Анна Бэнкс - Нептун

— Я начну сначала, — говорит он, — потому что не уверен, как много ты уже знаешь.

Я киваю. Даже если я уже это знаю, немного освежить память мне не помешает. Конечно, я пока понятия не имею, о чем идет речь, так что это поможет избежать неожиданности.

— Итак, — приосанивается он. — Сирены могут Смешиваться, когда чувствуют в этом необходимость, и это срабатывает изнутри. Проще говоря, они нуждаются в Смешивании, если напуганы и все такое. Их кожа реагирует на команду мозга, а стимуляция к изменению приходит с внешним раздражителем. Наши тела имеют те же пигменты, что и чистокровные Сирены, за исключением реакции на внешние стимуляторы. Смотри.

Он протягивает свою руку к стене пещеры и начинает энергично растирать ее другой рукой так долго, что кажется, будто проходит целая вечность. Будь мы на суше, он бы заработал себе приличный ожог. Минута тянется за минутой. Я понимаю, почему никогда бы не додумалась до этого сама. Я бы сдалась после первых же сорока пяти секунд.

Наконец, что-то происходит. Кажется, что середина его предплечья начинает исчезать. Вот ладонь, затем стена пещеры и следом локоть. Спустя несколько секунд, середина его руки целиком становится невидимой. Рид только что Смешался у меня на глазах и я разглядываю пустое место, где должна быть его рука, между ладонью и локтем. Видна лишь смутная линия, наподобие скрытого 3Д-паззла.

— Круто, правда? — восклицает он, бешено растирая руку. — Нужно пробраться через несколько слоев человеческой кожи, прежде чем заденешь смешивающиеся клетки. Поэтому это занимает так много времени.

— Очуметь, — выпаливаю я. Полукровки могут Смешиваться.

Когда Рид прекращает трение, его Смешивание быстро материализуется в раскрасневшуюся руку.

Он пожимает плечами.

— Как видишь, использовать его для защиты весьма проблематично, но это все равно впечатляет. Готова попробовать сама? — он берет мою руку и кладет ее на стену, что ставит нас в более интимное положение.

Я отплываю подальше.

— Я сама могу себя растереть. — Я краснею, когда понимаю, как это звучит. И хотела бы зажать губы Рида, чтобы оборвать эту ехидную улыбочку, расплывающуюся на его лице. Не давая себе нового повода для смущения, я начинаю растирать свое предплечье. Неистово. Это выматывает. Сопротивление воды немного гасит мои усилия, и мне приходится стараться еще сильнее и быстрее. Внезапно, мне хочется воспользоваться мускулистыми бицепсами Рида. Нет, Галена. Я хочу руки Галена, и не просто энергично меня растирающие, но и крепко меня обнимающие.

У меня уходит куда больше времени, чтобы добиться того же результата. Но у меня получается. Когда рука начинает бледнеть, я все еще чувствую, что она там, но мои глаза отказываются видеть «руку» вместо «стены пещеры». Это похоже на ощущение, когда у тебя затекает нога, и ты можешь коснуться ее рукой, но абсолютно не чувствуешь. Твоя рука не чувствует, что чего-то касается, а нога не чувствует, что ее касаются.

Большая часть моей руки исчезла, и теперь это не моя бледная кожа, а белый пляжный песок.

— Вау, — протягиваю я, больше обращаясь к себе самой. — С ума сойти. — Я не чувствую ничего особенного, кроме теплоты, разливающейся по моей руке. За исключением этого, я бы и не узнала, что смешиваюсь.

И если я не могу это почувствовать, то уж точно не смогу вызвать Смешивание эмоцией наподобие осьминога, когда он нервничает или напуган. Что не так уж плохо. Если бы мое тело становилось абсолютно невидимым вместо того чтобы залиться краской, мне бы никогда не понадобилось зеркало.

— Значит, я научил тебя чему-то новому, — сияет Рид. В этот момент он выглядит по-детски радостным, милым и безобидным. Пока не принимается за старое. — Если ты захочешь, чтобы исчезло все твое тело, тебе непременно понадобится моя помощь. И на заметку, я не против.

На этот раз я отталкиваю его. Сильно.

— Кажется, ты не против заработать себе сотрясение с моей помощью.

И сейчас я уже не шучу.

Гален со стоном приходит в себя, после того как Тайден не оставил на его лице живого места. Его губы покрылись корочкой от запекшейся крови и обезвоживания. В носу отбивается мерный стук сердца, удар за ударом. В левом ухе звенит, отчего он может слышать приглушенный свист собственного дыхания изнутри.

Создается ощущение, будто крохотные пальчики пробираются сквозь волосы на его голове. Его ноги пульсируют от необходимости потянуться, а ступни покалывает тупая боль.

Гален чувствует, как на его голову что-то капает. Медленно, он поднимает взгляд вверх, отчаянно желая, чтобы его шея прекратила дрожать под весом головы. Маленькие потеки, по ощущению похожие на воду, стекают вниз по его лицу и шее. На потолке над ним провисает синий брезент, маленькая прореха в котором позволяет каплям падать на него через каждые несколько секунд.

Затем он замечает, что остатки его футболки насквозь промокли, а пояс джинсов темный и влажный. Но его это не волнует. У него есть вода. Одна драгоценная капля за раз.

Открыв рот, он откидывается назад, стараясь поймать следующую каплю. Она падает на его щеку и обжигает открытую ссадину. Снова.

Он повторяет процесс три, четыре, пять раз. Наконец, капля попадает на его язык и растекается по нему как слезинка по папиросной бумаге. Соленая.

Это соленая вода, пропитывающая его рубашку, волосы, сбегающая вниз по телу.

У Галена вырывается разочарованный стон, эхом отражаясь от стен.

«Я должен отсюда выбраться».

Затем Тайден открывает дверь и заходит со злой усмешкой, таща за собой ведро. Без единого слова или предупреждения, он опрокидывает его содержимое на Галена, обливая все, что не успело промокнуть из-за брезента. Брызги ударяют с такой силой, что капли соленой воды попадают Галену в рот, нос, во все порезы и царапины. Он яростно отплевывается.

Тайден усмехается.

— Мне казалось, ты хотел пить?

Гален не решается заговорить. Его горло слишком пересохло, чтобы произнести хоть слово. Все, что он скажет, прозвучит как сипение. «Я не позволю ему думать, что он меня сломал».

Тайден притаскивает стул из другого конца комнаты, чтобы взглянуть на Галена в своей обычной манере допроса. Гален пытается понять, что же будет дальше, хотя и не может представить ничего, что могло бы быть хуже.

Тайден улыбается ему сквозь плотно сжатые губы, что заставляет двигаться зажатую в них зубочистку.

— Вы выглядите неважно, Ваше Высочество. — Он вынимает зубочистку и крутит ее пальцами. Гален настороженно следит за ним. Тайден переводит взгляд вверх, к брезенту над Галеном и с издевкой замечает: — Он уже почти пустой.

Гален рычит в ответ — это все, что ему остается. Его ноги начинают дрожать от необходимости размяться и потянуться.