Лесса Каури - Принцесса из одного места

– Помолчи, друг мой, – неожиданно произнес Стич.

И таким властным голосом он это произнес, что Онтарио тут же закрыл рот.

– Все произошедшее, действительно, недоразумение, Ваши Величества и Ваше Высочество, – продолжил неверийский принц. – Если вы позволите, я расскажу историю, больше похожую на сказку.

– Только сказок нам не хватало, – фыркнул отец.

Он в ярости прижимал к груди шкатулку, и делал это с такой силой, что я всерьез опасалась и за шкатулку, и за его кости.

– Говорите, Ваше Высочество, я люблю сказки, – не обращая на сына внимания, произнесла бабуля.

– А вы, принцесса, любите сказки? – поинтересовался Стич.

До поездки в Самыйсокс я бы ответила, что сказки – глупость. В них не умирают хорошие люди и добро всегда побеждает зло. Но заглянув в глаза мифического существа, я сама на мгновенье попала в сказку. Пусть даже это была история далекого прошлого.

Я кивнула. Стыдно признаться, мне хотелось немедленно повторить поцелуй! Потому что именно в нем скрывалась разгадка тайны происходящего.

– Прекрасно, – констатировал принц. – Но прежде я попрошу прощения у своего друга, Онтарио Ананакса, за то, что втянул его в авантюру с волшебным артефактом, не подозревая, чем все это кончится.

– У друга? – воскликнул герцог.

– Да, Ваша Светлость, – повернулся к нему Стич. – Мы с вашим сыном подружились на первом курсе академии. Однажды он возразил учителю, тот вспылил… Учитель допустил ошибку, а Онтарио со свойственной ему скрупулезностью указал на это. Я принял сторону Ананакса – так мы познакомились. Годы обучения мы провели бок о бок, вместе осваивали нелегкую науку международных отношений и проводили свободное время…

– Но почему ты ни в одном письме не написал о знакомстве с Его Высочеством, сын? – воскликнул герцог.

Онтарио покраснел.

– Я не хотел, чтобы ты думал, будто своими успехами в учебе я обязан дружбе с таким высокопоставленным лицом, – виновато ответил он.

Стич снова повернулся к нам и продолжил:

– В тот день мы отмечали окончание академии и так хорошо повеселились, что сами не поняли, как оказались в дворцовой библиотеке и почему наткнулись на сундук со старинными свитками. Боюсь, не вспомню, кому принадлежала идея познакомиться с ними поближе, но, полагаю, что мне… На самом дне мы нашли древний свиток. Казалось, он прямо в наших руках рассыплется в прах. С него все и началось. Известно, что Неверия славится волшебниками. У меня нет способностей к магии, но, как наследник престола, я изучал древненеверийский, поэтому смог прочесть написанное…

Принц замолчал, загадочно поблескивая глазами. Мне ужасно хотелось услышать продолжение, но Стич не торопился раскрывать свои тайны.

– Но что же дальше? – не выдержав, первой поинтересовалась бабуля.

– В чтении магических свитков есть неоспоримое правило, – вновь заговорил принц, – их надо читать верно, а это довольно сложно, поскольку имеют значение и ударения, и интонация. Я никогда не читал свитки правильно, но в ту ночь был слишком пьян… Это вышло случайно, и когда это произошло, я стал Онтарио Ананаксом, а мой друг – мной.

– А… – только и сказала я и мысленно постучала себя по голове.

Как же я сразу не догадалась, что Онтарио, о котором рассказывали, какой он милый и скромный, ведет себя отнюдь не скромно? Как же не узнала властные нотки в голосе, которыми в полной мере обладала и я, наследная принцесса Кармодона? И эти поцелуи…Мне стало жарко, едва я вспомнила их.

– Мы так сильно удивились, что протрезвели, – продолжал рассказ Стич. – Начали дурачиться, в шутку изображая друг друга. И в какой-то миг поняли, как было бы интересно примерить на себя чужую жизнь. План родился мгновенно. Я подозревал, что отец придумает повод для отправки меня вместо себя в Кармодон для знакомства с Ее Высочеством, и хотел по возможности отсрочить поездку. Онтарио, напротив, не терпелось вернуться на родину, однако он опасался, что его возлюбленная Аманда Кивис, первая красавица Самыйсокса, за прошедшие годы позабыла о своем обещании выйти за него замуж.

– Онти! – раздался возмущенный возглас.

Пришедшая в себя Аманда смотрела на младшего Ананакса с негодованием, что делало ее еще прекраснее.

– Но, дорогая… – попытался успокоить ее Онтарио, однако она фыркнула, как разъяренная смисса, и отвернулась.

Стич коротко глянул на них и продолжил:

– Мы поняли, что это наш шанс, и провели необходимую процедуру для завершения заклинания, а именно отрезали у себя по локону, обменялись ими и разошлись.

Так вот чей локон носил Онтарио, то есть Стич, в медальоне! Локон был светлый, и я подумала, что это локон Аманды, а на самом деле это были волосы настоящего Онтарио Ананакса.

– Я отправился в студенческое общежитие, собирать вещи для возвращения в Кармодон, а он – в мои покои. Мы собирались спустя несколько дней покинуть Неверию, чтобы примерно в одно и то же время прибыть в Тессу, на празднование Дня рождения Вашего Величества.

Судя по выражению лица, папенька никак не мог решить, вытолкать неверийского гостя взашей из дворца или огреть шкатулкой с артефактом. Стич понимающе улыбнулся.

– Перед отъездом мы с Онтарио договорились по прибытии в Самыйсокс, где должна была остановиться на отдых неверийская делегация, в обратном порядке прочитать заклинание, чтобы вернуть себе собственную внешность. Мне не терпелось ощутить вкус свободы, поэтому я выехал первым. Наконец-то я путешествовал без свиты, мог останавливаться там, где захочу, и делать, что пожелаю. Я прибыл в Самыйсокс на несколько дней раньше кортежа, и был тронут любовью и заботой, которыми меня окружил Его Светлость Ананакс. А затем я встретил Ваше Высочество…

Стич замолчал. Я смотрела на него во все глаза, и все тяжелее было сопротивляться притяжению, возникшему между нами с первой секунды знакомства. Хотя, если говорить откровенно, вазу притянуло к принцу быстрее!

– Мы с вами похожи, принцесса, – признался Стич. – Вы умны и отважны, вы как смисса боретесь за свою свободу. Впервые я встретил человека, который переживал то же, что и я, и понимал меня. Точнее… Я ведь особенно ничего не рассказывал о себе, чтобы наш с Онтарио обман не раскрылся, но вы – говорили. И в ваших словах я узнавал себя самого. В первую встречу вы заинтриговали меня. Вы вели себя со мной так, как никто не позволял себе, вы остроумно дерзили и прелестно сердились. С бала я ушел очарованный, хотя еще не понимал, что влюбился по самые уши. Я понял это позже – в тот день, когда разбойники напали на вас в первый раз…

– Что значит «в первый раз»? – нехорошим тоном осведомился отец.

Завороженная рассказом, я махнула на папеньку рукой и воскликнула: