Ольга Валентеева - Ромашка для ведьмы

— А вот и проверю, — «утешил» дедушка, окно распахнулось, и на нас хлынула вода.

Сдавленно ойкнул Али в кувшине, а мы с Ромашкой дружно выругались. Видимо, дедуля был служителем при местном храме и принес заговоренную воду.

— И правда нормальные, — радостно заключил он. — Входите, обсохните. И не серчайте на старика, дурные пошли времена. Кто ни попадя шастает.

Мы вошли в тесный домишко из двух комнат. Здесь было уютно, чисто и тихо. Я сразу зевнула.

— Давайте я вам постелю, — засуетился хозяин. — Девонька ваша совсем с ног валится.

А я только и мечтала о том, чтобы уснуть, и, когда добрый хозяин приготовил для меня постель, тут же легла, сняв только накидку и обувь. Уже дремала, когда расслышала голоса Ромашки и хозяина:

— А что тут у вас происходит, мил-человек? — поинтересовался Ромашка.

— Вы о чем? — хитро спросил хозяин.

— О гостевых, куда не принимают гостей. О жителях, которые не отвечают на стук в окна. Что случилось?

— Беда у нас, — вздохнул дед. — Ждем колдунов из столицы. Да только когда они приедут-то? Путь неблизкий, а проблема велика. Уж не знаю кто, но, видимо, проклял наш городок. Кто ночью на улице оказывается, в того бесы вселяются.

— Прямо-таки бесы? — Я даже глаза открыла.

— Да, милая, — ответил старик.

Впрочем, к «бесам» в Альбертине относили всех кого не лень. Любых темных тварей. Поэтому вполне возможно, что и жители этого негостеприимного городка причесали всех под одну гребенку.

— И что же они делают? Одержимые? — уточнил Ромашка.

— Нападают на жителей, рвут на себе одежду, чуть ли не кожу сдирают. Уф, жуть! А самое жуткое — ты можешь не понимать, что человек рядом с тобой одержим. До того самого момента, пока он на тебя не накинется.

Я закусила губу. Стало страшно, если честно. В светлой школе нам рассказывали об одержимости разных видов, но никогда не думала, что это на самом деле так ужасно.

— Когда это началось? — спросил Ромашка.

— Месяц назад. Не спрашивайте, с чего именно, — не знаю. Но в ту ночь три уважаемых жителя нашего города ночью напали на прохожих, а на рассвете покончили с собой.

— Невероятно, — прошептала я.

— Спи, — шикнул на меня Ромашка.

Я послушно закрыла глаза. Ромашка продолжал расспрашивать старика: сколько именно человек за это время стали одержимыми, где они жили, на кого напали. А я почувствовала, что от усталости больше ничего не могу воспринимать, и уснула. А когда проснулась, за окнами светало, а лежанка, отведенная Ромашке, была пуста.

— Али! — громко позвала я волшебника.

— Ну чего тебе? — Тот появился передо мной, сладко зевая, будто мог спать.

— Когда ушел Ромаш?

— Ромашка? Еще ночью. Побеседовал с дедулей, подождал, пока тот уснет, и ушел. А ты почему так переполошилась?

— Потому, что уже светает, а его нет. А вдруг на него напали одержимые? Или он сам стал одержимым? Надо немедленно его найти!

— Никого искать не надо.

Дверь скрипнула, и Ромаш вошел в комнату. Он выглядел таким сосредоточенным, что стало не по себе.

— Все в порядке? — без особой надежды спросила я.

— Нет. В городе действительно творится что-то жуткое, и я боюсь, мага из столицы они не дождутся.

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь повсюду пахнет смертью, — поморщился Ромашка. — Будто одно большое кладбище. Понимаешь?

— А самое забавное, что в компании некроманта ты постоянно натыкаешься на неупокоенных духов и прочие прелести, — добавил Али.

— Сгинь, — миролюбиво попросил Ромашка.

— Сейчас ты у меня сгинешь, — так же мирно пообещал Али.

— Или оба, — добавила я. — Али, пожалуйста, вернись в кувшин.

— И не подумаю.

— Али!

Волшебник исчез, и мы с Ромашкой снова остались вдвоем.

— Спасибо, — усмехнулся он. — Так вот, я попытался найти источник происходящего. Думал, могилка на погосте. Как бы не так! Это дом. Старый заброшенный дом. И оттуда расползается чернота. Я думаю, там поселилась некая сущность, которая питается жителями города. Еще занятная новость: все одержимые — мужчины. Видимо, местные не обратили внимания на такой немаловажный факт.

— Суккуб? — насторожилась я.

— Суккуб не делает человека одержимым. Склоняюсь к тому, что наш хозяин прав: это бес, по своей природе чем-то схожий с суккубом. Скорее всего, кто-то в городе баловался запрещенными искусствами. Удивительно, что выпускница светлой школы обладает такими познаниями в темной магии.

И Ромашка усмехнулся, а мне захотелось вцепиться ему в лицо.

— Не ожидала, что бродячий наемник отличает суккуба от инкуба, — ответила я. — Но раз эта тварь выбирается ночью, может, мы сможем изучить ее логово днем?

— Предлагаю сжечь дом, — раздался голос Али.

— Сначала надо понять, правы мы или нет, — рыкнул Ромашка в сторону кувшина. — А то еще освободим его. Вдруг там привязка?

— Давайте начнем с Дивины, — вздохнула я. — А потом уже решим, стоит ли вообще ввязываться в историю с бесом.

Хотя я сама прекрасно понимала, что мы уже ввязались. Ведь не сможем взять и уехать. Да, бес — это не наша головная боль, но жители погибают. Сколько человек умерло за эти дни? Страшно сосчитать. И если мы можем помочь хоть чем-нибудь, надо попытаться это сделать.

— Я узнал адрес этой Дивины, — порадовал Ромашка. — Ее отца действительно все знают, так что в путь.

Я потянулась к кувшину, но под грозным взглядом Ромашки оставила его на месте.

— Бор, хозяин дома, разрешил нам еще одну ночь переночевать тут, — добавил мой строгий спутник, — так что можешь оставить вещи без страха. Позавтракаем в городе. Я проверил, тут твоих портретов на столбах нет.

— Так, может, дальше поедем на дилижансе? — обрадовалась я.

— Нет тут — это не значит, что нет у граничников.

Да, рано обрадовалась. Вздохнула, склонила голову и пошла за неумолимым Ромашкой.

Уж не знаю, как Ромашка ориентировался в переплетении улочек, но оставалось только уверенно идти за ним. Что я, собственно говоря, и делала. Представляла себе реакцию Дивины — и становилось горько на душе. Она ведь ждет жениха, а он не придет никогда. Захотелось плакать.

— Эй, ты что нос повесила? — подозрительно заинтересовался Ромашка. — Хочешь, я к Дивине сам пойду.

— Нет, вместе, значит, вместе, — ответила ему. — Только жениха ее жалко.

— И мне жалко, — ответил некромант. — Но ничего не поделаешь. Никто не сделает мертвого живым — ни я, ни даже наш Али.

Я все-таки хлюпнула носом, перехватила руку Ромашки, и мы зашагали дальше.

— Нам сюда.

Минут через десять Ромаш указал на яркую вывеску магазина тканей. Я покусала губы, собираясь с мыслями, и мы вошли в лавку. За прилавком стоял настоящий богатырь: широченные плечи, сильные руки, черные усы. Это наверняка отец Дивины.