Алена Медведева - Настоящее [СИ]

— Соли, — ощущая сухость во рту, выдыхаю беззвучно.

Сколько раз за эти годы я запрещала себе думать о том, как была зачата моя дочь. Я полагала, что это обязательно было ужасно. И вот сегодня, пораженная и напуганная известием о встрече с Киреном, я вспомнила…

Кирен.

Экран погас — Дейнари разорвала контакт. Соли расстроенно засопела и, бросив на меня сожалеющий, где-то даже тоскливый взгляд, спешно выскользнула из зоны управления звездолетом. Вероятно, она направилась искать Анжелику, чтобы утешиться в ее обществе, пожаловаться на нелепое с ее точки зрения поведение родителей. Где ей понять, что для Дейнари я — олицетворение всего наихудшего во вселенной. И на беседу со мной сейчас она не просто не рассчитывала, она была к ней не готова!

Как и я…

Мотивы поведения матери Соли мне абсолютно понятны. Больше того, я испытал облегчение, когда она оборвала разговор. Это спонтанное решение дочери, переживавшей, что нарушает обещание, данное Дейнари, оказалось для меня непосильным. Услышав ее просьбу поговорить с мамой, опешил. Ища поддержки у земной женщины, предложил ей предупредить Дейнари. Но Анжелика категорично отказалась, а затем и вовсе ушла, заявив, что не хочет смущать нас своим присутствием.

А Соли, не подозревая, что просит о невозможном, тормошила меня, требуя немедленно установить контакт. Она знала позывные частоты наизусть, тут же бросившись вводить их в систему связи. Отказать дочери, что все последние годы была единственным смыслом жизни, я не мог. Душу переполняло счастье от возможности не просто видеть и слышать ее, а находиться рядом! Мне казалось, что ничто не сможет затмить или омрачить восторг этой встречи.

Но я ошибся. Беседа… Нет, разве же мы говорили? Хватило даже ее изображения, чтобы все с такой тщательностью сокрытое в моей душе вырвалось наружу. Воспоминания накатили волной. Та часть жизни, которую я запретил себе вспоминать, чтобы суметь выжить, — сейчас все разом вернулось.

Едва Соли исчезла, расстроенная нашей едва ли не ссорой, я немногим не рухнул на сидение — ноги задрожали. Уставившись на руки, понял, что и их лихорадит. Я только что видел перед собой саркастичную, величественную, невыносимо холодную и отстраненную арианскую принцессу, разодетую в их типичные светлые одежды и с крупными украшениями в ее белоснежных волосах. Я уже знал, что ей это положено по статусу как супруге какого-то их родовитого жителя.

Кем является и чем занимается ее супруг, я намеренно никогда не узнавал. Более того, если в рассказе Анжелики или Соли проскальзывало какое-то упоминание этого арианца — заставлял себя не слышать. Знать о его существовании было мукой для меня.

И вот я снова увидел Дейнари. Так неожиданно. Спустя столько лет… В прошлый раз она ушла не оглянувшись, сопровождаемая братом. И ни разу за эти годы не пожелала подать хоть малейший сигнал. Это ли не красноречивее всяких слов изобличает ее отношение?

Она изменилась — бесспорно. Той арианки-пленницы больше нет и в помине, это очевидно, как и ход времени. Отчего же тогда, сейчас уставившись на свои дрожащие руки, я вижу совсем юную девушку, что необъяснимым образом вытянула меня из бездны смерти после нападения верпанов? Почему я вообще вспомнил о таком далеком прошлом?

Вижу беснующуюся в припадке безумной ярости девушку, вокруг которой вспыхивает огонь и гнутся прочнейшие металлические детали звездолета. Словно и не было этих лет, я чувствую напряженное от пожирающей ее разум боли тело, несоразмерную ее плоти силу. Мои кости дробятся, а мышцы на теле рвутся от натуги, когда я, сжимая ее руками и ногами, пытаюсь удержать на месте. Когда истинно борюсь с нею на пределе сил, стараясь помешать ей навредить себе. Нам всем…

Всякий раз, когда она проваливалась в эту непонятную мне кому несознательности, силы арианки словно удесятерялись. Она превращалась в чудовище, способное руками разрывать металл, вгрызающееся в мое тело клыками и когтями, опаляющее все вокруг. Но вспомнил я и ее надломленное этими жуткими припадками безумия, дрожащее от слабости и неспособное даже подняться тело. Мучительные и долгие рвотные спазмы, ожоги, проступающие на теле… И стоны. Снова и снова — стоны ее мук.

Пальцы рук невольно сжимаются, я мысленно, как когда-то давно, держу ее на руках. Устроив на коленях, бережно обмываю под мягкими струями воды и глажу, глажу, глажу ее тело… Может быть, мне кажется, но словно бы эти прикосновения приносят ей облегчение — постепенно ее скрюченное спазмом тело расслабляется, а арианка забывается беспокойным сном.

Осторожно выбравшись из купальни, продолжая баюкать ее на руках и сам едва не стеная от отчаяния и полного бессилия перед этим страшным недугом, устраиваюсь на подстилке в своей каюте. Дейнари укладываю поверх себя, прикрывая еще одной подстилкой. И снова глажу… Уже ее волосы. То, что от них осталось после ее яростных попыток вырвать их вместе с болью, разрывающей ее голову.

Мне хочется верить, что эта ласка подарит ей покой. Хотя бы ненадолго позволит отдохнуть. Но я настороже, не известно, долог как забытье будет ее сон или скоротечен, после чего глаза распахнет ничего не понимающее и не осознающее чудовище. А я не могу допустить, чтобы чудовище одолело ее. Пока она хоть иногда приходит в себя, я стараюсь верить, что все еще изменится. Иначе я не могу. Не могу представить, что когда-то Дейнари не будет в моей жизни. Даже если эта жизнь стала сплошным мраком.

«Пора забыть! Я должен оставить все в прошлом!» — в какой уже раз твержу себе. Но знаю, что не сумею. Все напрасно — это совесть и неумолимо разъедающее мою душу чувство вины.

— Ты должен объясниться с дочерью!

Вздрогнув, поднимаю взгляд, чтобы осознать: земная женщина вошла на мостик. Она стоит чуть в отдалении, прислонившись плечом к обшивке стены, и хмурится.

— Она не все показывает, но очень переживает внутри. Мне порой становится страшно, когда-то ее прорвет. И что мы будем делать тогда?

Ответил земной женщине только взглядом. И вряд ли он скрывал охватившее меня напряжение и тревогу.

— Ты… — запнулся, не сумев подобрать слов. Все же арианские устройства-переводчики не всегда верно передают мысль. — Эта просьба адресована мне. Почему? Кто я для Соли? Что я могу сказать ей? Зачем ей слушать такого как я?

— А ты попробуй! Ты ее отец! Я понимаю, если бы она была вам безразлична. Обоим! И ты, и Дейнари в каком-то извращенном стремлении оградить ее от всего на свете поступаете неверно. Она уже достаточно взрослая, чтобы понять. А вам не помешало бы объяснить ей все. Конечно, прежде разберитесь с собой. Но начните разговаривать с ней… друг с другом. Есть то, в чем мы с Даргом не можем заменить ей родителей, просто потому что мы не вы!