Анастасия Медведева - Он, она, дракон и трон

— Потому что, — не нахожусь с ответом.

Вокруг нас уже собралась толпа из зевак, и я совершенно не знала, куда может вырулить этот разговор: я была растеряна. И одновременно — заворожена реакцией Акиры.

Почему мой запрет так волнует его?..

— Думаю, нам всем следует успокоиться и поговорить, — миролюбиво предлагает горец.

— Тебе нет места в этих событиях. Ты должен уйти, — холодно обращается к нему воин.

— Это кто сказал? — заступаюсь за незнакомого человека.

— Это я сказал. Его не было в моих видениях, — произносит Акира.

Видения… что-то о них было сказано… что воин неверно их понял.

Так что здесь на самом деле происходит?

И кто этот горец?..

— А можем мы услышать, что конкретно было в твоих видениях, великий воин? — мягко спрашивает незнакомец, внимательно глядя на Акиру; а затем добавляет, встретив недружелюбный взгляд, — Судя по всему, ты следуешь какому-то плану в своей голове… Не хотелось бы встать на пути легендарного нагибатора — в случае неверного решения.

— Я тебе уже сказал: тебя рядом с ней быть не должно. Это всё, что тебе следует знать, — отрезает воин.

— Но я уже здесь, — неожиданно улыбается горец, — выходит, ты что-то сделал не так.

После этих слов все в трактире замолкают. То ли задумавшись, то ли впечатлившись храбростью чужака…

А затем гуськом выходят из помещения, забирая с собой кружки с пивом и тарелки с едой.

Кажется, Акире выделили место для достойного ответа…

Вот, только, отвечать воин не спешил: он сосредоточенно смотрел на горца, не обнажая своего оружия.

— Что ты знаешь обо мне? — вдруг спрашивает Акира.

— Что ты — найдёныш. Рос в приюте недалеко от Святилища Богов, там же получил имя воина, якобы нашептанное смотрителю приюта самим небом. В пятнадцать лет был принят в стражу, пройдя жесткий отбор, и в этот же год получил от Повелителя Тьмы лорда Даркшадоу свой легендарный меч. Был несколько раз судим за резню на поле боя, и столько же раз помилован и отпущен — из-за страха местных командиров быть убитыми от твоей руки. Пять лет назад покинул пределы королевства и исчез, — горец перестаёт перечислять, а затем садится на своё место за столом, — и теперь ты здесь, стоишь передо мной в трактире «Пьяный баран», защищая спутницу дракона, Мариэль, нареченную народом Коварной — за блестящий ум и способность плести интриги.

Ого! Это про меня что ли?..

— Меня действительно зовут в народе Коварной Мариэль? — уточняю, не справившись с любопытством.

— Коварной Мари, если быть точным, — горец поднимает взгляд на меня, — для легкости запоминания они обкромсали твое имя.

— В ножки им, что ли, за это поклониться? — задумчиво протягиваю, изумляясь тому, как моё имя в этом мире фактически вернулось к истокам, пройдя тернистый путь.

— А ты кем будешь? — не отрывая глаз от чужака, спрашивает Акира.

— Я — представитель клана горцев. Моё имя — Гарута. И я — Видящий Истину Шаман из Ветвистого Края Свободных Всадников.

Скисаю, услышав это представление. До него горец выглядел круто.

Теперь мне даже сказать нечего…

— Горцы никогда не вмешивались во внутренние дела королевства, — замечает Акира.

— Горцы давно не вмешивались во внутренние дела королевства, — поправляет его Гарута, — однако, сейчас мы вынуждены вмешаться, поскольку ты неверно истолковал свои видения и повёл историю неверным путём.

— Разве историю можно «повести»? — уточняю аккуратно.

Но, встретив взгляд Акиры, понимаю — можно. Ещё как можно.

Собственно, я тоже приложила руку к подобному развитию событий. Чего уж скромничать?..

— В моих видениях были трон, дракон, она и всё это королевство, — кивнув на меня на слове «она», отвечает воин.

— Ты не прав, — качает головой Гарута.

— И в чём же я ошибся? — Акира смотрит на горца так, словно тот был муравьём. Муравьём, которому почему-то дали право голоса.

Ужасные ощущения. Надеюсь, воин никогда не посмотрит так на меня…

— В твоём видении ты смотрел на все события с высоты? — уточняет горец.

— Нет. Я видел всё своими глазами, — отвечает воин.

— Тогда ты не прав, — с легкой победной улыбкой отвечает Гарута, — ты тоже был там.

Некоторое время Акира молчит, осознавая услышанное, а затем поднимает взгляд на горца:

— Я должен привести их на их места.

— А кто дал тебе право решать — кто именно и на каком месте должен находиться? — в ответ на это спрашивает Гарута.

Акира вновь замолкает, а затем бросает напряженный взгляд на меня.

— Она была дарована дракону ритуалом, — произносит он.

— Ритуалом, придуманным его мамой для того, чтобы сын рос безжалостным тираном с холодным сердцем, — отрезает горец ровным голосом.

Черт… а ведь он прав.

Королева-мать неспроста придумала эту историю с девственницами и ночью любви со смертью в конце.

Чего она хотела добиться этим?..

Скорее всего именно ожесточения Зара. Она хотела приучить его к тому, что он — выше людей. И ей это удалось с блеском.

Вот только характером стальным дракон не обзавёлся. Слишком хорошо жил на своём острове.

И это явно промах воспитания.

— Зачем ты говоришь мне это? — через некоторое время спрашивает Акира.

— Потому что ты взялся творить историю, как в своё время — король Контрад. И это может сильно навредить миру. А точнее, навредить тому, что от этого мира осталось после всего вреда, причиненного Контрадом, — отвечает Гарута.

— Я — не Контрад, — отрезает Акира.

— Всё верно. Но ты имеешь те же корни. И ту же силу.

— А… что натворил Контрад? — осторожно спрашиваю, подняв руку, — Он вроде был неплохим парнем… даже любовь свою в итоге нашел и позволил пророчеству реализоваться.

— Пророчество было придумано Повелителем Света именно из-за действий короля Контрада, — ошарашивает меня Гарута, — а точнее, из-за их союза с Повелителем Тьмы. Это пророчество должно было гармонизировать все процессы, нарушенные вследствие заключения сделки между одним из Богов и смертным, рожденным в клане Видящих Истину.

— А что это за клан такой? — уточняю устало, стараясь не реагировать на появление новых участников в этой истории.

— Это клан горцев, — отвечает мне Акира, — У них есть сложное почти непроизносимое название, которое переводится на общепринятом языке, как Видящие Истину.

— Итак, Контрад был горцем, — складываю руки на груди и поднимаю брови.

Едва сдерживаюсь от тяжкого вздоха.

— Как и я, — Акира переводит взгляд на Гаруту.

— Как и ты, — кивает тот, — только намного раньше.

— Лет на тридцать? — предполагаю.

Или сколько там было Контраду, когда он умер? Почему это вообще имеет значение?