Ольга Валентеева - Проклятие лилий

А Ил писал:

«Дорогая матушка, спешу тебя обрадовать. Сегодня мы с Синтурией подписали мирный договор и вернулись в замок Аттеус, чтобы завтра выдвинуться обратно в столицу. Условия договора довольно неплохи. Мне пришлось согласиться на брак Вильгельмины, старшей дочери Осмонда, и принца Синтурии Фредериха. Боюсь, веранцы тоже не угомонятся, пока не получат свою принцессу. С минуты на минуту жду донесения от дэя Аттеуса из Верании. Накануне его войска перешли веранско-литонскую границу. Думаю, Августин тоже предпочтет мир. Как твое здоровье? Как Ник? Передавай ему мои приветствия. Мелоди и Джанет приедут со мной. Младший сын Аттеусов сказал, что не покинет замок, пока не передаст его кому-то из старших из рук в руки, но девчонки устроили истерику, так что Ники тоже едет с нами. Если все будет благополучно, через две недели увидимся. Люблю тебя, твой сын Илверт».

Король запечатал конверт и обернулся:

— Подкрадываешься? — Он улыбнулся мне, а я с радостью отметила, что Ил стал больше улыбаться.

— Да. — Обняла его со спины и поцеловала в щеку. — Я тоже написала письмо папе, порадовала.

Ил развернулся, и я забралась в теплые любимые объятия. За эти дни мы стали так близки, что я не представляла, как раньше жила без него, но будущее до сих пор пугало. Хотелось спрятаться здесь, за стенами замка, никогда не возвращаться в Истор, но там Ила ждет престол, а меня — мама. Я не знала, что делать дальше. Могла только предполагать, что Эд захочет остаться в столице, в армии. А может, и нет. Как раз с братом не получалось поговорить по душам, потому что шла война и его главной заботой была наша победа. А вот Ники неожиданно сдружился с Илвертом. Они частенько о чем-то шушукались, и итогом становились блестящие наступательные операции. Не подозревала, что у моего младшего братишки есть такой талант. Как много мы не знаем о наших близких!

— О чем задумалась? — Ил легонько поцеловал меня.

— О братьях, — ответила честно. — Что с нами будет дальше?

— Как это? Мы вернемся в Истор, Ники поедет с нами. И я попробую убедить ваших родителей, что столица не так плоха, хотя мне самому надо ехать в Самарин.

— Зачем?

— В Изельгарде все спокойно, а вот Литонии сейчас нужна твердая рука. Сама понимаешь, в каком плачевном состоянии моя страна.

Да, я понимала. И хотела быть рядом с Илвертом, вот только как?

— Послушай, Тиа, — он вглядывался в мое лицо, — возможно, мне стоило бы дождаться нашего возвращения в Истор, как я и обещал, но дольше ждать не могу. Скажи, ты станешь моей женой?

Я отвернулась. Так надеялась, что Ил действительно подождет до столицы. Но оставить его? Того, кого любила? И, каким бы сильным он ни был, я ему нужна. В Илверте мой мир.

— Да, — ответила тихо. — Только не обещаю, что буду хорошей королевой.

— Мне не нужна хорошая. Просто моя.

Поцелуй обжег губы. Его? Да, навсегда. Каждый раз, когда наши губы соприкасались, будто разряды молний пробегали между телами, и хотелось никогда не отпускать, просто любить, заставить забыть обо всем на свете.

— Я, конечно, попрошу твоей руки у родителей, как полагается, — мечтательно говорил Илверт. — Надеюсь, они не будут против.

— А вдруг? — усмехнулась я.

— Тогда я тебя украду и увезу в Литонию, оправдав представления Ники о жутких некромантах. Бедный парень следит за мной и ждет, когда превращу кого-нибудь в умертвие.

— Он этого жаждет, — рассмеялась я в ответ. — Ты себе не представляешь, насколько Ники дотошный. Если ты поднимешь умертвие, он сначала изучит его физические характеристики, затем заставит тебя по этапам описать, как именно ты его создал, и, наконец, попросит еще одно — для сравнения.

— Твой брат очень умен, — кивнул Ил. — И помог нам победить. Оба твоих брата.

— Да, вот только Эд пока что для всех потерян. Бедняжка Лили скучает одна.

— Ничего, война близится к концу.

И, как ответ на его слова, на стол опустился магический конверт. Почерк отца я узнала сразу.

— Ну же, распечатывай! — поторопила Илверта.

«Ваше величество, — писал папа, — докладываю, что сегодня король Верании Августин запросил у нас мира, проиграв сражение при Фаландрии. Он готов вернуть земли Литонии под ваше управление, а также предлагает брак между его сыном и одной из ваших сестер. Жду ваших указаний, Эрвинг Аттеус».

— Мы победили? — взглянула я на Ила.

— Мы победили. — Он обнял меня. — Только ни Мелоди, ни Джанет я в Веранию не пущу. Хочет — пусть выбирает из кузин.

— Пытаешься избавиться от наследия Осмонда? — прищурившись, спросила я.

— Нет, — ответил Ил. — Но лучшее, что я могу для них сделать, — это выдать замуж за достойных мужчин. Надеюсь, их мужья таковыми и окажутся.

— Говоришь как король. — Я потерлась носом о его щеку.

— Так я и есть король, — ответил Илверт.

— Уверен?

— А то!

Да, король. Мой, единственный на свете. Я сама поцеловала его, до конца не веря, что бои остались в прошлом, а впереди у нас много дней вместе. И пока Илверт писал ответ отцу, сидела и любовалась им, зная, что никого и никогда не полюблю так, как своего некроманта.

Эдгар

Несмотря на то что я каждый день был на поле боя и знал, к чему все идет, победа стала для меня неожиданностью. Война закончилась, а что делать дальше, я еще не решил. Мы ехали в Истор. Ники и сестры Илверта последовали за нами, и в лагере сразу стало как-то более шумно. Мелли и Дженни сдружились с Лили, тем более они были одного возраста. Девчонки о чем-то секретничали. Готов поспорить, что о парнях. Ники тоже частенько пропадал с ними. Общие трудности сближают. Видимо, поэтому Джанет и Мелоди считали Ника своим. Я улыбался, глядя на них, а сам не знал, как быть. То и дело смотрел на Лили. Она чувствовала мой взгляд и оборачивалась. Умом я понимал, как глупо влюбляться в девчонку, которой едва исполнилось пятнадцать — недавно мы вместе отпраздновали ее день рождения. С другой стороны, в шестнадцать лет в Изельгарде уже вступали в брак. Всего-то год подождать. Я убеждал себя, что влюбленность — не любовь, но глупое сердце не желало слушать и билось быстрее, стоило Лили оказаться рядом. Я впервые понял, что люблю ее, когда она лежала на моих руках, истекая кровью. Осознал, как боюсь ее потерять и насколько мне дорога эта солнечная девочка. Моя Лили.

— Ты грустишь.

Задумавшись, я не заметил, как она подошла.

— Нет, тебе показалось, — ответил тихо, а Лили присела рядом на мой плащ.

— Не показалось, — сказала она. — Мне тоже очень грустно, Эд.

И по ее щекам покатились слезы.

— Что случилось? — Я сжал Лили в объятиях. — Тебя кто-то обидел? Сказал дурное?

— Нет, нет. — Она вытерла слезы. — Просто я недолго пробуду в Исторе. Приедет папа и увезет меня, и ты обо мне забудешь.