Афтон Лок - Скрывающийся альфа

— Ну, Дрю сделал городской конференц-зал моим главным приоритетом… Да, я обещаю тебе, как только смогу… Подожди, у меня есть музыкант, сидит прямо здесь, она хотела бы играть в твоем баре.

Пару минут спустя Лара закончила говорить по телефону и улыбнулась.

— Я играю в баре Джи сегодня в восемь вечера. Спасибо.

— Здорово! — он встал и поцеловал ее в висок. — Теперь я должен работать. Спасибо, за завтрак.

Но прежде чем он смог двинуться, зазвонил телефон. Росс, подрядчик, выполняющий строительство нескольких домов одновременно, по-прежнему нуждался в опорных балках, которые заказал.

— Если ты сможешь принять частичный заказ, ты можешь забрать его сегодня после обеда, — он вздохнул, разочарованный реакцией человека. — Я боюсь, это лучшее, что я могу сделать.

— Звучит так, как будто у тебя больше заказов, чем ты можешь выполнить, — сказала Лара после того, как он повесил трубку.

— По крайней мере, он лучше это воспринял, чем большинство. Доминанты в этой Стае неумолимы. Они даже звонят мне посреди ночи, чтобы обсудить проект.

Когда его спина сгорбилось, она толкнула его в грудь, пока он опять не выпрямился.

— Ты позволяешь им обращаться с тобой как с тряпкой. У тебя разве нет никаких помощников?

— Я предпочитаю делать все сам, таким образом, я могу сохранить свою позицию, — он вскинул голову. — Не хочешь заработать немного наличных денег, пока ты здесь?

Она встала и закатала рукава.

— Ну, я не дровосек, но если ты покажешь мне, как работать, я попробую.

Он обнял ее, желая почувствовать ее грудь, снова прижимающуюся к его груди.

— О, нет. Ты не коснешься лезвия. У меня есть работа шлифовкой и лакировка. Там целая стопка ступеней лестницы, которую нужно закончить.

— Конечно, я готова.

Интересный выбор слов. Его взгляд опустился к ее бедрам. У нее была самая сладкая, самая округлая попка, которую он когда-либо видел. Он вытянул ее клетчатую рубашку из джинсов.

— Сделай мне одолжение и вытащи это. Если ты не будешь держать свою красивую попку прикрытой, то сегодня я могу случайно порезаться.

Желание вспыхнуло в ее серых глазах, но она сделала так, как он попросил. После того, как он обучил ее, они оба принялись за работу с чувством чистой справедливости, поселившимся в его костях. Их разговор за завтраком был самым длинным, который у него был с кем-нибудь в последнее время.

Хотела ли она здесь мирного дома, разделять еду и хорошую добросовестную работу? К своему удивлению, он понял, что может представить ее рядом с ним навсегда. Прежде чем схватил следующее бревно, он посмотрел на нее. Красная полоса в ее волосах выглядела неровной, когда она склонилась над своей доской.

Нет, такая женщина, как она, не ищет мира. Он лучше запомнит все, как есть, и не будет привязываться.

В баре Джи тем же вечером в животе Лары запорхали бабочки. Она не играла в клубе, с тех пор как ее мать умерла. Руки так сильно болели от сегодняшней деревообработки, что она не была уверена, сможет ли сыграть на гитаре. Она выступит для странной, смешенной с некоторыми людьми стаи. Человек, который остановил ее на дороге, тоже был здесь, наблюдал за ней с тем же настороженным выражением. Хотя некоторые приветствовали его, называя Райкером, все держались на почтительном расстоянии от него.

Понимание, что Огден тоже наблюдал за ней, нервировало ее больше всех.

Сегодня было волшебно. Это было замечательно, сделать кое-какую честную работу и забыть о своих проблемах на некоторое время. Рядом с Огденом было легко. Они не разговаривали после завтрака и для этого не было никакой необходимости. Слава богу. Он стал слишком любопытен.

Она могла понять, почему владельцы планируют отремонтировать это место. Оно по-прежнему выглядело обветшалым даже в тусклом свете, но ее это не волновало, пока здесь не было одного конкретного владельца ранчо или охотника с неприятным запахом изо рта и обвисшим животом. Пока она не убегала, опасаясь за свою жизнь, с обвинительными фотографиями, которые забрала. Никакого шантажа. Просто игра на гитаре ради музыки.

Сосны рядом с окном, темнеющее на фоне вечернего неба, образовали защитное ограждение вокруг здания. Было бы так легко потерять себя здесь, но она не могла оставить свой дом. Останется ли что-нибудь от ее стаи, когда она вернется, или их всех убьют?

Как бы она не полюбила играть здесь вечерами и наблюдать, как напрягаются мышцы Огдена под его выцветавшей рубашкой днями, ей придется вернуться домой.

***

Огден сидел в задней части бара Джи, чтобы посмотреть выступление Лары. С таким количеством заказов, которые свалились на лесопилку, он может остаться не более чем на полчаса, может быть, на час. Если бы она не помогла ему сегодня, ему нужно было бы еще много что сделать. Она была трудолюбивой, еще один пункт, который он добавил в список того, что ему в ней нравилось.

Ее красная рубашка, расстегнутая слишком сильно, как обычно привлекая его взор к ее груди, потом к красной полосе в волосах и снова к груди. Первый аккорд, который она сыграла, послал приятный холодок вниз по его спине. Звуки смеха, разговоры и звук пивных бутылок, выбрасываемых в мусорное ведро исчезли, так как каждый смотрел на нее с пристальным вниманием.

Он не ожидал то, что вышло из ее рта. Музыкальные переливы ее голоса, когда она говорила, стали даже сильнее в ее пении. Боже, он никогда не слышал ничего более чарующего.

Его член стал твердым, как скала, а волоски на затылке встали дыбом. Он закрыл глаза. Ее аромат, смешанный со звуком медленной, грустной песни. Зная, что ее мать недавно умерла, эти грустные стихи стали еще более запоминающимися.

Неожиданные слезы появились в его глазах. Почему он не был там, чтобы предотвратить трагедию? Он схватил табурет обеими руками. Желание спариваться врезалось в него с силой кувалды.

Боже, нет! Он начал изменяться. Кости в ногах начали покалывать, изменяя форму. Зубы пронзили его нижнюю губу, пуская кровь. Он должен выбраться отсюда! Измениться в середине выступления будет еще более неловко, чем во время ужина. А еще хуже? Измениться обратно в человека на глазах у всех без штанов.

Его табуретка скрипнула, когда он встал в середине песни Лары.

— Стоп!

Ее серые глаза расширились.

— Тебе не нравится мое пение?

Все уставились на него. В комнате было так тихо, что стук его сердца, казалось, был слышен в зале.

— М-мне нравится, — удалось ему произнести, прежде чем его голос изменился. — Просто остановись.

Сделав глубокий вдох, чтобы остановить изменение, он бросился на улицу, прежде чем потерял все свое достоинства. Он добрался до края стоянки, когда изменение настигло его. Кости вставали на место, заставив его опуститься на землю в агонии. Каждый волос прорывался через его кожу, жаля. Всхлип вырвался из его горла, когда изменение было завершено.