Анастасия Никитина - И.о. Бабы-яги

Спохватившись, я шепотом приказала скатерке запасы мутного самогона на столе не пополнять ни в коем случае. Скатерка послушалась, но для хорошего настроения разговевшимся витязям хватило и того, что было в наличии. Вскоре о моём присутствии дружно позабыли. Разговор рассыпался по отдельным группкам. Кое-где народ уже занялся армрестлингом или вообще решил побороться рядом на песочке.

— Не передерутся? — с беспокойством спросила я Ростислава, кое-как вытащив его из толпы зрителей.

— Да что ты, матушка?! — возмутился тот. — Мы ж братья. Так. Бока друг другу намнём по-родственному, да и всё.

— А если принесёт кого?

— И ему намнём, — рубанул воздух ладонью Ростислав. — Не пропустим. У меня на взморье два балбеса стоят. Набедокурили, и сюда им сегодня ходу нет. Ежели чего, мигом всех подымут.

— Ну, раз так… — с долей сомнения протянула я.

— Только так, матушка, — ободряюще улыбнулся витязь и снова ввинтился в толпу.

Я пожала плечами и решила не мешать. В конце концов, даже призывники в нашем военном городке чаще расслаблялись. Ни одна проверка ничего не выявила. Перед генералами все трезвели буквально на глазах. Убедившись, что на меня никто не обращает внимания, я выбралась из-за стола и пошла в сторону моря. После шумного застолья хотелось немного тишины и покоя.

Но не успела я присесть на нагретый солнцем валун недалеко от кромки прибоя, как рядом выросла высокая тень.

— Дозволь присесть, хозяйка.

«Ну да… — пользуясь тем, что закат разбросал по пляжу причудливые тени и моего лица не видно, я поморщилась. — Разговор же. Ради которого меня, собственно, и пригласили».

— На взморье витязи хозяева, — буркнула я, приглашающе махнув рукой.

— Тебе виднее, матушка, — отозвался Илья, усаживаясь рядом на песок.

Обращение неожиданно покоробило. «Матушка… Ещё бы бабушкой обозвал!»

«А ты и есть бабушка, хоть и фальшивая, — напомнил внутренний голос. — Желаешь представиться по форме?»

«Не желаю!» — огрызнулась я, параллельно обругав недавно появившуюся привычку разговаривать сама с собой.

— Ты чего хотел-то, Илья? Недаром же пришёл? — поторопила я, желая поскорее оставить неприятную беседу в прошлом.

— Недаром, — согласился богатырь и, помолчав, проговорил: — Только ты уж не серчай сразу. Выслушай сперва.

— Боишься? — хмыкнула я.

— Не то чтобы боюсь, — качнул головой Илья. — Но говорить какой-нибудь лягушкой али волком серым несподручно.

В его голосе явственно прозвучала улыбка.

— Ничего, я звериный язык понимаю, — уже открыто ухмыльнулась я.

— Ну, коли так… Не ту ты мне нечисть показала, матушка. Испытывала меня иль просто позабавилась. А не ту. Не мою нечисть.

— А у тебя уже и нечисть своя завелась?

— Своя не своя, а знакомая имеется. И не та, что ты мне показала.

— Далась тебе эта нечисть, — в сердцах воскликнула я. — Чего ты от неё хочешь?

— Поговорить, матушка. А о чём, это уж наше дело.

— Ишь ты, какой самостоятельный, — фыркнула я. — Знаю я твои разговоры. Мечом по горлу, и поминай как звали.

— Ну, это уж как она сама захочет.

— Ты всерьёз полагаешь, что кто-то в здравом уме захочет расстаться с головой?

— Коли бы меня спросили, чего желаю: чёрные дела творить да души губить али от доброй стали погибнуть, я бы не думал.

— Тьфу ты, — ругнулась я. — Да кто тебе сказал, что она души губит?

— Раз нечисть, значит, губит, — уверенно отрезал этот упрямый осел.

— А кто тебе сказал, что она — нечисть?! — окрысилась я и тут же прикусила язык. Только вот, судя по замершему как статуя богатырю, поздно.

— Так она же и ска… — начал было он и снова умолк.

— Да, да? — раздражённо поторопила я.

— И то верно, — задумчиво протянул Илья. — Права ты, матушка. Не говорила. Сам я так решил, а она не спорила. Так кто же эта девица лесная? Не подскажешь, матушка?

«Ведьма носатая, которая рядом с тобой сидит, болван», — мысленно проворчала я, но вслух, разумеется, произнесла совсем другое:

— А тебе на что? Девица не нечисть. Ей голову рубить вроде как не принято.

— Не принято, — эхом отозвался богатырь.

— Вот. И вообще. Что-то у тебя одни девицы на уме. Пришёл за одной, ищешь другую. А уйдёшь и вовсе с третьей? — добила я.

— А тут ещё и третья есть? — с долей беспокойства оглянулся Илья.

Я чуть не расхохоталась, так нервно это прозвучало.

— А я тебе чем не девица? — я выпрямилась, насколько это было возможно, и улыбнулась во весь свой выдающийся зуб. Последние лучи заходящего солнца игриво засверкали на кончике. — Чем не хороша?

— Шутишь, матушка, — с едва заметным облегчением отозвался богатырь. — Так всем ты хороша. А только не про меня ягодка. Я любушку ищу. Так, чтобы её увидеть и иных потерять. И чтобы она лишь меня на всем белом свете видела. Чтобы дом большой для неё поставить, детки малые тятькой кликали, а она меня на крыльце поджидала.

— О, сколько всего сразу хочешь, — буркнула я. — Губа не дура.

— Жизнь её хочу, — спокойно подтвердил Илья, глядя на линию горизонта, теперь лишь слегка подкрашенную алым. — А взамен свою отдам.

— Ишь ты какой. А с княжеской дочкой что делать будешь?

— К отцу отведу, коли захочет да ты отпустишь, — пожал широкими плечами богатырь.

— И женишься, коли захотят, — фыркнула я. — Вот тебе и любка.

— Любушка, — неодобрительно поправил Илья. — Василиса девица пригожая. И без меня найдутся охотники в княжьи зятья.

— Но князь-то вроде тебя выбрал. Может, ему другие и не нужны вовсе?

— А я князю всю жизнь служить не клялся, — сверкнул глазами богатырь. — Велико княжество, а и у него границы имеются.

— Ладно. А от меня ты чего хочешь? — устало спросила я.

— Позволь поговорить с девицей лесной.

Упрямое желание богатыря найти лесную знакомую одновременно и разозлило меня, и порадовало. С одной стороны, приятно так нравиться, тем более что и он мне не противен. С другой же… А как это увязать с обязанностями Яги, двумя вредными бабками и хоть и невольным, но всё же обманом? Не признаваться же сейчас, что искомая «нечисть» с ним рядом сидит. Наверняка решит, что зловредная ведьма так развлекается.

— Она меня от смерти в болоте спасла, — продолжил между тем Илья, видя, что я не отвечаю. — А я её и не поблагодарил толком. Не силой же ты её тут держишь, матушка…

Вопреки покорным словам, я буквально кожей почувствовала требовательный взгляд сидевшего рядом богатыря. «Класс… — прошипела я про себя, в последний момент подавив истеричный смешок. — То он свою „любушку“ убить пытается. То спасать надумал от неё же. И, главное, всё ради её же блага. То есть моего… Чувствую, третье гениальное озарение по поводу моего счастья и благополучия мне не пережить!».