Анна Бэнкс - Нептун

Гален фыркает. Я бросаю на Рида порицающий взгляд.

— Ты над кем-то издевался?

— Конечно, — радостно сообщает Рид, и у меня на языке так и вертится для него пара крепких словечек. Гален выглядит почти изумленным. До того, как Рид не прикрывает мой рот рукой. — Пока ты не сорвалась и не ляпнула, чего не собиралась говорить, — я просто пошутил. Конечно же, мы отсеиваем людей, которым рассказываем наши секреты, но это не имеет ничего общего с расой, религией или чем-либо еще.

— Убери от нее руку, — рычит Гален. — Если рука тебе еще нужна.

Я поддерживаю сказанное, убирая его руку от себя.

— А он вспыльчивый, да? — замечает Рид, не глядя на Галена. — Я его, конечно, не виню.

Серьезно? Он нарывается? Гален стискивает зубы. Его терпение вот-вот иссякнет.

— Я думаю, нам стоит прояснить…

Но Рид перебивает его, не обращая внимания на сказанное.

— Нам туда. Вот мой дом.

Как только Гален подъезжает по грунтовой дороге к дому, Рид выскакивает из машины и перелетает три ступеньки крыльца, закинув веревку с рыбой через плечо. Дом старый и обветшалый, но не лишенный привлекательности. Перила крыльца украшены рядами корзинок с розовыми и белыми анютиными глазками, отвлекающими внимание от облупившейся краски и потрескавшейся древесины.

Мы с Галеном тоже выходим, оставаясь ждать у авто. Рид исчезает внутри дома, но до нас доносится его топот и голос:

— Мааааааам! У нас гости. И я поймал рыбу на ужин.

Гален бросает мне взгляд, ясно говорящий «Давай делать отсюда ноги».

Но я качаю головой. Уверена, именно этого хотел Дед, чтобы я попала сюда и встретилась с такими же, как и я. Гален скрещивает руки. Я подхожу к нему и нежно целую в губы.

— Это еще за что? — спрашивает он, приятно удивленный.

— За то, что идешь навстречу, хоть этого и не хочешь.

Он собирается еще что-то сказать, но тут в дверях материализуется Рид и машет нам заходить.

— Похоже, мамы нет дома, — сообщает он, захлопывая за нами дверь. В руках у него по шоколадному печенью, одно из которых он предлагает мне. — Все еще теплое.

Я отказываюсь, немного возмущенная, что он не предложил и Галену печенья. Тот бы его есть точно не стал — но хотя бы из принципа. Рид словно читает мои мысли.

— Обычно, мы всегда держим под рукой суши, — говорит он Галену. — Я знаю, большинство сирен терпеть не могут сладости. Включая моего папу.

— Нет, спасибо, — Гален отказывается таким тоном, что даже голос робота прозвучал бы вежливее.

Рид проводит нам короткую экскурсию по дому. Три спальни наверху принадлежат ему, его родителям и младшему брату Тоби. Стены везде украшены рукоделиями, на каждой кровати красуется по искусно собранному лоскутному одеялу, и откуда-то тянет запахом камина, хоть сейчас и середина лета. Пол под нами поскрипывает, словно напевая чарующую серенаду.

Он приводит нас обратно на кухню, где тут же утаскивает еще одно печенье с тарелки. В этот раз я не отказываюсь от выпечки. Знаю, Гален считает, что я бросаю все предосторожности на ветер, но скорее, я просто подбрасываю их вверх, словно воздушного змея, гадая — полетит или нет.

Мы рассаживаемся за оранжево-желтым столом в стиле ретро.

— Итак, — говорю я с набитым шоколадом ртом, — сколько тебе лет?

Рид ухмыляется.

— Двадцать. Тебе?

Я собираюсь ответить «восемнадцать», но тут вспоминаю, что за всей суматохой уже успела стать на год старше. Мой день рождения прошел незамеченным мной — как и всеми остальными. Это был трудный год.

— Девятнадцать.

Он переводит взгляд на Галена.

— А тебе?

— Двадцать один.

Рид кивает, больше сам себе, чем обращаясь к нам. Неожиданно, воздух наполняет протяжный звук банджо, спасая нас от очередного неловкого момента. Рид подскакивает с места, хватая со стола разрывающийся кантри музыкой мобильник. Похоже, это его мама. Он выходит в гостиную, и до нас доносится всего лишь пара приглушенных слов и затем «до скорого».

Это заставляет Галена почувствовать себя неловко. Когда Рид возвращается, он приносит с собой непринужденную улыбку.

— Мама хочет, чтобы вы остались на ночь и погостили у нас. Мы с Галеном можем занять диваны в гостиной, а ты сможешь спать в моей комнате.

— Мы не хотим навязываться, — быстро отвечает Гален. — Если мы останемся погостить, — он косится на меня, будто ожидая возражений вместо согласия, — тогда можем остановиться в гостинице. Как ты ее тогда назвал? «У Сильвии»?

— Вывеска говорит, что там нет мест, — замечаю я.

— Эта вывеска там все время висит, — возражает Рид. — Мистер Кеннеди так надоел бедной Сильвии, что она решила больше не принимать приезжих. Я уверен, она сделает для вас исключение — вы же одни из нас.

Вокруг рта Галена пролегают хмурые складки. Ему не нравится подпадать под определение «одни из нас». Мне становится стыдно, что мне это понравилось. Вернее, я даже этому рада. Но сейчас, меня больше всего радует, что мы наконец-то сможем заселиться в номер и обсудить с глазу на глаз сегодняшний день. Оставаться в доме у Рида было бы слишком…на виду. Знаю, глупая мысль, учитывая, что гостиница в самом центре города. Любой любопытный может заявиться туда, чтобы нас повидать — включая жутковатого мистера Кеннеди.

К слову, в привычных обстоятельствах я бы навряд ли сочла мистера Кеннеди странным. Просто Рид рассматривает его как «другого» — а относиться к кому-то подобным образом намного приятнее, чем самому чувствовать себя изгоем, как бы эгоистично это ни звучало.

Рид предлагает провести нас к Сильвии, но Гален останавливает его жестом.

— Нет, спасибо. Я помню обратную дорогу.

Наш новый друг не упускает своего. — Просто возвращайтесь к шести. Я сказал маме, что вы хотя бы заглянете к нам на ужин. Не делайте из меня врунишку.

Когда кажется, что Гален снова собирается возразить, Рид добавляет:

— Тоби наловил в ручье форели. Хотелось бы узнать твое мнение о пресноводной рыбе, Гален.

Гален проводит рукой по волосам.

— Ладно. Тогда увидимся в шесть.

Я изо всех сил стараюсь сделать вид, что не замечаю, как Рид улыбается мне со взглядом кота, увидевшего канарейку.

Гален затаскивает чемоданы на второй этаж гостиницы «Морская звезда», принадлежащей Сильвии. Он ждет, пока Эмма отворит дверь в свою комнату, прежде чем занести ей вещи. Поскольку они с Эммой еще не связаны, Сильвия настояла, чтобы они остановились в отдельных комнатах, так как все они, будучи декорированными в романтическом стиле, располагали только одной кроватью.

Видимо, город Нептуна предпочел выбрать, какие из старых законов наиболее удобно соблюдать.

Эмма плюхается на красивую металлическую кровать с голубым атласным покрывалом и кружевными оборками. С каждым ее движением кровать скрипит, и она хихикает.