Валерия Чернованова - Охотники и чудовища

— Я хочу знать кто! — рыкнул мне в лицо Стальной. — Кто это был?!

— Разве это так важно? — вжимаясь в мягкое покрывало, чтобы оказаться от него как можно дальше, спросила я. — Что было, то прошло. Немало воды с тех пор утекло, — на нервной почве вдруг заговорила скороговорками. — Да и вообще, прошлого ведь все равно не воротишь.

А вот это я зря сказала. Судя по исказившейся физиономии хальдага, слово «прошлое» он успешно заменил на сорванный кем-то цветочек невинности его наины. Живо представил себе все пестики и тычинки. Вернее, один конкретный пестик с абстрактной тычинкой, которую с превеликим удовольствием оторвал бы загадочному счастливчику.

— Какого шерта ты это допустила?! — удерживая меня за запястья, продолжал сатанеть герцог.

— Мне просто было интересно, — ляпнула первое, что пришло в голову.

Кто ж виноват, что мне от волнения только глупости в нее и приходят. Без стука, спроса и разрешения.

— Тебе было интересно? — процедил его всемогущество, всем своим… хм, могуществом упираясь мне в бедро.

Упс, кажется, мужик не только разозлился, но и малость перевозбудился. Ну или не малость… Сейчас как решит воспользоваться своей проверялкой, чтобы уже наверняка развеять все сомнения и обличить прелюбодейку. Мало мне тогда точно не покажется.

А это чудовище, Морс, просто лежит себе и поглядывает. Бросив на вейра молящий взгляд, заметила, что эта демоническая скотина еще и зевает. Выразительно так, во всю ширину своей гигантской пасти. Видите ли, заскучал он.

Зато мне тут скучать не приходится. Адреналин в кровь так и хлещет.

— Я ведь не думала, что стану наиной. Была уверена, что до конца своих дней проведу за толстыми стенами обители. А тут мальчик… мм… из соседней деревни так неожиданно подвернулся. Мы с ним случайно встретились. Познакомились, стали присматриваться друг к другу. Кто ж знал, что он так быстро меня очарует, вскружит голову и соблазнит. Другими словами, не виновата я, он сам в моей жизни появился. И вообще, отпустите меня. Еще немного, и я задохнусь.

— Ничего не имею против последнего, — зло бросил Мэдок и потребовал: — Имя мальчика!

Он продолжал нависать надо мной, подавляя и сбивая с мысли своей близостью, а также всякими непристойными выпуклостями.

Ну, то есть одной конкретной выпуклостью, от которой под сильным телом хальдага мне стало еще жарче. Я даже поерзала, пытаясь высвободиться, ослабить железную хватку лорда, но потом предусмотрительно замерла, заметив, как ядовито-зеленые глаза де Горта потемнели еще больше.

Плохая тактика, Лиза. Совершенно провальная. Ерзать под лордом нам точно сейчас не надо.

— Да уже и не вспомнить…

— Ты не помнишь, кто лишил тебя невинности?

— Главное, не кто, а как… — начала было я, но осеклась и отвесила себе мысленный подзатыльник.

Лиза, ну вот что ты творишь? Зачем усложняешь себе жизнь?

«Самоубийца ты, цыпа, — коротко описал ситуацию Морок. — Это еще надо уметь так нарываться на неприятности. Или на приятности… Смотря чем в итоге дело закончится».

— Если вам интересно, то мне совсем не понравилось. Было очень больно, — попыталась я спасти ситуацию, но, кажется, ситуацию, а заодно и меня, уже ничто не могло спасти.

— Это мне неинтересно. — Стальной склонился еще ниже, так, что его губы уже почти касались моих, и у меня появилась совсем уж бредовая мысль податься к нему, чтобы их укусить.

Ну, то есть поцеловать. Тьфу ты! С этими потрясениями скоро совсем дурная стану.

— Пустите!

— Нет! Имя, Филиппа, — жестко потребовал Истинный.

— И что вы с ним сделаете?

— Убью, — просто ответил он, как если бы мы обсуждали прогноз погоды на ближайшую субботу.

Накаркала Верочка на мою голову ревнивца и собственника. Настоящая ведьма.

— А если я не скажу? Меня убьете?

Де Горт приподнял бровь, всем своим видом показывая, что не исключает и такого варианта.

— Нет, не убьете, — покачала я головой. — Я ведь вам еще нужна. Борьба за трон и все такое. Так что ничего вы мне не сделаете, ваше всемогущество. И к родственникам не отправите, хоть я, между прочим, ничего не имею против такого поворота.

По лицу хальдага змеей скользнула усмешка. Гаденькая, я бы даже сказала прескверная.

— Нет, к родственникам я тебя не отпущу. И женой моей ты теперь уж точно не станешь. Порченая наина мне ни к чему.

«Ну и катись к черту!» — мысленно пожелала я Стальному, почувствовав, как перед глазами начинает темнеть от злости.

Это я, значит, порченая? А он, можно подумать, не шлялся по бабам все эти годы и хранил себя для своей обожаемой супруги!

— Пусти! Кому говорю! — Я брыкнулась со всей силы, на какую только была способна. Попыталась лягнуть это животное, но де Горт даже не шелохнулся, и мне почудилось, что я пытаюсь пробить коленкой камень.

— Не отпущу. Ни сейчас, ни в будущем, — жестко припечатал он. — Женой моей ты не станешь, но вполне можешь стать асави.

Гад! Урод!

У-у-у, скорее бы мне жеребчик оружие выдал. Я тормозить не буду, сразу воспользуюсь им по назначению.

— И что, тебе хватит выдержки видеть меня каждый день и не сметь ко мне прикоснуться? Скажите, ваше всемогущество? — не желая показывать, как меня задели его слова, прошипела я. — Думаешь, не вижу, как на меня реагируешь? Думаешь, ничего не понимаю? Сделав меня асави, ты не только меня, но и себя накажешь!

— Я так не считаю, Филиппа, — усмехнулся Истинный. — У меня есть месяц или чуть больше, чтобы поразвлечься с тобой. Тем более ты уже была с мужчиной, с мальчиком, — подчеркнул он последнее слово, — и не должна бояться. Больше не вижу смысла оттягивать этот момент и отказывать себе в удовольствии, за которое я заплатил и на которое имею право.

Одной рукой удерживая мои запястья, сведенными вместе у меня над головой, другой эта Стальная скотина принялась задирать мне юбки. Я мысленно проматерилась, попыталась ударить его каблуком, но ничего не вышло. Де Горт был сильнее, а ярость и возбуждение придавали ему еще больше сил.

Где-то сбоку зарычал вейр, но рык Стального оказался еще страшнее:

— Вон!

Чуть повернув голову, заметила, как некая сила выносит дога за дверь, а потом с грохотом за ним захлопывается, оставляя меня один на один с бессердечным чудовищем.

Мгновение, и де Горт справился и с нижними юбками, задрав мне их чуть ли не до подбородка.

— Сделаешь это, и я тебя возненавижу! Придумаю, как отомстить. Найду способ и…

Но он меня, кажется, больше не слышал. Еще одно резкое, грубое движение пальцев, и ткань панталон жалобно затрещала. Я снова дернулась, вкладывая в этот рывок всю свою ярость, прошипела сквозь зубы:

— Ненавижу! — и почувствовала уже знакомый холод, пробежавший по коже.