Ульяна Гринь - Три жениха для попаданки

— Там стоит замок, да, но я уверен, что ты легко откроешь его.

Гевин откинул гобелен и широким жестом пригласил меня. Я подняла брови:

— Тут каменная кладка.

— Естественно! Это и есть замок. Надо воспользоваться магией. Об этом проходе знают всего несколько особ королевской крови, включая нашего дядю Брока и тётушку Аржиллу.

— У женщин нет магии, — фыркнула я. — Как тётушка Аржилла могла бы открыть кладку?

— За неё это делал дядя Брок, конечно же!

Покачав головой, я коснулась пальцами камня. Как же открыть проход? Уверена, что Гевин и Андро просто-напросто прошли, как через бумагу. А я тупко. Я не умею пользоваться тем, что мне дали искры. Да, это они, поставив тавро, дали мне магию. Только зачем?

Внезапно моя рука засветилась радужным сиянием, а камень стал поглощать её, как тёплое масло. Я так испугалась, что даже не подумала отдёрнуть руку, а она прошла сквозь кладку, словно я была призраком. Или стена призрачной. Я шагнула вперёд, обжёгшись на миг о магию, и услышала смех Гевина:

— Я знал! У тебя получилось.

— Так всегда происходит? — пробормотала я, осматривая платье — нет ли следов от камня или обожжённых мест. — Магия — это всегда так больно?

— Магия не причиняет боли, — ответил он, оказываясь рядом со мной в тёмном закутке, где пахло сыростью и плесенью.

— Значит, она меня не любит. Слушай, а почему ты не взял свечу?

— Магия, курочка! Зачем свеча, если есть магия?

Опять? Да блин!

Я пощёлкала пальцами, поводила рукой, покрутила кистью. Ничего. Хочу свет, ёлки-метёлки!

И стал свет.

Искры вспыхнули в кромешной тьме, я вскрикнула от неожиданности и радостно спросила:

— У меня опять получилось?

— Я же говорил!

Обернувшись на Гевина, я увидела довольную улыбку на его лице. Ишь какой. Решил меня обучить? Зачем ему это?

— Пошли, — он стал спускаться по узкой винтовой лестнице, держа меня за руку. Пришлось последовать за ним. Интересно, куда мы идём?

А лестница всё крутилась, крутилась, всё не кончалась, и мне казалось, что сейчас меня стошнит. И голова уже кружится от спуска по спирали… Давайте уже придём и всё!

Гевин вдруг остановился, и я чуть не налетела на него, в последний момент затормозив о его спину.

— Тш-ш-ш, — шикнул он. — Мы рядом со столовой моей матушки!

— Куда ты меня ведёшь?

— Секрет! Подожди, тут должен быть коридор.

Коридор нашёлся через пару минут слева от маленькой дверцы. Его отделяла от лестницы полукруглая арка. Пригнувшись, мы ступили в сухую часть тайного хода, и Гевин, обернувшись, подмигнул мне:

— Курочка, сейчас ты оценишь меня по достоинству.

— Я бы тебя оценила, если бы ты меня отправил домой, — пробормотала так, чтобы Гевин не услышал. А он почти наощупь открыл неприметную часть стены, поведя по ней рукой. И мне в нос ударил букет цветочных ароматов. Пряный, свежий, чистый и сильный. Нет, не хочу домой. Вот прямо сейчас не хочу! Потом, может быть, опять захочу, но сейчас…

Я останусь тут навсегда!

Цветы, деревца, кустарники, опутанные лианами, пальмы с наливающимися гроздьями фруктов, совсем не похожих на бананы, зелёная травка, свежесть воды, влага в воздухе, осевшая капельками на моём лице… Всё это было так приятно, навевало спокойствие, заставляло растворяться в тишине, прерываемой лишь стрекотом кузнечиков и деловитым жужжанием пчёл.

