Эль Бланк - Три дороги на двоих. Трилогия

Минуты три я сижу неподвижно, в полном ауте от произошедшего, приходя в себя и стряхивая всю ту гадость, которой меня основательно присыпало. Придерживаясь руками за шершавый ствол, поднимаюсь на ноги. М-да... Нервная дрожь так сотрясает тело, что удерживать вертикальное положение я могу, только мёртвой хваткой вцепившись в опору.

Ладно, торопиться не будем. Постоим.

Глаза начинают привыкать к слабому, неверному свету звёзд, и я едва сдежриваю непроизвольный стон — настолько удручающей выглядит открывшаяся моему взору картина всеобщего разгрома.

От нашего лагеря не осталось совсем ничего. Пара жалких тряпочек, запутавшихся в ветвях, только усугубляет общий трагизм произошедшего.

И где все? Живы хоть?

Нахлынувшая паника заставляет начать выбираться на открытое пространство. Однако, раньше, чем мне удаётся преодолеть новоявленные препятствия, в мозгу постепенно проявляются окружающие звуки. Шелест веток. Слабое, едва различимое похрустывание. Чей-то стон.

— Эй! — вдруг раздаётся отчётливый зов. — Живые есть?

На поваленном стволе, ощутимо далеко впереди, появляется тёмная фигура, в которой не так трудно узнать Дениса — нашего проводника.

— Есть! — подтверждают откуда-то слева.

— Вроде целы, — откликается ещё кто-то из парней.

— Помочь кому? — немедленно интересуется Ден.

— Сюда! — нервно выкрикивает женский голос. — Ирину придавило.

Фигура исчезает, и я, ориентируясь на звуки, пробираюсь в том же направлении.

Через несколько минут, когда процесс «покорения» полосы препятствий заканчивается, оказываюсь в жалкой компании из пяти человек. Один, вернее, одна из которых в сознание не приходит.

— Вероника? — судорожно выдыхает, оборачиваясь на хруст веток под моими ногами, Марина.

— Я, — тихо подтверждаю.

— Одна? Кого-нибудь видела? — с надеждой спрашивает Денис.

Отрицательно мотаю головой.

Ребята, переглянувшись, исчезают в темноте, а я устало опускаюсь на ближайший ствол. Странно. Не так уж и долго шла. Или это нервное?

Отстранёно наблюдаю, как Маришка, откидывая с лица упорно падающие вниз растрёпанные рыжие волосы, пытается привести в себя подругу, но встать и помочь сил нет. Неприятно начинает пульсировать и ныть бедро. Непроизвольно проведя по нему рукой, я взвизгиваю от боли.

— Что? — немедленно вздрагивает девушка, нервно оглядываясь.

— Поранилась, кажется, — присматриваюсь к порванной одежде. Цвет явно темнее, чем должен быть. Да и на ладонях осталось что-то липкое. Кровь? Вот ведь! А я от шока даже не заметила, как на что-то напоролась. Надеюсь, что не серьёзно.

Едва удерживаю паническую волну. Не реветь надо, а соображать — чем перевязать. До аптечек теперь, как до ископаемых останков динозавров, просто так не докопаешься, поэтому, пользуясь темнотой и отсутствием мужской составляющей, стягиваю с себя куртку и футболку. Первую возвращаю на место, а вот второй приходится пожертвовать.

Проходит ещё немного времени, и в отдалении появляется несколько ярких огоньков. Первый испуг сменяется облегчением, когда мы понимаем, что это фонари. В итоге к нам присоединяется ещё четверо «потеряшек», а ребята аккуратно опускают на траву два найденных рюкзака. Как раз к этому моменту и Ирина со стоном открывает глаза.

Произведённая перекличка оптимизма не внушает. Шестеро из нашего туристического отряда отсутствуют, в том числе и Оксана Петровна — преподаватель, с которой мы проходим эту экстремальную летнюю практику. Да и среди «имеющихся в наличии» не получивших ранений — раз, два и обчёлся. Порезы, ушибы, вывихи... Хорошо хоть переломов пока нет.

— Что это было? — наконец, кто-то задаёт волнующий всех вопрос.

— А шут его знает... — Ден пожимает широкими плечами. — Может, метеорит шарахнул. Не это сейчас важно. Надо остальных найти. Придётся ещё и там посмотреть. — Он снова поднимается и указывает куда-то в эпицентр катаклизма. — Кто идёт?

Поняв, что оставаться в неведении будет выше моих сил, присоединяюсь к поисковой группе.

Решаем расширить зону поиска и, оставив троих, которые совсем не в состоянии перемещаться, выдвигаемся в обозначенном направлении. Идём неплотно, цепью, стараясь громко переговариваться, внимательно осматриваться и не терять друг друга из виду. Всё-таки фонарики, это спасение! Повезло, что нашлись!

Медленно углубляемся в жуткое месиво из земли, вывороченных каменных глыб и деревьев. Пока мой вклад в общее дело наименьший. Кто-то нашёл ещё один рюкзак, кто-то пострадавшего, а я только чей-то спальный мешок обнаружила.

— Сюда идите! — раздаётся сдавленный вскрик.

Господи! Чего ж так орать-то! И без того страшно!

Сориентировавшись в направлении, сворачиваю на звук и присоединяюсь к активно дискутирующим ребятам.

— Нельзя! — шипит Денис. — С ума сошли? Не пущу!

— Сам же сказал, что там могут быть наши! — не сдаются парни. — Надо смотреть!

— Непонятно, вообще, что это! — отрезвляет энтузиастов инструктор. — Утром посмотрим.

— До рассвета ещё четыре часа! — наседают те. — Чего ждать?

Не понимая причины столь бурного обсуждения, стою в растерянности, пока кто-то не дёргает меня за рукав куртки, указывая в сторону.

Послушно перевожу взгляд в глубь леса и...

Ох! С ума сойти! Застываю, как соляной столб, наверное.

В пределах ночной видимости, не так чтобы уж очень далеко, наблюдается нечто крупное, плавно закругляющееся, слегка отливающее металлом, совершенно гладкое и дико неестественное для леса. А уж размер… Оно возвышается над искалеченными стволами метров на пять, не меньше.

Вот тебе и метеор... Больше похоже на разбившийся самолёт. Теперь понятна причина произошедшего.

— Хорошо, — не выдержав напора, сдаётся Денис. — Но девушки будут ждать здесь!

— Что ещё за дискриминация? — опережая других, немедленно начинает возмущается Марина. — Мы с вами.

Наткнувшись на убийственные взгляды женской половины населения, парень проглатывает рвущиеся в наш адрес нехорошие слова и, обречённо махнув рукой, решительно разворачивается, начиная обходной манёвр в направлении потерпевшего крушение объекта.

Медленно продвигаемся вдоль гладкого борта, осторожно перелезая через поваленные деревья и огибая бессчётные, вывороченные с огромными комами почвы и песка, древесные корни. Фюзеляж воздушного судна как-то подозрительно быстро начинает сужаться, а потом снова резко расширяется. И этот факт заставляет нас недоумённо переглядываться. Ведь очертания этого аппарата больше напоминают диск, и до классических самолётных форм ему как до Китая! А разве у нас такие бывают? Однако останавливаться уже никто не решается.

— Денис, это что? — придушенно интересуется кто-то за моей спиной. Игорь, кажется.