Екатерина Каблукова - Декан моего сердца [litres]

Это было еще одной ошибкой. Кастелянша расцвела и еще час сетовала на то, какая у нее маленькая зарплата. А вот у ректора… Кстати, я в курсе, что он дальний потомок повелителей Севера? Нет? Ах да, я же южанка, хоть и симпатичная…

Потом она начала рассказывать про своих многочисленных родственников. Я несколько раз порывалась уйти, но гномиха проворно хватала меня за край юбки, вынуждая стоять.

Эти разглагольствования, как раз в момент рассказа о беременности старшей из двух тетушек, прервал адепт, решивший получить униформу. Даже не поздоровавшись, юноша бесцеремонно прервал кастеляншу, за что и получил в качестве мантии пыльный сверток, изначально предназначавшийся мне.

– Нет, ну посмотри! – Адепт наконец обернулся ко мне, скользнул оценивающим взглядом по наряду, явно подсчитывая стоимость. По всей видимости, подсчет удовлетворил его, потому что юноша продолжил: – Как тебе нравится? Мало того что мы вынуждены носить балахоны, так еще и эта грымза за лето не почистила их! Это прямое нарушение устава!

– По уставу очистка мантий производится от магических следов, а не от пыли, – сухо проинформировала я адепта.

Не то чтобы мне хотелось защитить гномиху, но мне не понравились ни взгляды адепта, ни его вольное ко мне обращение.

– Да ладно! – отмахнулся он, ничуть не смутившись. – Можно подумать, кто-то читает устав!

– Что касается вас, молодой человек, то наверняка вы даже букв не знаете, – фыркнула кастелянша. – Знаю я таких! Умом не блещут, денег на столичную академию не хватает, вот и идут к нам! А у нас-то что, ректор, он все стерпит, ему деньги нужны!

– Да кто ты такая, чтобы разговаривать со мной так? – грубо оборвал гномиху адепт.

Судя по его пунцовым щекам, кастелянша попала в точку. Мальчишка вновь обернулся ко мне:

– Идем, поговорим в более приятном месте!

Я слегка недоверчиво взглянула на него. Наглость потрясала.

– И с чего ты решил, что я обязательно должна пойти с тобой? – с интересом спросила я, сознательно переходя на «ты».

Наверняка мои глаза заблестели. Всякий, кто знал меня, давно бы понял, что этот блеск не предвещает ничего хорошего, и поостерегся. Но этот грубиян не знал и потому лишь пожал плечами.

– Поверь, тебе лучше держаться меня! – самодовольно заявил он. – Уверяю, я имею вес в этой дыре…

– Неужели? – хмыкнула я. – Не поверишь, но я тоже!

– Да? – Адепт окинул меня еще одним презрительным взглядом. – И какой же, с учетом того, что ты новенькая? Понимаешь, как я могу усложнить твою жизнь?

Я слегка наклонилась к парню и заговорщицки прошептала так, чтобы кастелянша тоже слышала:

– Я – твой новый преподаватель. Понимаешь, как я могу усложнить твою жизнь?

Вдоволь налюбовавшись ошарашенным выражением лица адепта, я вновь обернулась к кастелянше:

– Может быть, вы все-таки выдадите мне…

– Конечно-конечно, – засуетилась та. – Вы уж простите за недоразумение!

Порывшись в кладовке, она выдала мне абсолютно новую, черную с золотым кантом мантию преподавателя. Адепт скрипнул зубами, получил в ответ два строгих взгляда и вышел, громко хлопнув дверью.

– Держите! – Гордая собой гномиха выпятила свою бороду. – Помню еще его папашу… одного поля ягоды…

– Спасибо. – Я расписалась в учетной книге, подхватила свою мантию и выпорхнула прочь.

Перчик ждал меня в комнате. На этот раз обошлось без котовредительства, и я испытала даже некую благодарность к рыжему чудовищу.

– Еду принесут чуть позже, – сообщила я своему пушистому сожителю. – А сейчас давай-ка сделаем из тебя фамильяра.

Расценив мяуканье кота как согласие, я достала устав академии, выданный мне вместе с остальными документами, нашла соответствующий раздел и погрузилась в чтение. Через час я была уже не так оптимистична. Устав был составлен еще при основании учебного заведения.

Удивительно, но с тех пор в него ни разу не вносили поправок. Да что там, даже не адаптировали под изменившийся за столько столетий язык! Хотя… Чего ожидать от северян, так слепо цепляющихся за свои традиции?

– «Ежели ведьма или иная магичка возжелает себе друга для утех душевных, то прежде чем вести его в покои свои, следует сперва проверить оного друга на предмет посторонних насекомых и власоедов, дабы фамильяров не было более одного!» – прочитала я и повернулась к коту: – Скажи-ка, друг душевный, у тебя блохи есть?

Кот ответил мне возмущенным взглядом.

– Вот и хорошо, а то много фамильяров я не выдержу. Так, что там у нас дальше?.. «Для признания фамильяром следует хорошенько омыть друга водицей животворящей, после накормить и подать челобитную ректору для признания оного друга фамильяром». Какая прелесть! Перчик, идем мыться?

Последние слова я говорила уже в пустоту. Кот, почуяв неладное, тут же испарился. Не было его и под кроватью. Я подозревала, что он опять нырнул в экспериментальный кофр, благо тот стоял раскрытым.

В мозгу мелькнула ехидная мысль захлопнуть кофр и сдать его в грузоперевозки, но я тут же устыдилась. В конце концов, Перчик был такой же жертвой обстоятельств, как и я. К тому же с котом все-таки не так тоскливо. И потому я начала читать образец челобитной ректору.

От столь увлекательного занятия меня оторвал стук в дверь. За порогом оказался молодой орк с кожей бледно-зеленого цвета, означающей, что он с предгорья. Передав свертки с покупками, посыльный протянул мне магическое перо, чтобы я поставила подпись на квитанции, пожелал приятного дня и скрылся.

Я неспешно разобрала покупки, полюбовалась новыми платьями, после чего вновь села писать челобитную, вернее, заявление о признании кота фамильяром. Покончив с этим занятием, я еще побродила по квартире, абсолютно не зная, чем заняться, и легла спать, надеясь, что у Эль вечер прошел намного интереснее.

Как всегда, Черепушка разбудил меня утром противным скрежетом:

– Мементо мори! Мори! Мементо!

– Да встаю я, встаю, – пробормотала я, стремясь еще хотя бы три минуты понежиться под теплым одеялом.

– Мяу! – Персик, окончательно переименованный в челобитной в «милого сердцу друга-фамильяра Перчика», поддержал будильник, намекая, что ему, бедному созданию, крайне необходимо подкрепиться.

– Ладно, схожу за едой, – пробурчала я, все-таки вылезая из-под одеяла.

Кот вновь с укором взглянул на меня. Вечером, сообразив, что угроза омовения в «водице животворящей» миновала, Перчик нагло развалился у меня на подушке. Я попыталась прогнать его, но животное с достойным упорством прыгало по постели, не собираясь сдавать позиций.

Сошлись на том, что жирный котяра спит у меня в ногах. Вернее, придавливает их намертво своим весом, иногда выпуская когти, когда считает, что я слишком сильно его пинаю.