Мстислава Черная - Попаданка со стажем

Двое у пруда так заняты собой, что не замечают меня, стоящую за отцветающей вишней. Слёзы застилают глаза, размывая картину открывшегося предательства. Мой жених – свадьба уже завтра – целует мою сестру.

– Калан, – она льнёт к нему, обвивается руками. – Калан, мне больно думать, что ты свяжешь свою судьбу с Нишаль. Я должна говорить о сестре только хорошее, но… тебе я врать не могу! Ах, ты сам знаешь, как она вульгарна. Если бы ты мог разорвать помолвку…

Я вульгарна? До меня доходили слухи, что именно так обо мне говорят в свете, но Тиана всегда уверяла, что это от зависти, что яркий макияж и крупные украшения лишь подчеркнут мою красоту, а слушать сплетников – себя не уважать. Теперь она сама называет меня вульгарной. Она и в этом лгала?

Хоть одно правдивое слово она мне сказала?!

– Тиа, не говори глупостей. Отец никогда не позволит мне заменить Нишаль на тебя. Потерпи, через месяц или полтора я смогу официально предложить тебе место домоправительницы, и ты переедешь в мой дом. Однажды ты станешь моей женой.

– Мне так неловко, словно я обманываю Нишаль…

Словно?!

– Тиа, это не так. Кто виноват, что твоя сестра не только лишена чуткости, но и ума?

Калан снова целует Тиану, сминает её платье.

Из горла рвётся стон, и я зажимаю рот обеими руками. Я не дам им себя увидеть, я слишком жалкая сейчас, чтобы показать своё лицо. Я отступаю на шаг, под ногой хрупает ветка. Я вздрагиваю всем телом, обмираю от ужаса, но двое по-прежнему заняты только собой.

Я подбираю юбки, позорно обнажая ноги почти до колен, и бегу прочь.

Как я могла быть настолько слепа? Или… глупа?

Слёзы льются, я уже не вижу дорожку, но ноги сами несут меня обратно в дом, в мои покои. Спрятаться в спальне, забиться в самую глубокую щель и… И – что?! Кто позволит мне отменить свадьбу?

Я останавливаюсь, хватаюсь за ствол ближайшего дерева. Может быть, пойти к дяде? Он всегда был добр ко мне… как и Тиане. Она, строго говоря, мне не родная сестра, а двоюродная, да ещё и незаконнорожденная. Мне становится смешно. Оказывается, у меня нет в этом доме близких.

Промокнув слёзы, я оглядываюсь. Кажется, повезло, меня никто не заметил, иначе бы слуги уже попытались меня остановить. Традиция велит невесте накануне свадьбы оставаться в своих комнатах. Никто не мог подумать, что я ускользну, чтобы подышать воздухом вдали от предсвадебной суеты. И вот…

Прошмыгнув обратно в спальню, я устало опускаюсь на постель. Боль уходит глубоко в сердце и больше не рвёт душу на части. Я чувствует себя опустошённой до донышка. Осознавать собственную беспомощность отвратительно. Но разве я могу сделать хоть что-то? Дядя меня не поддержит. Да и как? Пусть случится чудо, и дядя между мной и родной дочерью выберет меня. Дядя всего лишь мелкий чиновник – возглавляет департамент общественных работ в подчинении у градоправителя. Даже пожелав, он не сможет выступить против наследника главного цензора. Единственный, кто мог бы вступиться за меня – мой отец, губернатор Самской провинции, но отец не смог взять отпуск и вернуться в столицу ради моей свадьбы. Как он поможет? Письму идти… Я не знаю, сколько идти письму. Неделю? Может быть, месяц? Свадьба завтра.

Сбежать…?

– Госпожа, позволите войти? – из-за двери раздаётся тихий голос Изи, моей личной горничной.

– Да!

Я мало знаю о мире за стенами особняка, но Изи знает.

Она входит, держа в руках мою любимую вазу. Яркую, многоцветную… пошлую?

– Гос… Госпожа, вы плакали?

Изи ставит вазу прямо на пол, подбегает ко мне и опускается перед постелью на колени, с тревогой всматривается мне в лицо снизу вверх.

– Я больше не хочу замуж за Калана, – признаю я.

Изи широко распахивает глаза:

– Госпожа, что вы такое говорите? Юный господин вас так любит!

Я будто Тиану слышу, она часто повторяла эту фразу с той же интонацией. Точь-в-точь…

Они в сговоре?!

Изи никогда не пыталась разубедить меня носить яркие ткани и большие украшения, а собирая причёску, всегда старалась добавить побольше заколок с драгоценными камнями. Она меня уродовала, а я не замечала, верила. Боги, как я могла? Я даже по совету Тианы отдала ей бухгалтерские книги, чтобы самой не заниматься смертельно скучными расчётами. И в доме мужа Тиана советовала поступить также – передать управление и не мучиться.

Я не сопротивляюсь, позволяю Изи протереть моё лицо смоченным в цветочной воде платком, и когда толстый слой косметики исчезает, мне чудится свежесть, какая бывает после грозового ливня. Изи берёт пудреницу, но я смотрю на испачкавшую платок жирную чёрную тушь и останавливаю:

– Не стоит, вечер скоро.

– Вам лучше, госпожа?

Нет, ведь я поняла, что с Изи говорить о побеге нельзя. Мне… никто не поможет?

– Что ты хотела? – хрипло спрашиваю я, мне не терпится выставить служанку за дверь.

– Госпожа, – Изи откладывает пудреницу обратно в ящик с косметикой, поднимает с пола вазу. – Госпожа, я хотела спросить, как поступить правильно. На вазе есть скол, и мы не можем взять её с собой, чтобы ваше будущее не треснуло!

Оно уже разлетелось на осколки.

– Не бери, – соглашаюсь я. – Иди, я хочу побыть одна.

– Госпожа…

– Иди, – я повышаю голос, пожалуй, впервые.

Но уйти Изи не успевает, появляется моя вторая служанка и радостно докладывает:

– Госпожа, госпожа Тиана прислала ваш любимый рыбный суп. Ёни сказала, что госпожа Тиана сама его для вас сварила, простояла на кухне два часа и даже порезалась, пока нарезала лук.

Отвратительно…

Я была бы тронута, если бы не узнала сегодня правду. Боги, какое чудовищное лицемерие!

– У меня нет аппетита. Скажи Ёни, что я устала и уже сплю.

Служанки переглядываются, но открыто возражать не смеют и, наконец-то, уходят. Изи на пороге оборачивается, бросает на меня странный взгляд. Она что-то заподозрила? Не важно… Я поднимаюсь, подхожу к двери и проверяю, насколько плотно она закрыта.

Испортить свадебное платье? Я лишь задержу неизбежное, дядя пошлёт за новым, готовым, их в городе продают. Спрятаться в доме? Меня найдут и очень быстро. Сказаться больной? Обман раскусит даже самый бездарный целитель. Бежать на улицу? Я скорее попадусь, чем выберусь с территории, но, пусть чудо случится и у меня получится. На улице, да ещё и в ночи, я пропаду.