Ирина Матлак - Крылья феникса

Я не хотела, чтобы он видел мои искры. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Не хотела, чтобы его свет прикасался к ним, изучал, обволакивал своим чужеродным холодом. И я непроизвольно сосредоточилась на этом желании, хотя сознавала, что противостоять фениксу все равно не смогу. Ни убежать от него, ни спрятаться, ни оградиться. И руку из его руки тоже не выдерну, слишком крепка его хватка — наверное, синяк останется…

Я все еще смотрела в сияющие золотые глаза, поэтому и не пропустила внезапно произошедшую в них перемену. В какой-то момент в них отразилось отчетливое удивление, как если бы он столкнулся с чем-то очень странным.

— Какого риаха… — нахмурившись, негромко произнес Кайл Снэш.

А в следующее мгновение наполняющий меня холодный свет усилился. Ускорился, быстрее побежал по венам, подобрался к самому сердцу и… остановился, так и не пробравшись внутрь. Уже неоднократно испытав те ощущения, когда кто-то прикасается к искрам, я помнила их очень хорошо. Сейчас этих ощущений не было. Как будто феникс остановился в шаге от моих искр, почему-то не дойдя до конца.

— Чем дальше, тем интереснее, — задумчиво добавил он, склонившись ближе к моему лицу.

Порыв вжаться в стену сдержать не удалось. Мне хотелось впечататься в нее, раствориться, пройти насквозь, оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда, оставшись в долгожданном одиночестве.

Следующее, что сказал феникс, удивило уже меня:

— Поцелуй меня.

Это было требование. Приказ, произнесенный наполненным обаянием и внутренней силой бархатным голосом. Эта сила обрушилась на меня подобно гигантской волне, которая сбивает с ног и не дает шанса устоять.

Нечто похожее уже случалось однажды — в первую нашу встречу в кабинете доктора. Тогда у меня тоже появилось неконтролируемое желание повиноваться, выполнить все, что он пожелает. Какое-то безумное наваждение…

Где-то на задворках сознания промелькнула догадка, что это невероятное обаяние — особая способность, доставшаяся Кайлу Снэшу от рождения так же, как Нориану — устойчивость к огню.

И без того вымотанная событиями последних часов, теперь я испытывала невероятные муки из-за внутренней борьбы. Одна моя часть неимоверно жаждала поцеловать стоящего напротив феникса, а другая прикладывала все оставшиеся силы, чтобы этого не сделать.

Я даже не заметила, как ногти с силой вонзились в многострадальные ладони, оставляя на коже красные полумесяцы. И как практически до крови прикусила губу, не заметила тоже.

— Поцелуй, — повторился приказ, и по коже рассыпалась дрожь.

Эта волна оказалась еще больше предыдущей, еще неистовее. Не знаю, существовал ли во всем Артогане хотя бы один человек, способный ей противостоять. Если и существовал, то я этим человеком не была.

Ненавидя себя за то, что не могу справиться с этим наваждением и одновременно до боли желая ему поддаться, я медленно оторвалась от стены и подалась вперед. Сердце гулко билось о грудную клетку, в висках неистово стучал пульс. Я не понимала и не видела уже ничего — только выразительные губы, которые с каждым мгновением становились все ближе, ближе, ближе…

— По-моему, я выразился предельно ясно, когда говорил тебе держаться от этой девушки подальше, — неожиданно прозвучал поблизости знакомый голос.

Окружавшее меня плотным коконом наваждение пошло мелкими трещинами и мгновенно разлетелось на множество осколков. Пошатнувшись, я едва устояла на ногах и снова привалилась спиной к стене.

— А вас, мисс Трэйндж, я, кажется, просил идти к доктору, а не в охваченные пожаром кварталы, — произнес все тот же голос.

У меня даже испытать облегчение сил не хватило. Зато испытала чувство дежавю — уже в который раз Нориан Снэш появлялся рядом именно в тот момент, когда это было очень нужно.

— Я не твой подчиненный в Приграничье, чтобы делать все, что ты мне скажешь, — посмотрев на брата, бросил Кайл. — Она, — кивок в мою сторону, — прошла сквозь пламя. Без артефактов. Как феникс. Более того — как ты.

Судя по изменившемуся выражению лица, об этом Нориану еще известно не было.

— Это какая-то ошибка, — с долей сомнения произнес он.

— Свидетелей — десятки, — опроверг Кайл. — И я не могу подступиться к ее искрам из-за мощного внутреннего щита. Это не говоря о ее сегодняшнем «подвиге» но отношению к риаху. Она даже мне противиться сумела, хотя в итоге все-таки сдалась. Я ведь все равно выясню, что с ней не так, ты меня знаешь. Но, может, облегчишь нам обоим жизнь и сам все расскажешь?

Нориан перевел взгляд с него на меня и обратно, после чего ответил:

— Проблема в том, что даже если бы хотел, ничего тебе рассказать я бы не смог.

— Хочешь сказать, ты не знаешь, почему у этой девицы столько… особенностей? — явно не поверил Кайл.

Усмехнувшись, Нориан вернул его же реплику:

— Я не твой подчиненный, чтобы оправдываться и что-то тебе доказывать.

Удивительно, как он практически точь-в-точь повторил мои недавние мысли.

Происходящий разговор касался меня напрямую, но я наблюдала за ним как будто со стороны. Казалось, что весь сегодняшний вечер и ночь — просто сон, который исчезнет с первыми проблесками рассвета. Желание оказаться в одиночестве было единственным, что осталось во мне в настоящий момент.

И оно быстро исполнилось. Нориан Снэш не позволил брату больше меня задерживать и вознамерился вернуть в институт. Но завтра… или, вернее, уже сегодня был выходной, и проводить его в своей каморке неподалеку от Эмбер и ей подобных я не хотела.

Когда сказала, что сегодня останусь здесь, препятствовать этому Нориан не стал. Только проводил до самого дома, и весь путь до моего квартала мы проделали молча. Я была благодарна ему за многое, а теперь еще и за то, что он не мучил меня вопросами, ответов на которые все равно никто из нас не знал.

Разве что у самого моего дома, увидев уцелевший этаж, спросил:

— Вы живете там?

Я кивнула, понимая, что тем самым добавила дополнительный вопрос в копилку уже имеющихся. Но, по крайней мере, короткую отсрочку я получила.

Интересным был тот факт, что лестница в доме тоже практически не пострадала, как и несущие стены. В сущности, наш дом большей частью обгорел снаружи и пострадал в основном визуально. На некоторых соседних строениях пожарные вешали таблички с надписями о том, что входить внутрь запрещено. На нашей входной двери такой не было.

Простенькие, заряженные искрами артефакты разгоняли дым. Но все равно, пока поднималась на наш этаж, я успела им надышаться. Казалось, он пропитал меня насквозь, так же, как и стены, навечно въевшись в здешний воздух и став нашим постоянным соседом.

— Инида! — встретили меня синхронным восклицанием опекуны, едва я вошла в прихожую. — Тебя что, провожал феникс?!