Саманта Янг - Угольки в долг

Почему он не мог ответить на это? Он взглянул на нее краем глаза. Она уже была спокойнее, обратилась к Майклу Ро, отцу Фэллон и лидеру гильдии Ро.

Но… почему?

«Ты знаешь, почему», — прошептал жестокий голос в его голове.

Никки.

Джей сжал кулаки, отгоняя воспоминание… то воспоминание, что пугало его сильнее всего…

…Его мачеха Никки Битар скалилась, скрестив руки на груди, ее наманикюренные ногти зловеще постукивали по руке. Это означало жестокость. Слева от нее стоял ее младший Стефан. В десять лет он настороженно стоял рядом с матерью. И справа стоял Дэвид на шесть лет старше Джея. Восемнадцать лет. Он улыбался Джею с жаждой крови в глазах.

Никки посмотрела на мужчину, что держал его. Двадцатилетний Тарик сжимал его так крепко, что Джей никак не мог вырваться.

— Не отпускай его, сын. Стефан и Дэвид по очереди будут наказывать мальчишку за то, что он ранил Дэвида на тренировке.

Джей дернулся в руках, сжимающих его.

— Мы тренировались! — завопил он.

— Серьезно, мам, — вздохнул Тарик. — Если Дэвид не заметил удара двенадцатилетнего, он заслужил этот синяк. Может, отпустим его?

Глаза Никки возмущенно вспыхнули.

— Нет! Если любишь меня, ты проследишь, чтобы мальчишку наказали.

— Ладно. Покончим с этим. У меня есть своя жизнь.

— Стефан, — Никки подтолкнула младшего. — Ты первый.

Глядя на наполовину брата почти с ужасом, Стефан покачал головой и посмотрел на Никки.

— Мам, а я должен?

— Да, — прошипела она. — Я говорила тебе, он плохой. Он заслужил этого.

— Но я не хочу.

— Ради любви… — вздохнул Дэвид и шагнул вперед, схватил младшего брата за запястье. Он грубо подтянул его к Джею и направил его руку для удара по лицу Джея. Левую щеку обожгло, он закрыл глаза, ощущая жар в теле. — Вот видишь! — ухмыльнулся Дэвид. — Теперь ударь его сам. Если нет… я ударю тебя.

Мама не возражала, Стефан повернулся к Джею со слезами на глазах. Он едва задел ударом подбородок Джея.

— Это было жалко, — прорычал Дэвид. — С дороги, — он оттолкнул Стефана и занес кулак.

Он задел щеку Джея, и мальчик отлетел в Тарика. Старшин бросил его, и его голова ударилась о черно — белую плитку пола. Удары сыпались на его тело, а Джей отправил разум к искрящемуся океану и песчаному пляжу, где не было никого, где не было боли. Это было его место в жестокие времена.

— Хватит! — услышал Джей рычание Тарика за звоном в ушах. Он приоткрыл правый глаз, левый опух и не открывался. Тарик кивнул матери, вытирая кровь с костяшек. — Отец будет злиться, если мы зайдем далеко.

Джей напрягся с надеждой, что все кончится, посмотрел в глаза Стефану. Младший побелел и повернулся к матери.

— Думаю, Тарик прав, мам.

В ответ Никки толкнула Стефана к двери.

— Прочь, — рявкнула она. — Все вы. Прочь.

Мальчики ушли, Никки посмотрела на Джея. Она скривилась от отвращения, пока медленно шагала к нему.

— Это ты думаешь, мальчик? Думаешь, Луке есть дело, умрешь ты или нет? — она склонилась к нему, ее лицо было так близко, что он ощущал ее ирландское дыхание на своем лице. — Ему все равно.

Он просил себя думать о пляже, агония от тех слов ранила его, хоть он пытался поднять стены против ненависти отца.

— Ему важна честь, — Никки продолжала. — Иначе тебя бы тут не было. Запомни это, мальчик. Ты запомнишь это навсегда.

