Нина Линдт - Дитя Ноктурны

— Ниже мне уже не упасть, — усмехнулся демон. — Итак, ты приперся ко мне только с глупой просьбой отдать тебе девчонку или есть предложение поумнее?

— Заставь ее отдать силу мне, я смогу остановить Ноктурну.

— Уверен? — Ярость клокотала с такой силой, что демон еле сдерживался. — Вот мое предложение: присоединяйся к нам с ангелами. Вместе мы сможем ее остановить и разрушить. Настя погибнет, ее сила никому не достанется, вернется к Матери. Но ты сможешь спасти этот мир. Вы мне нужны, — горько признал демон. — Без вас нам не справиться.

— Мы не будем вмешиваться.

— Неужели ты не понял еще? Все погибнет. Все будет растоптано и разрушено. Вы можете сделать потери меньше, если выберете нашу сторону.

— Мы не имеем права. С тобой встать плечом к плечу? С тобой?! Создатель такого не допустит. В последний раз приказываю: вели девчонке уйти со мной. Это единственный шанс спасти мир.

— Ты приказываешь мне? — расхохотался демон. Потом сжал кулаки и смерил горящим взглядом белоснежную фигуру архангела. И спокойно спросил:

— Каково это?

— Что?

— Притворяться, что тебе все равно? Что ты не чувствуешь, не выбираешь, не боишься? Потому что ты боишься, чувствуешь и выбираешь. Ты знаешь, что должен принять сторону. Ты даже выбрал, став проводником Насти. А теперь идешь на попятную. Разве тебе самому от себя не противно?

— Это чувство мне неведомо.

— Так ты еще и лгать умеешь! Все это время, что я спасал их, ты завидовал мне, злился и докладывал Ему. Ты был рад, когда меня изгнали, сместили, чтобы возвысить тебя.

— Это не так!

— Ты не можешь удержать равновесие, ты предвзято судишь, ты недостоин быть архангелом!

— Создатель дает нам возможность к спасению. Мы все его рабы и должны повиноваться его воле.

— Допустим. Но я не обязан повиноваться рабу. Или ты считаешь, что несешь в себе его волю, Михаил? — Он часто дышал, удерживая себя от гнева.

— Из нас двоих архангел именно я.

— Пока что. Не повторяй моих ошибок. И не указывай, что мне делать, раб!

— Ты заплатишь за это!

— Вышли мне счет по голубиной почте.

Михаил взметнул руки, и волна ветра хлынула на демона, но тот, не двигаясь, только взглядом остановил ее.

— И помни, кто сильнее, раб. Сильнее тот, кто свободен, — презрительно произнес демон. — Сделай выбор в пользу жизни. Хоть раз за все время своего существования позабудь о гордыни и встань с нами против зла.

— Никогда ангелы не встанут рядом с тобой, Самаэль! Не быть этому!

Михаил топнул и всколыхнул воды реки, они качнулись единой волной, но демон остановил ее бег у самого берега. Архангел весь засветился от ярости и исчез, а демон с тоской опустился на песок. Без ангелов они все погибнут. И возможно, напрасно.

— Анастасия! Анастасия! Анастасия! — Настя проснулась от этого частого причитания и, как была, в футболке и шортах от пижамы вылезла из спального мешка и палатки наружу. Ее имя повторялось часто-часто, казалось, это сочный и прохладный ночной воздух шепчет его, но потом она поняла, что это сверчки.

— Анастасия! — Сверчки и впрямь выпиликивали ее имя. Настя зажмурилась и снова открыла глаза. Ничего не поменялось. Тихонько встала и нашла кроссовки, надела их на босые ноги и пошла в сторону леса. Мох и сухие листья пружинили под подошвой, словно она шла по облакам.

И вот закружились в темноте между стволов, смутно отличных от тьмы, золотые огоньки. Светлячки. Спит она, что ли?

Волосы облегали плечи, пряча их от прохлады, а вот ногам было холодно. Настя нерешительно переступила с одной на другую. Надо идти. Светлячки золотой гирляндой переливались впереди. Чтобы подбодрить себя, Настя вызвала волчицу. Шелковистый бок белого зверя тут же коснулся ее голени. Вместе с ней ничего не страшно.

И Настя последовала за огнями.

— Мне надо дать тебе имя, — рассуждала она, поглядывая на волчицу.

Та, казалось, улыбалась, высунув язык, поглядывая то на Настю, то на путь впереди. По ее спокойному виду девушка понимала, что опасности вокруг нет.

— Как же мне тебя назвать? Ведь ты девочка, это я знаю, значит, Снежинка?

Волчица закрыла пасть и заскулила, повернув голову набок. Ее уши удивленно приподнялись.

— Не нравится, — сделала вывод Настя. — Тогда, может…

— Ее зовут Белая, — раздался женский голос из темноты.

Настя остановилась. Светлячки, до этого летевшие впереди небольшим облачком, распались, и из каждого золотого огонька появилась девушка в белом полупрозрачном одеянии. Они обступили Настю кругом, но она совершенно их не боялась. Более того, девицы поклонились ей, старшая вышла вперед.

— Мир был создан двумя началами. Создатель и Мать работали над ним вместе. И только им под силу спасти его, только когда оба начала вместе и работают сообща, возможна эра благоденствия и сосуществования в гармонии и мире. Но Мать со временем была забыта, обиделась и отвернулась от Него. А Он от Нее. Оттого нет в мире равновесия. А потом случился раздор в войсках Создателя. Мать знает, что Создатель не станет вмешиваться, его ангелы грызутся друг с другом, и потому она выбрала тебя своим воином. Самаэль, самое сильное из всех созданий Отца, был свергнут им на землю. А ты, земная, ходишь по ней и питаешься ее силой. От вас зависит исход этой битвы. Мать отдаст тебе все свои силы для боя, ты уже чувствуешь их прилив и рост. Но не забывай, что ты смертна. Он же раним, если ты обессилена. Так вам дано либо питать друг друга, либо иссушить. Запомни мои слова, земная. Мы встанем с тобой в последней битве. Только позови.

И девицы рассеялись, стало темно. Потом кто-то толкнул Настю, она открыла глаза и проснулась в палатке: за плечо ее трясла Лика.

— Серж яичницу приготовил, вставай, соня, — солнечно улыбнулась ей Анжелика, поправляя сползавшую с одного плеча белую майку.

После завтрака тронулись дальше. Серж нашел гостиницу-ферму среди полей и лесов, и они заняли все номера. Девчонки бросились в душ, ребята обсуждали план дальнейших действий.

После душа и кофе Настя отправилась в поле, чтобы обдумать в одиночестве свой сон или видение.

Граф Виттури видел, как она решительным шагом вышла с территории отеля. Он пошел за ней.

Ветер шевелил выпавшие из косы тонкие пряди, девушка, обняв себя за плечи, стояла среди цветущего разнотравья, которое волнами качалось вокруг нее, он видел пыльцу, падающую с цветов, видел, как ветер поднимает ее золотой пылью вокруг Насти. Она обернулась, почувствовав его. Но, скользнув по нему взглядом, снова отвернулась. Казалось, она сосредоточена на чем-то важном внутри себя. Кисти ее отпустили плечи, руки плетьми упали вниз. Пальцами провела по головкам цветов. Он любил этот мир. Именно тот, что сейчас, возможно, видит она. Мир нетронутый, мир живущий в цикличном равновесии, замкнутый на самом себе. Он не знал, что из звуков вокруг слышит она. Да это и не важно: сейчас Настя была частью этого мира, самым важным его элементом.