Мстислава Черная - Целительница для князя

– Эм?

– Полная невосприимчивость к воздействию.

Неуязвимый монстр оказывается не таким уж неуязвимым. Видимо, под коленом шкура не столь толстая и грубая, Гед ухитряется подрубить твари левую ногу. Рёв оглушает. Монстр заваливается, удачно подставляется под новый удар, теперь уже в сгиб локтя. Увы, поднимается он с дивным проворством, остервенело бьёт хвостом, вынуждая Геда отступить. Правда, удержаться у монстра не получается, левая нога снова подламывается.

Неужели получится?

Купол играет против Геда, лишает свободы манёвра, а монстр догадывается встать на четвереньки. На трёх конечностях он не менее проворен, чем на двух. Прыжок. Монстр растягивается в пространстве.

Уйти с линии атаки Гед не успевает.

Монстр налетает, погребает его под собой, победно ревёт, почему-то совсем не использует крылья. Слишком маленькие для такой туши, они выглядят бесполезными лоскутками. Сколько глупых неуместных мыслей успевает пронестись в голове, прежде чем я в полной мере осознаю, что монстр уже победил.

У меня в душе всё переворачивается, но победный рёв сменяется полным боли воем. Монстр дёргается всей тушей, освобождает Гедана, отстраняется. В раскрытой пасти глубоко засел меч – Гед нашёл ещё одно уязвимое место. Хлещет чёрная кровь, монстр пытается вырвать меч, но гигантскими когтями с изящной рукоятью он просто не справляется, безрезультатно трясёт головой.

Гед выглядит плохо. Трудно выглядеть хорошо после того, как в тебя врежется туша весом в полтонны, а то и в тонну. Изо рта стекает алая струйка. Одежда, а то и кожа разодрана об костяные бляшки, лицо тоже исцарапано, быстро окрашивается красным.

Я ни разу не медик, но как устроен человек, представляю:

– У него рёбра сломаны, да? – шёпотом спрашиваю я Розика.

И, наверное, не только рёбра.

Гед пытается подняться на одном упрямстве, но тело отказывается подчиняться. Монстр ворочается чуть в стороне.

Я наконец прихожу в себя и бросаюсь к Гедану. Оказывается, как удачно, что я не сбежала вместе со всеми.

– Бера? Ненормальная…

Согласна, давно уже поняла, что перерождение что-то во мне поломало.

Гед попытался задвинуть меня себя за спину. На ногах он не стоит, я лишь угадываю намерение. До сих пор я боялась? Нет, я испугалась только сейчас. С Геданом намного хуже, чем мне представлялось, иначе бы он гнал меня прочь, на дальний край арены, а не оставлял рядом с собой. Взгляд мутный.

– Ему, наверное, минут пять осталось, – вдруг сообщает Розик, и я отчётливо осознаю, что он имеет в виду Гедана. – Хозяйка, твой единственный шанс выжить – попытаться надавить на меч и загнать его глубже. Пока князь жив, тварь изнанки не будет тебя атаковать специально.

Но когда я полезу, отмахнётся лапой, ага.

Я опускаюсь на арену рядом с Геданом, обнимаю его. Если лорда Краба я подлечила, то и Гедана смогу. Нас охватывает молочно-белое сияние.

Заметно ослабевший монстр приподнимается, выставляет над собой хвост, как делают скорпионы. С «булавы» стремительно облетают шипы, затем ссыхается шкура и лопается будто кожура у граната. В разные стороны разлетается «начинка», кончик хвоста становится похож на трещотку гремучей змеи, только с иглой на конце. Вместо звеньев трещотки на иглу нанизаны «шоколадные фигурки», изображающие таких же монстров.

Получается, все, кого тварь ткнёт иглой, превратятся в таких же монстров, я правильно поняла? Это же прекрасно! В том смысле, что монстр подарил мне отличную идею.

В начале, пока дар не закрепится, я должна использовать обе его грани. Сейчас я лечу, вкладываю в лечение всю себя и рискую превратиться в светлую целительницу, не способную обращаться к тёмной стороне своих способностей. Как Гед только наоборот. Кстати… Вторая мысль не менее интересная, но сначала первая: если на монстра воздействовать магией нельзя, то окружающее пространство – можно.

Я представляю, как участок сцены превращается в жижу, и камень поддаётся моему желанию, монстр проваливается по брюхо, но я лишь замедлила его. Я вспоминаю совет Розика надавить на меч и загнать глубже. Момент удобный, но инстинкт самосохранения включается очень не вовремя. Да и сомневаюсь я, что мне сил хватит.

Зато можно восстановить пол, и монстр попадает в каменный капкан.

Его рёв оглушает, но мне удаётся услышать выкрик Гедана:

– Назад, Бера.

Монстр с шумным хлопаньем крыльев, неспособных поднять его, рывком выдирает себя из ловушки, метит в нас иглой.

Гедан – откуда только силы находит? – отталкивает меня, уворачивается от иглы сам, а затем достаёт-таки рукоять меча, вгоняет лезвие глубже, выдёргивает и падает.

А рядом падает монстр, рассыпается тучей песка, в которой, безвольно раскинув руки, лежит брат. И, надо же, не мёртв, хотя и без сознания. Грудная клетка ходуном ходит.

К демонам придурка!

– Гедан!

Я не чувствую в себе больше сил на лечение.

На оклик Гед реагирует неправильно. Пытается улыбнуться, но настолько вымученно, что лучше бы не пытался. Я опускаюсь рядом, беру его за руку. Гед едва дышит, и кровь снова стекает из уголка губ, глаза закрыты. Я стараюсь гнать от себя подозрение, что сломанное ребро пробило лёгкое, но толку гнать? Либо пробило, либо нет. А я не медик… Как целитель, и то выдохлась.

– Он…

Намёк Розика подстёгивает, заставляет собраться. Уставать я буду потом, а сейчас…

– Бера, пообещай мне, – слова Геду даются с трудом, говорит тихо и торопливо, будто боится не успеть.

– Что пообещать?

Хоть луну с неба. Уверенность, что Гед не воспользуется моментом и не свяжет меня данным словом, иррациональна, но оправдывается:

– Бера, не делай больше глупостей, береги себя. Я… я не смогу тебя больше защитить, прости.

Глаз Гедан так и не открывает.

– Эй, про глупости это к тебе относится.

Что за чушь он несёт? Главные герои не должны умирать, закон жанра. Только ни дуэли, ни монстра в оригинале не было.

Найдя точку опоры в эмоциях, в страхе потери, я концентрируюсь. Сейчас мне не жалко покорёжить свой дар однобоким использованием, пусть бы осталось одно целительство, обойдусь без тьмы, лишь бы Гед выжил. Да ради того, чтобы он выжил, я готова хоть всю магию без остатка отдать! Жила же я без неё и не страдала, магия не успела стать для меня чем-то по-насттоящему ценным.

Та-ак…

Я продуманно обращаюсь к обеим граням. Свет вспыхивает неохотно. Молочно-белое сияние получается тусклым, оно мерцает, грозя вот-вот потухнуть, зато с тьмой проблем нет, и она может быть Геду не менее полезна, чем исцеляющий свет.

Концентрацию едва не сбивает заворочавшийся придурок-брат, вот уж неубиваемый. Стон сменяется требовательным мычанием, похоже брат пытается позвать на помощь.