Ульяна Гринь - Няня для дракоши

— Эвьер Радориван, прошу вас устроить эсси Машу в покоях бывшей гувернантки его императорского высочества.

Глаза старика удивлённо блеснули в мою сторону, но он только поклонился — совсем не так глубоко, как швейцар, и провёл пальцами по колье. Выбрав один из зубов, снял его со шнурка и жестом пригласил нас обоих следовать на лестницу. Но Вик качнул головой:

— Эвьер Радориван, мне необходимо привести себя в порядок и увидеться с его императорским величеством. Прошу оказать эсси Маше всяческое внимание и устроить её со всеми удобствами.

— Сделаем всё в самом лучшем виде, эвьер Эвиксандори, — снова поклонился старик. — Эсси Маша…

На моём имени он запнулся и недоверчиво оглядел с ног до головы. Вик вмешался:

— Благочестивая Маша, возможно, у вас есть другая форма имени? Чуть подлиннее?

— Моё полное имя Макария, — со вздохом произнесла я. — Но я его терпеть не могу.

— Прекрасно, — оживился Вик. — Эсси Макария — новая няня его императорского высочества.

Эвьер Радориван, похоже, даже вздохнул с облегчением. У них явно какая-то заморочка с этими непроизносимыми именами! Надо об этом узнать побольше. Но пока мне придётся идти за стариком, который, вероятно, играет роль ключника в замке. Уф… Как тут всё сложно!

Вик остался в холле, а я поднялась по широченной лестнице, покрытой ковром, явно кожаным. Интересно, они всё делают из кожи домашних динозавров? Но вот эти гобелены на стенах — тканые. Расшитые толстыми нитками. Но такие реалистичные! Драконы, самые настоящие, те летающие бестии, которые у нас украшали сказки народов мира… И сцены охоты брутальных крылатых мужчин на огромных динозавров. А вот и сценка пасторального быта — девушки с крыльями и рожками собирают охапки скошенной травы, такие огромные и толстые, что невольно сила драконьих женщин вызывает уважение. Пейзажи — скалистые горы, изумрудные холмы с перевязями из кудрявых полос деревьев и пальм, поселения с бамбуковыми домиками и лежавшими у дверей собаками-велоцирапторами. Всё как у нас. Всё, как в моём мире. И всё настолько другое, немного чуждое, но в то же время притягательное и сказочное…

— Благочестивая Макария, — старик остановился, снова отвешивая поклон, и указал мне на радужную дверь между гобеленов. — Вот здесь ваши покои. Сейчас я открою их и позову служанок, чтобы они освежили комнаты. Вам стоит подождать на балконе, я распоряжусь принести освежающие напитки и немного фруктов.

Эвьер Радориван, которого мне всё время хотелось назвать Иваном — так он был похож на русского крепостного, которого барин возвёл в должность управляющего усадьбой, провёл клыком возле дверного проёма, и дверь отъехала в стену, пропуская нас. А я снова с поклоном получила клык в руку. Ого, это мне теперь придётся извращаться и пытаться бесконтактно открывать собственную спальню? А если не получится?

— Ваши покои, благочестивая Макария, — объявил ключник, пропуская меня вперёд.

Ну что же, очень милые покои. Большая комната с зачем-то закруглёнными углами и двумя высокими стрельчатыми окнами. На потолке — странные узоры из переливов радужного камня, похожие на спирали и завитушки. Мебель оценить не удалось, потому что она была покрыта кожаными (опять кожаными!) чехлами. Вместо столика у предполагаемого дивана из пола тянулось некое широколистное растение. Прямо из пола, из мозаики — чудо чудное! Как это прелестно! Выпить кофе и поставить чашечку на круглый, изумрудно-зелёный лист… А вдруг он прогнётся, и чашка упадёт? Я прошла к этому столику и надавила на лист. Он спружинил совсем чуть-чуть, но не нагнулся.

— Как классно! — выдохнула я, взглянув на Ивана. Ключник поклонился, видимо, не зная, что ответить. Потом взял себя в руки и с достоинством сказал:

— Вам стоило бы подождать на балконе, пока служанки приберут покои, эсси Макария. Я распоряжусь принести вам напитки и фрукты.

— Хорошо, — согласилась я. Балкон так балкон.

Видала я такие балконы… Ну, в смысле, видала я их. А вот такого — никогда. Хотя чему я удивляюсь? Разве в этом мире в комнате радужного замка, где живут драконы, могут быть обычные навесные балконы? Я прошла через комнату, радуясь переливающимся узорам на стенах, и оказалась на огромном широком выросте, похожем на гигантский гриб. Такие растут в лесу на деревьях, большие лопухи, как будто неглубокие воронки. На моём грибе было прохладно, но страшновато, несмотря на загибающиеся края, служащие оградой. А ещё там было несколько выступов, очень напоминавших выгнутый диванчик. На них я и присела, разглядывая открывавшийся с высоты пейзаж.

А он впечатлял. Ещё немного, и я окончательно влюблюсь в этот мир! Холмы, покрытые лесами, а кое-где — кольцами распаханных полей, сады, перевитые то лианами, то гроздьями ярких цветов, и луга с крохотными точками пасущихся животных. Ярко-синее небо с тускловатым солнцем, голубеющее к горизонту, а у самой линии становящееся розовато-сиреневым. Почти видимый густой ветерок, обдувающий замок, приносящий прохладу. Птицы в небе — косяк больших толстобрюхих птиц — реющие высоко и далеко, а над ними — тень в три раза большая всего косяка. Птеродактиль? Я поёжилась, но решила, что эта бандура не полетит к стенам замка, чтобы съесть меня, если в небе у него полно еды.

— Благочестивая эсси!

Обернувшись, я увидела миловидную девушку с немного грубоватыми чертами лица. Она вынесла чеканный поднос, покрытый тонкотканной салфеткой, на котором стояли несколько кубков из красного металла, украшенных жёлтыми камнями, и нечто вроде тарелки — просто круг — на котором лежали круглые и вытянутые, большие и маленькие фрукты всех цветов радуги. Даже синий, плоский, как медальон. Девушка поставила поднос на один из выступов гриба, присела передо мной в реверансе, сложив руки на груди, и на несколько секунд приняла парадное воплощение. Всё, как и у Вика: чешуйки на пол-лица, крылья, когти, крохотные рожки. Я даже вздрогнула от неожиданности и спросила с неудовольствием:

— Зачем вы это делаете?

— Простите, благочестивая эсси? — девушка выглядела обескураженной, и я пояснила:

— Ну… Вот это вот показываете?

— Но ведь… так принято… по этикету, — пролепетала она. — Благочестивая эсси не представится?

— Меня зовут Маша, — на автомате ответила я и только потом осознала, что служанка ждёт, когда я выпущу крылышки. Добавила с улыбкой: — У меня нет ни крыльев, ни рожек. Уж простите!

Я думала, она упадёт в обморок от ужаса, но девушка сдержалась. Крепкие нервы. Она опустила глаза, снова присела в реверансе и сказала почти нормальным голосом:

— Я Вей, благочестивая эсси, ваша личная горничная. Мне хотелось бы задать вам вопрос, но я не смею.