Анна Гринь - Шерлин

Я сидела, пила кофе и постепенно успокаивалась, чувствуя себя самым удачливым человеком на свете. Но так было ровно до того момента, когда мастер обратил на меня внимание и решил подойти. В эту самую секунду я поняла две поразительные и пугающие вещи: он меня узнал и я не готова к этому.

Я придумала простой и логичный план. Я поверила в него и вынудила поверить Шарлотт. Но оказалась совершенно не готова к тому, что удача предоставит мне шанс осуществить этот план в первом же городке.

Кто же мог представить, что мастер Бенедикт окажется настолько близко?

Будто он… Будто он и сам искал кого-то.

Радость и уверенность в себе мгновенно сменились паникой. Мне удалось справиться с выражением лица, но мысли разбегались, и я не знала, что именно буду говорить.

Я придумала план, но не обдумала то, как именно стану объяснять всё совершенно незнакомому человеку. Не выйдет же просто рассказать часть, которая его интересует. Надо рассказать о себе, о Лотте, о Марвилет. Объяснить все. Мастер ведь вряд ли в курсе того, что случилось! Он, возможно, не подозревает о Марвилет. И может так статься, что он не поверит мне. Я ведь даже не дочь графа, у меня нет авторитета знатной фамилии. Бенедикт может не поверить, что Марвилет ведьма. Может не поверить в историю про другой мир. Он ведь не обязан! Из-за нас с Шарлотт его втянули в историю. Он вправе отказаться помогать нам.

Сообразив, что в голове царит самая настоящая каша из всевозможных мыслей, я решила, что нужно как-то отвертеться и перенести разговор, иначе я рискую все запороть. Я рисковала больше никогда не увидеть мастера, но уж лучше так, чем он будет выслушивать весь тот сумбур, который я не готова на него вывалить.

Бен не догнал девушку и некоторое время просто бесцельно бродил по улицам, пока не наткнулся на другую девчонку в странном наряде с кипой листовок в руках. Узнав, где и когда состоится представление, мастер не стал терять время и сразу направился к маленькой круглой площади, на которой циркачи встали лагерем.

По закону они не могли выступать в центре, но, оплатив пошлину в ратуше, имели возможность в течение семи дней давать представления на любой подходящей площади на окраине.

К моменту, когда Бен добрался до места, там уже во всю кипела работа — огромный неповоротливый дядька в широченных штанах и пожелтевшей от пота рубахе устанавливал походную сцену, крепил на ней столбики и вешал занавес. Выбрав удачный угол для обзора, Бен засел в маленьком баре на углу, неторопливо потягивая дрянной эль и наблюдая за тем, как здоровяк заканчивает свою работу, а вокруг него суетится пухленькая блондинка, то и дело недовольно тыкая в прорехи на вытертой темно-синей ткани.

Вскоре вернулась девушка, у которой Бен взял листовку, и вместе с блондинкой взялась штопать дыры, орудуя огромной иголкой. Бен высматривал Шерлин, но она не появлялась, и мастер даже начал подозревать, что ошибся с родом занятий девушки, когда наконец из фургончика выбралась его новая знакомая. Но в первый миг он ее не узнал. Мало того, что на ней отсутствовала косметика, так еще и одета она была иначе. Бен какое-то время наблюдал за ней, но потом его отвлек здоровяк. Тот взял бубен и принялся с гиканьем и выкриками ходить по площади, зазывая зрителей на выступление, и все девушки попрятались.

Допив эль, Бен бросил на стол плату и решительно направился к сцене.

Циркачи то и дело приезжали во все, даже очень маленькие городки королевства. Правда в родном городе Бена они появлялись не часто. Бродячие артисты не слишком жаловали север королевства, где по полгода царствовали снежные вьюги, а лето было не таким жарким, как на юге. Но Бену нравился его родной край. Хоть развлечения и сводились к песням и пляскам в жарко натопленных домах.

— Дамы и господа! — проорал дядька, когда вокруг сцены собралось не меньше сотни зрителей. — Меня зовут Фрэнк Дулье и я раз представить вам шоу дядюшки Фрэнка!

Звякнув бубном, здоровяк ловко вскочил на сцену и принялся развлекать зрителей шутками и новостями, попутно анонсируя то, что ждало зрителей во время представления. Бен почти сразу понял, что труппа Фрэнка зрителей не впечатлит, хотя он посмеялся над парочкой удачных шуток.

Первым номером выступала блондинка, представленная, как Белокурая Мэл. Под охи и вздохи публики девушка показывала фокусы и мастерство гимнастки, ловко балансируя на поставленных башенкой кубиках и шарах. За ней на сцену вышел сам Фрэнк и устроил небольшое, но занимательное огненное шоу. После была рыжеволосая тоненькая девушка, впечатлившая всех не только своим мастерством скрипачки, но и многочисленными импровизациями на потеху зрителям. После нее в шляпу на сцене ссыпалось довольно много монеток.

— А теперь наш новый номер от непревзойденной Шер! — объявил Фрэнк и захлопал.

На этот раз никто не выбежал на сцену, не раздалось быстрой веселой музыки. Фрэнк даже прикрутил лампы, создавая на сцене легкий полумрак. И когда люди начали недоуменно переговариваться, вдруг раздался один удар барабана. Все замерли, вслушиваясь в то, как поет натянутая кожа. Лишь через несколько секунд звук повторился, но на этот раз в полной тишине. И вновь кожа запела, вынуждая всех вслушиваться. А в третий раз к барабану присоединился мелодичный перезвон.

Бен нахмурился и вгляделся в темноту, пытаясь понять, что же там происходит.

С каждым ударом барабана легкий звон повторялся до тех пор, пока подступивший к сцене сбоку Фрэнк чуть не усилил свет ламп, давая зрителям увидеть, как шаг за шагом из темной глубины сцены к краю подступает девушка.

Темнота все еще окутывала ее, но свет ламп отражался в многочисленных цепочках и монетках, в бусинах и подвесках, украшавших ее весьма откровенный наряд и широкую полосу черной полупрозрачной ткани, прикрывавшей нижнюю половину лица.

Волосы девушки были распущены и разделены ровным пробором, в волосах тоже виднелись цепочки. Темная блуза плотно обтягивала изящные тонкие руки, высокую полную грудь, но была подвязана так, что открывала взгляду плоский живот, а темнее шаровары из мягкой ткани начинались непозволительно низко. Украшения не только взвивались и позвякивали при движениях, но и еще плотнее прижимали ткань к телу, обрисовывая каждый изгиб и подчеркивая каждую деталь. Даже тонкие туфли без каблука оказались темными, украшенными бубенчиками.

Бен вгляделся, попытавшись рассмотреть лицо, и узнал карие глаза Шерлин, хотя теперь они были подведены еще гуще, придавая ей нездешний, совершенно хищный облик. Девушка на миг подняла взгляд на публику, и ее глаза будто вспыхнули золотистым светом.

Ритм барабана ускорился, и девушка стала двигаться быстрее, изгибаясь и поводя плечами в такт. В какой-то миг к барабану присоединилась скрипка, но совершенно все зрители уже не обратили на это внимания, заворожено наблюдая за страстным и чуть диким танцем, от которого в жилах закипала кровь. Люди смотрели, как зачарованные. И Бен наблюдал за представлением, как завороженный, впервые за долгое время ощущая что-то, кроме нервного напряжения и злости. Но интерес… даже возбуждение… были неуместны для него в данный момент. Для этого не было времени.