Инесса Иванова - Охота на ламию. Институт неблагородных [СИ]

— Это всё глупости! — фыркнул Дазромак и вышел из тени на свет окна. Его лицо, сейчас совсем лишённое пафосного выражения, приобрело восковой оттенок, скулы вдруг чётко обозначились, а нос заострился. — Эти письма, если они вообще были, не сохранились. Стенсен попросту их выдумал.

— И снова вы правы. Знаете, я даже был бы готов поверить в вашу версию «случайного свидетеля», если бы не одно «но». Стенсен утверждает, что послания, которые он получил, самоуничтожились через несколько часов после того, как он их раскрыл. Это очень разумно, умно и осторожно. И дорого для обычного сознательного гражданина. Такими артефактами владеют только богачи. Или власть имущие, что часто одно и то же.

Я встал на расстоянии длинного шага от ликана. Он внимательно слушал, не теряя презрительного выражения голубых глаз. В них, разумеется, светилось и любопытство, но какое-то обречённое. Будто слушатель заранее знал все мои аргументы. Как и ответы на них.

— И? Простите, Гумонд, я устал и теряю нить разговора.

В подтверждение своих слов он потёр переносицу и отвернулся, будто в глаз попала соринка.

— Слушать осталось недолго, уверяю. И вот тогда я вспомнил, что вы тоже показывали мне письмо от таинственного СС. Только, вот незадача, оно было написано на обычном бланке, какие выдают в Министерстве Безопасности всем чиновникам.

— И что это доказывает? — раздражённо повернулся Дазромак, оскалившись совсем как зверь. Теперь в его лице не было ни капли привычного притворства, только жёсткость и раздражение. — Хотите сказать, что существует два СС? Один писал письма Стенсену и, боги знают, кому ещё. Лиге этой, как её, справедливости. А второй — мне?

— Нет, конечно, — улыбнулся я, чувствуя, что до цели осталось всего ничего. Руку протяни — и вот она!

— СС только один. И он совсем не случайный свидетель, а полноправный участник этой истории. Если не сказать больше, её тайный вдохновитель. СС — это вы, Дазромак.

Дракон (окончание).

Услышав обвинение, Волкодлак сначала пожал плечами, а потом и вовсе принялся методично, склонив голову набок и скрестив руки на груди, развенчивать мои предположения одно за другим.

Сказал он и то, что всё это похоже на бред начитавшегося романов скучающего и отвергнутого жениха, представившего себя на его, Дазромака, месте. А мне, конечно, никогда там не быть, иначе б я не стал кидаться обвинениями в пособничестве богатым сынкам знатных родителей, от нечего делать создавшими кружок по садистским интересам.

— А почему они охотились только на ламий? — спросил я как бы между прочим.

— Кто знает, — отмахнулся ликан. — Наверное, старались распробовать Пожиратель, чтобы потом применить его на Древних. Вон поэтому дружок вашей полюбовницы и сбежал, так что и следа не сыскать. А Персилия пождала изумрудный хвост и решила подать в отставку. Сеймур теперь и смотреть на меня боится, думает, что следом пойдёт.

Волкодлак негромко рассмеялся, выдав отсутствие левого клыка.

— Жалкое зрелище! Что с одной, что со второй стороны.

И снова он презрительно фыркнул. «И говорить не о чем!» Чем ещё больше утвердил меня в том, что я на правильном пути. Теперь уже высказанное предположение больше не казалось чушью, совсем наоборот, получило нежданное подтверждение.

— Откуда же тогда вам известно о собрании Древних, куда входила и Персилия с первым проректором? Только не говорите, что вам о нём рассказала Регина! Я в курсе, что это не так.

— Не помню, значит, перехватил чью-то переписку! Вам пора, Гумонд! Как говорится, спасибо за оказанную помощь, но теперь вам настала пора вернуться к вашим непосредственным обязанностям. Велес, неси мой сюртук! Погода нынче тихая, осенью редко такая бывает, не грех и прогуляться! Чего и вам советую!

Дазромак вдруг засуетился, принялся активно жестикулировать, снова нацепив маску угодливого и приятного собеседника, только глаза оставались холодными, а взгляд, как у оборотня, готового напасть, если не будет пути к отступлению.

Я понимал, что это моя последняя возможность вывести дознавателя на чистую воду. Равно как и то, что не стоит этого делать. Благоразумнее уйти в сторону, притвориться, как и предлагал мне Дазромак, что поверил его объяснениям. Именно так напишет он в официальном отчёте. Именно эту версию «случайного свидетеля» станут повторять в салонах и Совете.

Именно она претила мне больше всего остального. Охотники, Древние — все они считали, что действуют по своей воле. Интересно, кто-нибудь из них хоть понял, что это не так?

— Сбегаете? — усмехнулся в спину ликану. — Боитесь признаться? Сами понимаете, доказательств у меня нет и не может быть. Вы всё подчистили! Но я лишь хотел узнать правду.

Слуга, принёсший сюртук хозяина, посмотрел на меня, как на муху, которую по недогляду прислуги ещё не прихлопнули. Дазромак как ни в чём не бывало, встал у зеркала, висящего на стене, и спокойно поворачивался то правым, то левым боком, оглядывая себя со всех сторон, как придирчивый клиент портного. И молчал, поджав губы.

Ещё немного — и взорвётся. Если довести его сейчас, ликан забудет об осторожности. Да, это ничего не решит. И всё же ради тех, кто погиб, и кто мог бы погибнуть, стоило добиться признания. Волкодлак сделает выводы и поймёт, что в следующий раз безнаказанным не уйдёт.

— Я так и подумал, что вы испугаетесь. Осуждаете ректора Кломмхольма, а сами ничем не лучше её. Тряситесь за своё место и дальше. Всего доброго!

Я повернулся и пошёл к двери, надеясь, что меня остановят. Неплохо изучив натуру дознавателя, почти не сомневался, что так и случится.

— Велер, всё, спасибо, оставь нас одних. Ненадолго, — мягко произнёс Волкодлак, когда я уже взялся за ручку двери, ведущую в покои его слуги и дальше на выход. — Возвратитесь, гранд. Я отвечу на ваши вопросы, но уделю этому не больше пяти минут. Время, знаете ли, поджимает. Чем скорее я закончу здесь, тем скорее вернусь в столицу. Вы, должно быть, уже слышали, что меня ждёт новое кресло. Без преувеличения сказать, весьма почётное.

— Я не сомневаюсь, что вы очень скоро до этого дослужитесь.

Вернувшись на место, я сел в кресло и приготовился слушать. Дазромак занял своё, соединил кончики пальцев и, проследив, чтобы дверь плотно закрылась, начал говорить:

— Хотите знать, что означает СС? Я вам скажу. Смерть слабым. И всё. Этим всё сказано. Тот, кто выжил, таковым не является, значит, может быть полезен государству, а паразитов, с обеих сторон, прошу заметить, за время лояльности расплодилось в Илиодоре слишком много.

Он говорил с привычным самодовольством, но на этот раз в лице ликана не мелькнуло и тени былой угодливости или готовности всё понять, а значит, и простить. Передо мной сидел тот, кто впоследствии имел все шансы стать безжалостной машиной правосудия, карающей тех и этих, не разбирая обстоятельств.