Елена Малиновская - (Не) пара для короля

— А ведь я лично убил твою мать, ведьма. Она валялась у меня в ногах, умоляя пощадить ее. Неприступная гордая герцогиня рыдала как ребенок, ползала и пресмыкалась, вылизала до блеска носки моих сапог. Будь моя воля — ты умирала бы так же.

Внутри меня черной волной взбурлила злоба. Я не верила словам безопасника. О нет, моя мать никогда бы до подобного не опустилась!

— Филипп, — очень ровно и совершенно без эмоций произнес Эйган. — Уйди, как подобает мужчине.

— Как прикажете, мой король. — Филипп коротко хохотнул.

А затем с силой отшвырнул меня прочь. Об каменный пол звякнул оброненный кинжал, в котором больше не было необходимости.

Я не удержалась на ногах. Рухнула на колени, до крови разбив их.

— Ивори! — Дарриэль уже был рядом. Опустился подле меня.

По-моему, он гладил меня по волосам, по-моему, просил успокоиться.

Но я не могла разобрать его слов из-за все усиливающегося в ушах биения крови.

Пристально, не моргая, я смотрела на то, как издевательски неспешно уходит лорд Филипп Грей. Человек, убивший мою мать. Да, Дарриэль обещал ему безопасность на сутки. Но он говорил за себя, короля и своих людей. Про меня речи не шло.

— Иви!

Дарриэль с силой встряхнул меня за плечи, щеку обожгла пощечина. К слову, гораздо слабее, чем в свое время мне дал король.

А слова проклятия уже рвались с моих губ. Страшного. Смертельного. От которого нет и не может быть никакого спасения.

Филипп на самом пороге успел обернуться. Успел изумленно вскинуть бровь. А затем принялся медленно заваливаться на спину. Его плоть крупными гниющими кусками отваливалась от костей, те в свою очередь осыпались черной жирной сажей. Когда тело бывшего главы Тайной Канцелярии наконец-то коснулось пола — от него остался лишь горстка праха и ворох истлевшей одежды.

— Ох, девочка моя. — Дарриэль сжал меня в объятиях. — Что же ты наделала?

«Она способна чувствовать чужую боль как свою. Темной ведьме будет весьма проблематично использовать свой дар с таким ограничением. Кого бы она ни прокляла — она все прочувствует на своей шкуре», — далеким эхом прозвучали его слова, сказанные не так давно.

А затем меня выгнуло от жесточайшей боли. Скрутило, распластало на каменных плитах пола.

И мир взорвался в белой вспышке бесконечного страдания.

— Дарриэль, а я ведь говорил, что это очень плохая идея: инициировать одну из Квинси.

— А я считаю, что это замечательная идея. Пожалуй, самая лучшая из тех, что когда-либо приходили в мою голову.

— Она убила Филиппа. И убила его темной магией.

— Если бы она этого не сделал — то сделал бы я. И, поверь, измывался бы я над ним гораздо дольше. И потом, какие к ней претензии? Он убил ее мать! И пытался отправить ее саму на костер по ложному обвинению!

— Дарри, вопрос не в том, что она сделала. Демоны с этим Филиппом, ты прав, он еще легко отделался. Вопрос в том, как и где. Точнее говоря, больше всего меня занимает последнее. Учитывая все обстоятельства, я готов был бы закрыть глаза даже на применение темной магии. Но это ведь все произошло во дворце. И при полностью работающем магическом контуре. Что неопровержимо свидетельствует об одном: связующие камни по какой-то дикой причине признали ее, как когда-то тебя.

— А по-моему, это лишнее доказательство тому, что мое решение этой проблемы, о котором я сообщал тебе ранее, как никогда верно.

После этого воцарилось молчание. Я лежала тише мыши, стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не вызвать подозрений.

— Опять подслушиваешь, — вдруг раздалось укоризненное восклицание Дарриэля, и я почувствовала, как он бесцеремонно бухнулся рядом. Без всякого стеснения, влез ко мне под одеяло, притянул так сильно, как только мог. И замер, уткнувшись носом в волосы.

Ну да, конечно. И я опять была обнаженной.

С некоторой опаской я приоткрыла один глаз, страшась увидеть спальню короля. Тут же распахнула оба, потому что это помещение было мне совершенно незнакомо.

Одно точно: это не та комната, которую мне выделили для проживания во дворце на время бала невест. Слишком просторная. Слишком в прохладных темных тонах, слишком…

Мужская, что ли.

— И где я на этот раз? — с некоторым удивлением осведомилась я.

— Естественно, у меня, — буркнул Дарриэль. — Все, Иви. Спектакль окончен. Теперь я вырву сердце у любого, кто только заикнется о том, что у тебя был роман с Эйганом.

— Как бы мой дворец в скором времени не обезлюдил, — с искренней обеспокоенностью пробормотал Эйган.

Он, к слову, сидел в кресле неподалеку и с легкой улыбкой на устах наблюдал за нами.

— А что произошло…

Я запнулась на полуслове. Очень отчетливо вспомнила свою обиду и боль, когда думала, что Дарриэль предал меня. Свой страх, когда стояла перед советом лордов, точно уверенная, что не доживу до следующего утра.

— Прости меня, — пробормотал Дарриэль. — Но если бы я предупредил тебя — то все пошло бы прахом. Ты слишком искренняя девочка, Иви. Филипп без проблем прочитал бы тебя даже без применения магии. Нам очень надо было, чтобы ты боялась по-настоящему.

— У вас это отлично получилось, — буркнула я недовольно.

— Позволь мне вымолить у тебя прощение.

Я чуть не сорвалась на стон, когда руки Дарриэля без всякого предупреждения отправились в путешествие по моему телу. Погладили по груди, опустились на живот, чуть ниже…

— Так, дорогие мои, по-моему, мне пора. — Король встал, даже не пытаясь скрыть смущенного смешка.

— А ты еще тут, что ли? — ворчливо поинтересовался Дарриэль, все-таки прекратив свои ласки.

— Уже почти нет. — Эйган обернулся, посмотрел на верного друга и вдруг строго проговорил: — Сегодня в шесть вечера.

— Да ты издеваешься, что ли? — воскликнул Дарриэль с укоризной. — Эйган, имей сострадание! Она же только очнулась!

Эйган задумчиво пожевал губами. Затем с явной неохотой кивнул.

— Ну хорошо, — процедил сквозь зубы. — Завтра в полдень. И ни минутой позже! А не то я вспомню, что все-таки король этой страны.

— Договорились.

Едва только за Эйганом захлопнулась дверь, как Дарриэль опрокинул меня на спину. Одеяло знакомо полетело в сторону, за ним последовала и его одежда, которую он скинул с удивительной скоростью и легкостью. И он припал губами к моей груди, жадно лаская.

— Подожди! — взмолилась жалобно, упершись руками в его плечи. — О чем вы говорили? Что будет завтра в полдень и ни минутой позже?

Дарриэль, словно не услышав моего вопроса, легко поборол мое сопротивление. Поцеловал долго и требовательно.

— Ну пожалуйста, — проканючила я, как только он скользнул опять к груди. — Как-то неправильно ты вымаливаешь у меня прощение.

— Завтра в полдень будет наша свадьба, — глухо проговорил Дарриэль, на мгновение отвлекшись от своего занятия.