Анна Морецкая - Время проснуться дракону. Часть 1

Так же, непривычным для этого дома холода и мрака было то, что эта конкретная комната оказалась ярко освещена и хорошо протоплена.

Свет, казалось, был повсюду — свечи горели не только в обычных пятирогих настольных подсвечниках, но и в высоких, выше человеческого роста, канделябрах, которые были расставлены по углам библиотеки. Да еще и три светильника из витого металла свешивались с высокого потолка, неся на себе не один десяток свечей.

А редкая для этого болотного замка комфортная температура происходила из наличия в библиотеке аж двух горящих каминов, где виднелись объятые пламенем большие охапки дров.

«— А для долгого горения между поленьями торфяные лепешки положили!» — с удовольствием отметила Вальса, когда легкий запах тлеющей прелой травы коснулся ее дыхания.

Большего с первого взгляда она разглядеть не успела — откуда-то справа проскрипел со свойственный ему неприятным тембром дядюшкин голос:

— Проходи девушка. Ты заставляешь себя ждать.

Повернувшись на этот звук, идущий из дальнего конца комнаты, она увидела сидящего за высоким столом господина мага. Сам дядюшка в ее сторону уже не глядел — видимо, кинув ей эту не очень-то доброжелательную фразу, к этому моменту успел уткнуться в бумаги, разложенные перед ним. А может и вообще головы от них не отрывал. «— С него станется…»

Рядом, в тени отбрасываемой креслом, кажется, лежала большая собака.

Пса видно не было, а разглядывать, как всегда раздраженного дядюшку, Вальса не стала. Гораздо более интересным объектом для этого была его соседка за столом, с которой девушка еще ни разу не сталкивалась в замке.

Они-то с Гэмом полагали, что кроме их дальнего родственника и его замкнутых слуг в этом старом доме никто и не живет больше, так как ни в трапезной, ни во дворе, ни в других помещениях замка они никого кроме них не встречали. Хотя всех, кто в услужении у дядюшки находится, они, конечно, знать и не могли, но… то, что эта молодая женщина вовсе и не прислуга, было видно сразу.

Приехать же в последние дни она тоже не могла — ведь приезд достопочтенной гостьи в замок не мог пройти настолько тихо и незаметно, чтоб они с братом его не заметили.

Заинтригованная собственными мыслями:

«— Откуда появилась эта дама и кто она такая?» — Вальса и не заметила, что вместо того, чтобы ответить хозяину дома, она, молча, замерла в дверях, невежливо пялясь на незнакомку.

Дама тоже, в свою очередь, разглядывала девушку, мерцая в свете свечей огромными темными глазами. Приметив, что вошедшая перестала оглядывать комнату и также обратила на нее внимание, незнакомка отвела взгляд и потупила взор. Отчего, даже на таком большом расстоянии, каком сейчас находилась от нее Вальса, стали видны тени на ее щеках.

«— С ума сойти! Это ж надо такие длинные ресницы иметь!» — поразилась и, даже вроде как, позавидовала девушка.

«— Наверное, темная эльфийка…не иначе… при такой-то красоте чудесной…»

Пока Вальса, строя догадки, прикидывала, кем бы могла быть таинственная красавица, та взяла со стола какой-то свиток, что-то очень тихо произнесла в сторону дядюшки и направилась к двери.

Если до этой минуты Вальса была просто заинтригована и озадачена присутствием прекрасной незнакомки в доме родственника, то в эту минуту она почувствовала себя ошарашенной и даже обиженной, потому что ее еще совсем недавно «самое прекрасное платье» вдруг показалось ей до нелепости простым по сравнению с феерическим нарядом дамы.

Красный шелк и золотая парча, вышивка и сияющие камни — выхватывая удивительные детали, метался по наряду красавицы восторженный взгляд девушки, а плечи ее в этот момент никли под тканью, как оказалось, скромного платьица.

«— И совсем не эльфийка — ростом не вышла, да и кожа не белоснежная, а как оливка недозрелая!» — зло подумала Вальса, почему-то раздражаясь и на себя, и на прекрасную даму.

Та тем временем почти вплотную подошла к девушке, все еще стоящей в дверях.

Глядя на невысокую незнакомку сверху вниз, Вальса ненароком встретилась с ней глазами и в ее взоре уловила… вину и жалость! Но не успела она еще осознать это, как в следующее мгновение молодая женщина быстрым движением накинула на лицо кружевную мантилью, полностью отгородив себя от взгляда девушки.

«— Что, ради Светлого, вообще здесь происходит?!» — от этого, пойманного невзначай взгляда незнакомки, все уговоренные и успокоенные было страхи, всколыхнулись, а стук закрываемой за спиной двери и скрип дядюшкиного голоса, только усугубили положение.

— Сначала заставляешь ждать себя, а теперь еще торчишь столбом в дверях битый час! — недовольно поджимая губы, проскрипел он. — Где тебя воспитывали? А-а?

— Сначала в деревне, а потом в военной крепости… когда мама умерла… — от такого «доброго слова» девушка совсем растерялась и ответ ее прозвучал сбивчиво и невнятно. — Мы ж от вашего младшего внука происходим… кажется. У нашей семьи ни замка, ни родового поместья нет.

— Оно и видно. Похоже, из благородного в тебе только фамилия предков и осталась! Причесана как крестьянка, походка как у солдата, да и имя какое-то странное — Вальса! Хорошо хоть не Вишнянка или Леснянка какая-нибудь! — все больше расходился в своем раздражении родственник, повышая голос.

— Меня, вообще-то, Вайлинсэль зовут… — девушка попыталась тихонечко оправдаться, сама, тем временем, недоумевая: «— И почему я вообще его так раздражаю? Он же сам согласился на мой приезд!»

— Что?!! — скрип дядюшкиного голоса преобразовался в пронзительный скрежет. — Это что еще за дурость такая?! Девчонку из человеческого захудалого рода эльфийским именем называть?!!

— У мамы в роду темные эльфы были! — вскинулась Вальса, защищая родных и даже забыв от негодования все свои страхи.

И хотя сама она всю свою недолгую жизнь и недоумевала, как это родителей угораздило ее таким нелепым именем назвать, но сейчас бы этого ни за что не признала! «— Ни-ни! Только не перед противным и злым дядюшкой!»

— Так — та-ак… — меж тем, протянул тот, вдруг неожиданно успокаиваясь и впиваясь в нее взглядом. — Ну-ка, подойди поближе, — и поманил рукой, показывая на стул перед собой.

Почти физически чувствуя на себе его ощупывающий взгляд, девушка двинулась к столу. Но стоило ей подойти ближе, как раздался грозный рык, а из-за дядюшкиного кресла стал подниматься темный силуэт собаки. В испуге она замерла, настороженно глядя на выдвигающуюся тень.

В тот момент, когда собачья голова оказалась на свету, все страхи, что еще несколько минут назад считались необоснованными, тут же выпрыгнули наружу с криком: «Мы были пра-авы-ы!», вгоняя Вальсу в ступор и пуская по ее спине целый табун холодных мурашек, потому что… это была вовсе не собачья голова!