Мстислава Черная - Целительница для князя

– Мы отвлеклись. Как зовут горничную и на кого она работает?

Увы, вместо ответа заполошный тихий писк, и меховой шарик сигает под пуфик, а в спальню с подносом в руках входит горничная:

– Госпожа, прикажете накрыть в будуаре?

– Д-да, – в спальне подходящего места нет.

В этот раз горничная не переламывается в поясе, а ограничивается плавным наклоном головы, выходит. Дверь между спальней и будуаром остаётся раскрытой. Пока я решаю, идти завтракать или нырнуть в ванную и под шум воды посекретничать с шариком, горничная возвращается и подаёт мне халат. Урок усвоен – чтобы не позволять другим решать за тебя, шевели извилинами в темпе.

Я позволяю накинуть халат мне на плечи и выхожу.

По будуару разливается аромат настоящего кофе, а не той бурды, которую наливает кофемашина у нас на работе. Стоп, нет больше нашей работы. Я беру чашку за фигурную ручку, подношу к губам, делаю глоток и бросаю взгляд на горничную

Бесстрастное выражение лица ей удаётся на пять с плюсом. Наверное, это признак высшего профессионализма, но для меня плохо. Даже по косвенным признака не угадать, о чём она думает. Заметила странности? Что будет если замену души разоблачат?

– Госпожа, говорят, сорвались планы графа.

– М?

Я широко распахиваю глаза, ничего не могу с собой поделать, а делать надо – живая мимика для аристократки недопустима.

– Князя Даларса не поймали, госпожа.

Точно!

Суть подставы с наркотиком – поймать князя в спальне с дочерью графа, раздуть скандал и вынудить жениться. В оригинале проблема решилась благодаря главное героини, исцелившей от опьянения. Хах, я увела князя не только у героини, но и у дочки графа.

А если бы я не сбежала, а попалась, то Геду пришлось бы жениться на мне. Мысль откровенно подлая, да и глупая. Толку мне с брака, если я заранее знаю, что Гед влюбится в другую?

– Князь хорош, – хмыкаю я.

– Говорят, князь провёл ночь с некой леди…

Я вздрагиваю и ошеломлённо смотрю на горничную.

Она догадалась?!

Если и не догадалась, то прямо сейчас читает всё по моему лицу.

– И? – я беру себя в руки и отпиваю глоток.

– Леди пожелала остаться неизвестной, и это несколько странно. Говорят, граф недоумевает. Он бы понял, если бы кто-то из соперниц дочери воспользовался ситуацией и перехватил князя, но леди ушла тайно. Теперь ей будет сложно доказать, что ночь действительно была.

– Откуда такая уверенность, что князь с кем-то провёл ночь?

– С девственницей, госпожа, – педантично уточняет горничная.

Понятно…

Глупый вопрос, откуда уверенность, что князь был именно с аристократкой, я не задаю. Граф отдал прислуге чёткие распоряжения. Конечно, он не говорил о своих планах открыто, слуги умеют читать между строк и делать правильные выводы. В оригинале поступок главной героини – будучи горничной, пойти против графа – смел до безрассудства. Но, во-первых, в отличии от меня, она не спала с Геданом, во-вторых, целители в реалиях этого мира слишком ценны, её бы не тронули. Собственно, показательно одно то, герцог Шуа, которого мне надо привыкать звать отцом, после смерти Бернары, узнав о даре главной героини, попытался её, простолюдинку, удочерить.

Покончив с завтраком, я возвращаюсь в спальню.

– Госпожа, какой наряд желаете выбрать на утро?

– Пожалуй, ещё рано. Оставь меня.

– Да, госпожа.

Порыв наброситься на шарик с расспросами я сдерживаю. Когда дверь за горничной закрывается, я выжидаю и прокрадываюсь в ванную. Внешне никакой экзотики, привычная раковина, кран, разве что вычурный, сделанный в форме головы лебедя. Лично я не уверена, что хочу умываться «птичьими плевками», но моё мнение водопроводчики не спрашивали. Из романа я помню, что воду качает не насос, а водный элементаль.

Я открываю кран, споласкиваю лицо.

– Хозяйка? – на край раковины приземляется шарик.

– Какие имена тебе нравятся?

Шарик задумывается лишь на секунду:

– Нет, хозяйка, только ты можешь придумать.

Что же так сложно-то? Впрочем…

– Розик? – он же розовый.

– Р-о-з-и-к? – повторяет шарик, тянет имя, словно на вкус пробует. – Ты мне даришь это имя, хозяйка? Мне нравится! Спасибо!

– Я рада, что тебе нравится, Розик. Розик, помнишь, о чём я спрашивала?

Он кивает, причём… всем телом.

– Да, хозяйка! Вашу горничную зовут Лара, и она ваша личная горничная.

Подозрения подтвердились – не стала бы временно приставленная служанка сплетничать, тем более о делах графа, по одной фразе всё было ясно, я лишь получила подтверждение. Куда больше меня интересует другое:

– Она докладывает герцогу? Герцогине?

– Герцог вдовец.

Ага… Вот бы я лоханулась, если бы спросила, как дела у матушки.

– А насчёт доклада?

– Хозяйка, я располагаю лишь общими сведениями.

Плохо.

Но сдаваться рано:

– И что ты про неё знаешь, Розик? Может быть, откуда она в доме герцога, как стала моей личной горничной?

– Лара дочь нынешней экономки герцога. Экономка пришла в дом вместе с молодой супругой как её личная горничная.

Уже лучше, но недостаточно. Лару явно воспитывали в духе преданности, но не понятно преданности кому именно: дому или лично Бернаре.

Что сделает Лара, когда поймёт, что её госпожа резко изменилась?

Вечно отсиживаться в ванной всё равно нельзя. Я закрываю кран. Да, к Розику у меня ещё миллион вопросов, но задавать их я буду постепенно, чтобы захлебнуться в лавине информации. Пока меня волнует одно:

– Розик, мы сейчас в загородной резиденции графа Бальса, так?

– Верно, хозяйка.

– Когда мы возвращаемся? – знать бы ещё куда. Скорее всего, в городской особняк герцога.

– Хозяйка, я не знаю, я…

– Ясно, – перебиваю я. Розик выглядит искренне расстроенным, что не сумел помочь, и я отмахиваюсь. – Розик, это не твоя вина.

Но это не точно.

– Хозяйка?

– Мне надо подумать.

И думать я буду, сидя в мягком кресле. Босые стопы на мраморном полу ванной уже подмерзают, я с удовольствием устраиваю ноги на пуфике, а чтобы лучше думалось, прикрываю глаза. Спусковым крючком для сюжета романа стала встреча Гедана и главной героини. Не просто встреча. Героиня скрывала, что обладает магией, но ради Гедана поставила свою тайну под угрозу. Теперь ей нечем привлечь внимание, и для Гедана она останется одной из безликих служанок.

Получается, я невольно разрушила счастливое будущее этой пары? Должна ли я беспокоиться о них?

Здравый смысл подсказывает, что беспокоиться следует прежде всего о себе. У меня нет воспоминаний моей предшественницы, у меня нет ни малейших представлений о том, какой личностью она была, ведь её роль в романе – проходная самоубийца, смерть которой по сюжету нужна была только для того, чтобы герцог попытался удочерить главную героиню.