Ступив на чуть пружинящую траву, я выдохнула:

— О да. Оценила…

Пройдя чуть дальше, заметила стеклянные стены, а через них — клонящееся к горизонту солнце. Сколько времени? Наверное, часа три-четыре пополудни. В моём желудке парочка одиноких кусков мяса плескались в вине, и, думаю, это окрыляло меня. Я почувствовала себя беззаботной птичкой, порхая, будто на крыльях, по этой чудесной оранжерее, а потом опустилась на каменную скамейку с завитушками на спинке:

— Боже, как тут красиво! И тихо! Никого… Почему?

Гевин усмехнулся, присаживаясь рядом, откинув небрежным жестом полу камзола:

— Потому что в этот момент матушка и её фрейлины усердно молятся Богине. Молитвенный час аристократок. Слышишь? Колокола.

Откуда-то едва доносился колокольный звон. Я кивнула:

— И это тоже красиво. А аристократы что, не молятся?

— Вседержитель, откуда ты появилась, неучёная курочка?

— От верблюда, — огрызнулась я. — Жалко рассказать, да?

— Отчего же, — Гевин учтиво склонил голову. Боже, каким он умеет быть изысканным и вежливым! И в то же время просто мелкий хулиган! — Мужчины молятся по утрам, после кофе и перед началом работы. А дамы — вот в это время, когда все домашние дела улажены, в ожидании ужина.

— Как интересно. И молитесь вы явно не Богине.

— Вседержителю. Как можно не знать очевидных вещей?

— Это для тебя они очевидны, глубокоуважаемый принц! — я вздёрнула нос. — А я не знакома с обычаями вашего королевства.

— Вседержитель — творец мира и света, воды и земли, всего живого и мёртвого, сущего и бесплотного, — скороговоркой объяснил Гевин. — Богиня, его дочь, созданная из его крови и плоти, покровительствует женщинам, лечит их и утешает. Она была человеком, прежде чем стать Богиней.

— Хм, — ответила я. — Хм-хм. Я видела изображение Богини, это девочка. А кто её мать?

— Как кто? Конечно же, магия!

Он казался даже раздосадованным моей непонятливостью. А я всё никак не могла прийти в себя. Бог совокупился с магией (!), вместе они зачали дочь, которая, наверное, умерла и вознеслась на небеса (?), чтобы стать Богиней. А магии тут не молятся? Или она бестелесна? Но как тогда выносила ребёнка? В общем, нестыковочки в вашей истории, дорогой принц!

— Прости, я обязательно всё пойму и осознаю, — покладисто сказала я. — Сейчас мне больше интересен вопрос, почему у женщин нет магических способностей.

Гевин рассмеялся:

— А зачем вам магические способности, курочка? Вы же наколдуете всякой ерунды! Разве женщинам можно доверить какое-либо мало-мальски важное дело?

— Что-о-о?

— Дай вам магию, вы совсем перестанете работать! Разленитесь же! А кто будет шить, убирать, готовить?

Я даже рот раскрыла. Нет, ну норм заявочки! А ничего что именно мужчина должен быть добытчиком, работать в поте лица, чтобы обеспечить свою семью? Львы не в счёт, они, наверное, пришли к нам из этого мира. У львов бабы мамонта заваливают. А мужики полёживают себе брюхом вверх на солнышке да порыкивают иногда на соперников.

Прямо как тут!

Вон, ко мне аж три соперника прибежали сегодня. Правда, без рычания, но каждый чего-то хотел, и явно не хлеба.

— Бесит, — только и смогла ответить. Гевин удивился:

— Что тебя бесит, курочка?

— Вот такое отношение, — мрачно буркнула я. Да, суфражисткой мне не быть. А так хочется перевернуть мир с головы на ноги! Может, когда-нибудь мне удастся всего лишь показать женщинам, что они достойны большего, чем быть просто собственностью и пахать на мужчин, забывая о своих желаниях.