Ольга Валентеева - Зеркальный страж

— Тебе пора.

Леди в сером балахоне смотрела на молодого человека, замершего перед ней, словно пыталась понять, что за мысли сейчас витают в его голове.

— Я не хочу.

В который раз она слышала такой ответ? Уж точно не в первый. Но на этот раз все переменилось, и она не спрашивала — утверждала. Ее когда-то прозвали Пустотой, а настоящее имя унесли пески времени. Она обрела особую силу, а вместе с ней — и бессмертие, но тот, кто должен был стать суженым, навеки запер ее в темнице. Особом мире, войти в который могут лишь избранные, а выйти — почти никто.

— Андре, — мягко сказала Пустота темноволосому собеседнику, — неужели ты не скучаешь? По солнечному свету, по пению птиц. Я — и то скучаю.

— Нет.

Ответ не был неожиданным. Пустота присела рядом со своим избранником, новым магистром, который должен был давным-давно приступить к обязанностям, и накрыла его пальцы своими. Чужая ладонь тут же исчезла — Андре поднялся и отошел на несколько шагов.

— Грядут непростые времена, — вздохнула Пустота. — Ты нужен там, Андре. А потом, если пожелаешь, я приму тебя навсегда.

— Какое мне дело? — холодно спросил он. — До того мира? До его людей? Я не был нужен им, теперь они не нужны мне.

— Обычно люди платят за то, чтобы выйти, — рассмеялась женщина в сером. — А мне, похоже, придется приплатить тебе, чтобы ты меня покинул. Ну же, милый. Чего ты хочешь? Пожелай!

— Я хотел твою силу — я ее получил. — Андре безразлично пожал плечами. — Тебе больше нечем мне заплатить, Пустота.

— А если я пообещаю тебе любовь?

— Твою? — Андре вскинул обычно хмурые брови.

— Зачем же? Твою. Я могу помочь, только скажи.

— Пустота не знает любви.

— Пустота знает все, Андре, и о многом молчит. Так как?

— Отказываюсь.

Пустота устало закрыла лицо руками. И вот как с ним разговаривать? Как убедить?

Неужели ты позабыл свое желание? — решила применить последний козырь. — Доказать отцу, чего ты стоишь. У тебя будет такой шанс, Андре. Один из сотен тысяч шансов. Не только отцу, но и всему миру. Ты теперь магистр, твоя власть велика. Так используй ее!

Мужчина молчал. Только смотрел странно и непонятно, и от этого взгляда Пустоте становилось не по себе. Хотелось исчезнуть с глаз, спрятаться, укрыться. Не ошиблась ли она с магистром?

— Хорошо, — вдруг слетело с упрямых губ. — Я сделаю так, как ты просишь. Но когда твои проблемы будут решены, будь так добра, открой врата, и я вернусь.

— Договорились!

Вот так бы сразу. Пустота едва не захлопала в ладоши. Уже боялась, что не сработает. Надо спешить, пока не передумал, — и она побежала к стене, коснулась ее, чтобы появилась арка перехода.

Береги себя, Андре Вейран, — коснулась губами щеки своего магистра. — Я буду скучать.

Арка вспыхнула серым, открывая портал, сквозь который самой Пустоте хода не было. Лишь крупицы ее силы могли просочиться во внутренний мир к ее магам, сильнейший из которых сейчас собирался исполнить свой долг.

— Ты тоже, Пустота. Никуда не уходи, пока я не вернусь, — усмехнулся зеркальный маг и шагнул в открывшийся переход.

Филипп

Весна выдалась в меру дождливой и теплой, как и положено веснам. И — какой-то безрадостной. Настроение опускалось от отметки «скверно» до «очень скверно», и причин для этого хватало. Главная причина сейчас была днях в двадцати пути и даже не подозревала, что портит мне лучшие весенние деньки. Хотя подозревала, конечно, но папаша причины по имени Лиз никак не желал давать разрешение на наш брак, пока дочь не окончит особую ведовскую школу за тридевять земель от столицы Гарандии, славного города Альсенбурга.

До летних каникул оставалось полтора месяца, а затем еще год до выпуска. Лиз писала, что ей безумно нравится учиться, а я готов был выть на луну не хуже знакомого оборотня, от которого, кстати, подозрительно долго ничего не слышно. Именно по причине кромешного одиночества я бродил по центру столицы, разглядывая новые клумбы, украсившие безликие улицы. И чем заняться? Пойти в светлый магистрат и потребовать, чтобы старший брат, который уже пять лет занимал пост светлого магистра, приказал своим магам вызвать дождь? Тогда можно будет сидеть у окна с чашкой ягодного чая и думать о том, как несправедлива жизнь. Но к Анри лучше не ходить. А то он вспомнит, кому косвенно обязан назначением на пост и кто вообще-то должен отвечать за все, что творится в Гарандии. По этой же причине не стоило посещать темный магистрат, где воцарилась безграничная тирания моего друга Роберта Гейлена. И Роб тоже любил тыкать носом в то, что я вроде как увиливаю от своих обязанностей, хотя на самом деле я, в отличие от них, никаких постов не занимал. Да и маялся скорее от скуки.

День было решительно нечем занять. Тренировка с утра давно стала привычным делом. Затем — пара часов в гимназии «Черная звезда», выпускником которой я являлся. Директор Рейдес решил не упускать шанс и вручил мне факультатив по защитной магии, потому что с моими щитами всегда нелегко было справиться. Он намекал, чтобы я занял освободившееся место профессора зеркальной магии, но тут уж воспротивился мой отец. Директор Рейдес с тех пор опасается переступать порог нашего дома, а папа вспоминает его, только называя «варваром» и «вредителем».

Но мой факультатив закончился, и я брел домой — по привычке пешком. И понимал, что идти никуда не хочется.

— Филипп! — раздался вдруг знакомый голос. — Филипп Вейран!

Я обернулся. С другой стороны улицы ко мне спешил человек, которого я всегда был безумно рад видеть. В коричневой форме законника, плоской шляпе и с портфелем под мышкой.

— Пьер! — кивнул другу, которого не видел уже несколько месяцев. — Ты здесь какими судьбами?

Сегодня в Пьере никто не мог бы узнать бывшего магистра пустоты. Память к нему так и не вернулась, но, конечно, только глухой не услышал бы о «гибели» магистра Эйлеана, поэтому я постарался как можно осторожнее описать Пьеру последние лет восемь его жизни. Он быстро смирился — этот новый Пьер, не отягощенный годами в магистрате, был куда более жизнелюбивым и легким на подъем, чем магистр, которого я знал. Он словно торопился прожить все, что упустил за те восемь лет. И сейчас едва не попал под экипаж, перебегая дорогу, чтобы вместо положенного приветствия крепко пожать мне руку.

— Иду в суд, — скороговоркой выпалил он, а я и не заметил, как приноровился к его быстрой ходьбе и зашагал рядом. — Такое любопытное дело! Девчонку обвиняют в пяти отравлениях. Вдумайся! В пяти. Я сначала браться не хотел. По всему выходило, что девушка виновна. Но она такая миленькая.