Слезы гнева блестели в ее глазах, она склонилась, показывая ему боль в глазах.

— Надежда — единственное ценное, что есть у людей в этом мире. Надежда выводит из тьмы, прогоняет самые жуткие чувства. Давным — давно… Лука был моей надеждой. Я смотрела на него и забывала о печали, ведь у меня была надежда и осознание, что он всегда будет со мной, что у нас всегда будет связь, которая бывает у редких. А потом твоя мать сломала Луку. Она проникла в него, она украла у него. У меня. А я все равно надеялась, — слезы покатились по ее красивому лицу. — Я надеялась, что мы преодолеем это, что мы восстановим сломанное. А потом… ты оказался у меня на пороге. Постоянное напоминание о том, что она сделала. И, пока ты жив, я не смогу надеяться, не смогу вернуть утраченное, — она смахнула слезы и зарычала ему на ухо. — И я заберу у тебя то, что ты забрал у меня, мальчик. Я буду твоим постоянным напоминанием, что у тебя нет надежды. Тебя никогда не полюбят. Не будет глубокой любви, ведь я сделаю тебя таким сломленным, что ты не сможешь установить связь. Ты будешь нелюбимым, — она ущипнула его за руку, Джей зажмурил глаз, опухший не слушался. Хоть его тело болело от побоев, это нельзя было сравнить с рвущимся ощущением в груди, слезы катились, где их не было раньше. — Да, — прошептала она с радостью. — Никто тебя не полюбит. Никто. Как они смогут, когда даже те, кто тебя породил, не могут любить?

…Джей поежился от воспоминания и посмотрел на Ари, забыв, где они были. Ощутив его взгляд, она удивленно посмотрела на него, от его выражения лица ее меняющие цвет глаза потемнели от печали.

Я люблю тебя , — прошептала она в его голове. — Знаю, ты злишься… но я люблю тебя.

Хоть Никки столько забрала у него, Ари все еще любила его. И она понимала, что, хоть он и не мог произнести эти слова в ответ, это не значило, что он не переживал за нее, что он не боролся с прошлым, надеясь на будущее с ней. Ари любила его, ничего не ожидая в ответ. И хотя она напугала его, и он не хотел ранить ее и пострадать из — за нее, Джей собирался разобраться в этом. Быть рядом с ней. Несмотря ни на что.

Я не злюсь , — пообещал он. — Мы разберемся с этим. Вместе .

Она медленно улыбнулась, напряжение пропало из ее тела, и то, что он вызывал у нее такую реакцию, вызвало у Джея эйфорию и немного страха.

Покашливание отвлекло их. Майкл Ро смотрел на них, щуря глаза, сидя на большом столе библиотеки. Они были в его кабинете в его доме в Бурлингтоне, Нью-Джерси, окруженные традициями. Комната была полна дорогого паркета, дверей, стола, стеллажей. На полках были книги в кожаных переплетах и трофеи. Персидский ковер лежал под ногами, и современный компьютер стоял на столе. В запертом шкафу за стеклом было древнего вида оружие, что привлекло Джея. Он хотел потом спросить о нем.

Вся комната кричала деньгами, и Джей вспомнил о своем исследовании гильдии Ро, пока они не присоединились к ним в Финиксе. Семьи владели успешными ресторанами, пекарнями и даже кинотеатром. Они платили другим за ведение их дел, а выручку направляли в гильдию.

— Вы в порядке, мистер Битар? — спросил с любопытством Майкл.

Джей кивнул, выпустил свою энергию в комнату. Он отвлекся на Ари, но им нужно было знать, что он сильный. И что он — ее страж. И он сделает все, чтобы она была счастлива. Они должны опасаться его, чтобы они не забыли свое место. — Я хочу, чтобы Ари устроилась тут, Майкл. И прошу… зовите меня Джеем.