. – И я не…

Джесс с такой силой наступил ей на ногу, что у бедняжки даже слезы брызнули из глаз. Ради Дэниела…

– Согласна! – воскликнула Кирнан.

Генерал Дженсен выступил в качестве посаженого отца. Патрисия и Джейкоб молча стояли сзади, а рядовой Райкер и Хью Норрис просто наблюдали, причем Норрис время от времени презрительно фыркал.

Вся церемония заняла не более пяти минут. Жених и невеста произнесли положенные клятвы, а потом он надел ей на палец свое кольцо с печаткой, массивное и тяжелое. Тонкий золотой ободок, которым Кирнан обручалась с Энтони, она убрала в карман.

Смущенно кашлянув, Дарби сказал:

– А теперь, полковник, мне следовало бы предложить вам поцеловать вашу новоиспеченную супругу. Однако, похоже, вы не нуждаетесь в моих советах, так что я лучше промолчу.

Джесс смеющимися глазами взглянул на Кирнан:

– Отчего же, святой отец? Я с удовольствием ее поцелую!

Однако и тут Камерон поступил против правил. Вместо того чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на губах жены, он схватил ее в охапку, и не успела Кирнан опомниться, как уже оказалась позади палатки. Только здесь Джесс, наконец, соизволил припасть к ее губам.

Но что это был за поцелуй! В нем слились божественное пламя и адский огонь. Несчастная сопротивлялась изо всех сил, но увы…

Невозможно было противостоять волшебству этого поцелуя. Жар и пламя, сладость и тепло, страсть и нежность – сразу все и в одно мгновение! Кирнан лишь сейчас поняла, как долго ждала этого.

Так целоваться умел только Джесс…

Наконец, он с усилием оторвался от ее губ и улыбнулся.

– А теперь нам нужно, во что бы то ни стало перевезти Дэниела через линию фронта, – зашептал он ей на ухо. – Ты поняла?

Должно быть, она ответила не сразу, ибо супруг легонько встряхнув ее, повторил:

– Поняла?

– Да! – прошептала она.

– Полковник! – раздался из-за палатки голос отца Дарбн. Чувствовалось, что подобное поведение новобрачного он наблюдает впервые.

Взяв Кирнан за руку, Джесс снова предстал перед публикой и, обращаясь к генералу, патетически воскликнул:

– Прошу вас дать мне отпуск, сэр. Я должен отвезти жену домой!

Генерал покачал головой:

– Об этом не может быть и речи. Не забывайте, полковник, что идет война!

Как ни злилась Кирнан на Джесса за всю эту комедию, тут она мгновенно оценила всю сложность ситуации. Лгать насчет Дэниела он не стал бы. Значит, надо ему помочь. И, кажется, она придумала как. Похоже, настало время блеснуть своими актерскими способностями.

– О-о-о! – вскричала Кирнан, приложив руку к животу, и осторожно, чтобы не повредить ребенку, повалилась на землю.

Камерон мгновенно очутился рядом, обнял ее за плечи и выразительно посмотрел на генерала Дженсена.

– О, Джесс! Я умираю! Кажется, это роды… О-о-о! – продолжала вопить Кирнан.

– Полковник Камерон, немедленно отведите вашу жену туда, где ей будет удобно рожать! – побледнев, распорядился генерал.

– Ну, нет! – запальчиво возразила Кирнан. – Нет, проклятые янки! Вы отняли у меня дом, вы сломали мне жизнь, а теперь хотите, чтобы мой ребенок родился неизвестно где, прямо в поле? Этому не бывать!

Неожиданно вперед выступила Патрисия и гневно бросила генералу прямо в лицо:

– Вы негодяй, сэр!

Кирнан вновь застонала. Вряд ли она сумела обмануть Джесса – это ей никогда не удавалось. Впрочем, сейчас у нее другая цель – надо во что бы то ни стало убедить генерала, что она и в самом деле рожает.

Завопив от боли, словно ее резали, Кирнан затем захныкала:

– Я хочу домой!

– Мало ли чего вы хотите, миссис Камерон, – насмешливо бросил Хью Норрис. – Идет война, и бабьим истерикам здесь не место!

– Я хочу домой! – как заведенная твердила несчастная.

Черт бы побрал этого ублюдка Норриса! Он, видимо, догадывается, что дело нечисто, и похоже, ненавидит Джесса так же страстно, как и ее.

– Господи Боже мой! – чуть ли не плача, воскликнул генерал Дженсен.

По всей видимости, милый старик и впрямь принял близко к сердцу незавидную участь Кирнан.

– Успокойтесь, прошу вас, миссис Мил… то есть миссис Камерон. Все будет хорошо. Может быть, ваш муж когда-то и обошелся с вами не совсем порядочно, но уверяю вас – он один из самых лучших врачей во всей армии! Он сделает все, что нужно…

– Я его ненавижу! И хочу домой. Мой отец болен, слышите, и я хочу быть рядом с ним! Не хочу, чтобы ребенок родился на поле брани! Если вы меня не пустите, клянусь…

– …назавтра об этом раструбят во всех газетах, – устало докончил фразу Дженсен, вспомнив недавние слова Кирнан. – Ну что же, вы победили, миссис… э-э… Камерон. Полковник, везите свою жену домой. Даю вам двадцать четыре часа, мадам, на то, чтобы родить. А после этого вы обязаны явиться в часть, полковник!

Джесс щелкнул каблуками:

– Есть, сэр!

Хью Норрис бессильно заскрежетал зубами, поняв, что начисто проиграл. Теперь уже ничего не изменишь.

Подхватив супругу на руки, Камерон чуть ли не бегом бросился прочь. Патрисия и Джейкоб молча бежали следом.

Едва они оказались вне поля видимости военных, Джесс опустил Кирнан на землю и отрывисто распорядился:

– Джейкоб, беги к Тайну. Пусть гонит повозку к госпитальной палатке. Я еду, туда же на Пегасе. А ты, Кирнан, заберешься в повозку и притворишься, что рожаешь!

Она кивнула, и тут острая боль пронизала все ее тело. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать.

К своему ужасу, Кирнан поняла, что ей уже не нужно притворяться…

Пришлось проехать порядочное расстояние, прежде чем они добрались до госпитальной палатки, из чего Кирнан заключила, что основные силы северян отступили, оставив Джесса подобрать раненых.

Боль, еще недавно терзавшая Кирнан, утихла, лишь слегка ломило спину. Она уже решила было, что ей это только почудилось, но приступ неожиданно повторился. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, бедняжка в панике оглянулась. Для ребенка вроде бы рано – по ее расчетам, в запасе у нее по меньшей мере недели четыре. «Неужели, – с ужасом подумала Кирнан, – последние события и нервотрепка навредили ребенку?»

Чтобы унять боль, она до хруста сжала кулаки. Надо во что бы то ни стало сохранять спокойствие. Конечно, ей нелегко, но ведь сейчас главное – Дэниел. Кирнан ничего не поняла из объяснений Джесса, но уяснила главное: Камерона-младшего надо срочно переправить домой. Кроме того, она очень кстати вспомнила слова Лейси о том, что первые роды, как правило, длятся долго – иногда сутки, а то и больше. Значит, надо терпеть, и боль постепенно утихнет.