Инесса Иванова - Охота на ламию. Институт неблагородных [СИ]

Пожиратель всё ещё работает? Если нет, то помните о других артефактах. Один из них способен быстро уничтожить любого, кто встанет на вашем пути.

Ваш СС».

Дракон прочитал послание и тут же отложил его, не спеша уничтожать. На этот раз тон послания поставил его в тупик. С одной стороны, он явно намекал на новое дело. Убить ещё одну ламию — святая обязанность главы Лиги, тем более в данных обстоятельствах.

С другой, — был вариант убить Ярлонга. Маг никогда ему не нравился. Слащавый франт, однако, очень осторожный. До сей минуты Главный использовал Пожиратель только на ламиях, конечно, можно было попытаться им же ликвидировать Истинного, только на это потребуются все силы.

Впрочем, Драконы обладают достаточной мощью, чтобы свалить Мага. Это с Волкодлаками пришлось бы повозиться, а тут дело навыка и сноровки. У Главного было и то, и другое.

Не хватало решимости. Всё-таки убийство Истинного отличается от Лишения Дара беззащитной адептки. Ярлонг станет сопротивляться. Значит, надо напасть на него в момент, когда тот ничего не будет подозревать.

Главный снова взял письмо неизвестного покровителя и перечитал его. Интересно, кто всё же скрывается за подписью? Он один или их несколько? Ясно, что существа непростые, влиятельные, вероятно, члены Верхнего совета. Уж не они ли избавились от Стейна и прочих? Тогда, может, и Ярлонгу прислали подобные инструкции?

Дракон усмехнулся. Вероятно, так. И Маг медлить не станет. Следовательно, надо нанести удар первым.

Главный по имени Томас встал и бросил записку в ярко-пылающий камин кабинета. У мужчины внезапно родился план. Он расскажет об угрозе общему делу в лице ламии своему единственному оставшемуся в живых соратнику. И предложит разобраться с девицей. Но, кроме Пожирателя, захватит с собой иной артефакт, игрушку посерьёзнее. Так сказать, на крупного зверя.

И в нужный момент как бы случайно подбросит его девице. Если она так умна, что смогла вычислить Ярлонга, то сможет и воспользоваться убийственной вещью. Тем более что использование боевых вспышек проходят на базовом курсе в Институте. Быстро, эффективно, и удар попадает точно в цель, не раня окружающих.

А если не сумеет, так Пожиратель получит новую жертву. Тоже неплохо. И главное, Томас в любом случае окажется в выигрыше — либо как верный соратник по Лиге, либо как единственный выживший её член. А девушку, коли она убьёт Ярлонга, можно ликвидировать и после. С огненной мощью Дракона ей в любом случае не справиться.

Дракон.

Нардика Стенсена переводили в столичную тюрьму. Явились за бывшим проректором по договорённости среди ночи, чтобы не привлекать к его опальному уходу лишнего внимания.

Обо всём этом позаботился дознаватель. Дазромак в последние дни развил столь бурную деятельность, что мне стало казаться, будто он встревожен. Поэтому я и хотел поговорить со Стенсеном наедине.

Удалось улучить минуту, только когда Дазромак отправился встретить тюремных стражей к воротам. Наверное, он больше не опасался того, что может выдать бывший проректор постороннему.

— У нас мало времени, — сразу приступил я к делу, пододвинув стул, и сел напротив задержанного, чьи руки были скованы магическими обручами, разорвать которые не под силу даже Истинным. — Я хочу задать пару вопросов, можете и не отвечать, не бойтесь, спрашивать о том, кто вас покрывал, не стану.

Стенсен криво усмехнулся. Сейчас он походил на огромного старого сыча, понявшего, что время его подвигов прошло, а значит, надо убраться из леса подобру-поздорову. Внимательные серые глаза из-под дряблых век следили за мной со злорадным интересом. Мол, хочешь узнать, а я вот не скажу.

Молчание пленника подбодрило меня:

— Вы ведь понимали, что всё так и закончится? Почему не свернули лабораторию после того, как сюда приехал Дазромак? Деньги застили вам глаза?

— Свернул, — каркнул собеседник и хрипло рассмеялся. — Но кто-то снова открыл, чтобы такие, как вы могли её обнаружить. Я ожидал чего-то подобного.

— За это вас ждёт пожизненная каторга на Южных рудниках, — произнёс я и вздрогнул. Бывал там с приёмным отцом по делам Совета. Мрачное, дурно пахнущее место, где глаза разъедают ядовитые испарения. Долго в таких условиях никто не выживает, поэтому рудникам, будто кровожадным богам Древних, постоянно требуются новые работники.

— Вы слишком молоды, Гумонд, чтобы знать истинную силу круговой поруки, но не настолько же, чтобы не осозновать власти денег. Золотые сеуты сразу заставляют смотрящего на них забыть о том, кто перед ним.

Больше Стенсен ничего сказать не успел. Дазромак мягкой походкой крадущегося хищника вошёл в комнату Башни, в которой все последние дни содержался арестованный.

— Жаль прерывать ваше трогательное прощание, гранды, но сами понимаете, правосудие не любит ждать.

Волкодлак сиял, будто солнце, когда трое молчаливых стражей, выглядящих безгласными тенями в тёмных одеяниях, подошли к Стенсену и, накинув ему мешок на голову, подняли и поволокли вниз по коридору.

— Я хотел бы с вами поговорить наедине, гранд, — произнёс я, видя, что Дазромак пытается ускользнуть от моего настойчивого внимания.

— Разумеется, — он повернулся и склонил голову ниже, чем того требовал этикет. — Сейчас вернусь.

Ничего не оставалось, кроме как ждать. Я встал на стул и выглянул в узкое окно башни. Стенсена уводили тайком, но он надеялся избежать наказания, почему-то я в это не верил, хотя и не испытывал ненависти к бывшему проректору. Неприязнь за то, как он обходился с Региной, да, но не более.

В таком положении и застал меня Дазромак.

— Вы не Волк, а дикая кошка, — улыбнулся я, обнаружив его присутствие за спиной. — Ступаете мягко, неслышно, и нападаете в тот момент, когда враги и не подозревают.

— Работа дознавателя — это ведь не только перебирание бумаг и топтание на месте, как думают некоторые, — обескураживающе улыбнулся он и развёл руками. — Пойдёмте на свежий воздух, боюсь, здесь ещё пахнет Древними.

— Вы так их не любите?

— Отчего же только их? Я не люблю всех, кто не приносит пользы. Но особенно тех, кто не способен её приносить.

Мы стояли друг напротив друга, и сегодня впервые с момента нашего недолгого знакомства, мне стало казаться, что мы одного роста.

Плечи ликана распрямились, и этот Волкодлак, который, как мне казалось, привык держать спину согнутой, а голову наклонённой, который всегда думал о том, как бы угодить всем и в то же время соблюсти свои интересы, вдруг предстал передо мной чиновником, несущим идею, ради которой готов на многое, а не только строящим карьеру пронырливым льстецом.

— Почему именно последних? Разве они виноваты в слабости? Не все рождены с сильным Даром, не каждый может его приобрести.