Надежда Михайловна - Домой хочу!! или Как выжить? (СИ)

— «Что-то было не так» — пробилась мысль сквозь дикую раздирающую головную боль, какая-то неправильность.

Глаза не хотели открываться, веки были неподъемными, я спиной ощутила твердую поверхность.

Упала? Где? Давление? Почему ничего не слышу? Инсульт может такой и бывает?

Попробовала пошевелить руками, потом ногами — вроде все двигается? Шумно втянула носом воздух — какие-то незнакомые запахи, неопределимые…

— Попить бы ещё… — видимо, сказала это вслух, сглотнула с трудом, и в ушах что-то лопнуло, стало слышно, что возле меня кто-то противным таким, заунывным, воющим, как кошки, когда гуляют, голосом тянет на одной ноте:

— Пропаду-у-у, пропаду-у-у, что я буду-у-у делать оди-и-ин!

Раздалось какое-то шебуршание, пыхтение, шипение, опять жалобный плач. С трудом смогла открыть заслезившиеся глаза, кой как сфокусировала взгляд — возле меня сидел и причитывал человеческим…ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ? — голосом мой кот…

— Стёпка? — Зажмурилась… глюки начались?

Кот же начал лизать своим шершавым языком мою щёку:

— Очнулась, очнулась, голубушка моя!

Видимо, не придя в себя как следует, на автомате прохрипела:

— Кот, отстань, не слюнявь меня, лучше попытайся как-нибудь из сумки бутылочку с водой до меня докатить.

Кот рванул к валявшимся неподалеку пакетам с купленными вещами и сумке, долго шарил там, бурча:

— Вот бабы, вечно у них в сумке бардак! — Выкатил лапами и подкатил ко мне водичку, пила осторожно, мало ли где мы оказались, может тут и воды совсем нет.

Словно из ниоткуда появилось нечто: гибрид какой-то из лешего, домового и куста, чего-то чирикал, кот выгнул спину и шипел, это нечто как-то дотянулось до моей головы, и опять был взрыв дикой боли. Когда вторично начала слышать, кот истерически орал на это нечто, оно ему отвечало:

— Придет в себя твоя девица, зато понимать теперь всех будет.

— Ты кто? — спросила я.

— Хозяин местный я, Ипполитиарий меня зовут.

— Язык сломаешь, Пол, короче, — выдал кот.

— Пол так Пол, — хозяин задумался… — а есть у меня тут избушка одна, айдате я вас туда отведу, приберетесь там и отдохнете, а потом поговорим.

Вот и поплелись, вышли на небольшую полянку, в дальнем краю виднелась крыша «по уши» заросшего домика.

На плечо Полу села какая-то птица и начала быстро трещать.

— Я должен уйти, там небольшое происшествие случилось, вернусь как смогу, да и надо какую-нибудь еду вам принести!

Он просто исчез, не сходя с места.

— Давай сначала снаружи осмотримся, может, тут где хоть лужа какая имеется, без воды ничего не сможем толком сделать.

Кот насторожился и, облизнувшись, сказал:

— Ты осматривайся, а я пока дверь поищу, заодно и поохочусь, тут поле непаханое для охоты!

— Только трофеи не приноси больше, мне и земных мышей хватило.

— Трусиха! — кот нырнул в заросли, там что-то зашуршало, послышался писк, какое-то шебуршание — охота началась.

Я огляделась — полянка была на удивление ровная, по краям обрамленная разросшимися кустами и деревьями с какими-то седыми листьями, а по всей полянке цвели цветочки, и, глядя на них, на ум пришло одно слово: разнотравье. Ближе к дальнему краю полянка понижалась, и я двинулась туда. Небольшой спуск вел к прудику, который когда-то, видимо, был озером, сейчас же это была малая часть его. Вода в лучах светила казалась золотистой, а заросшие берега обрамляли этот прудик, и сверху видно было, что озеро когда-то имело необычно-правильную форму, типа овала. Нет, не овала, а как бы увеличенный во много раз кошачий глаз, о чем я и подумала вслух:

— Кошачий глаз, красиво-то как.

В средине прудика после моих слов раздался плеск, и по воде к берегу побежали круги, как от брошенного камня. Умывшись и напившись водички, пообещала воде, что как только обустроимся и разгребемся в домишке, обязательно попробую очистить хоть немого от зарослей и прудик. От воды домишко смотрелся повеселее, а уж спуск, если до ума довести, и цветочки — кустики рассадить, да горку альпийскую… глаза разгорелись, все хотелось сделать сразу, но пока первое — это домишко привести в приличный вид. Странно, но после умывания голова перестала болеть, что сильно порадовало.

— Ну, ты где? Я и дверь нашел, и порезвился славно, — кот с горящими азартом глазами выскочил на берег. — О, водичка, совсем хорошо!

Он подбежал к воде и лапой аккуратно дотронулся до воды. И тут моего котищу вода подняла на высоту моего роста, кот и я ошарашенно смотрели друг на друга. Между тем, нечто как бы держало кота в выемке из воды, и потихоньку эта водяная чаша поворачивалась, как будто кто-то или что-то рассматривало Степку.

— Зин, — прохрипел кот, — Зинушка, спаси меня! Я метнулась к воде, а чаша плавно и аккуратно вынесла кота на берег. Я схватила Степку, он дрожал и уцепился мне за шею лапами. — Не отдавай меня!

— Что ты, я ж без тебя пропаду. Степ, а ты сухой, надо же, я думала, будешь мокрый и облезлый!

— Во-во, тебе бы только издеваться над мужчинами!

Поднявшись от озера с все ещё дрожавшим котом на руках, отпустила его возле избушки и попробовала выдернуть какую-то лиану, на удивление — вырвалось легко. Через часок добралась до двери. Кот, лазивший в зарослях и гонявший какую-то живность, тут же появился:

— Смотри, какая навороченная дверь у избушки, типа нового русского в бараке!

Дверь, и правда, смотрелась солидно, несмотря на покрывавшую её зелень, была вся в каких-то резных узорах. Рассматривать её было некогда, и я попробовала толкнуть дверь, приготовившись толкать изо всех сил, но она плавно отворилась, словно недавно смазанная. Кот первым заскочил в горенку и тут же расчихался.

— Да, картина Репина «Не ждали»… Какой же неряшливый грязнуля тут жил! — и словно в ответ на его реплику раздался какой-то скрип. Сквозь мутные, заросшие оконца едва пробивался свет, но и его было достаточно, чтобы увидеть неприглядную картину: как в декорациях для ужастика повсюду свисали клочья паутины, под ногами валялись какие-то кучи хлама, бомжатник полнейший. И понеслось! Я мела, выскребала, вытаскивала рухлядь на улицу, отмывала, отдирала вьюнки от окон, и остановилась, когда спина уже не разгибалась. Горенка оказалась намного больше, чем с первого взгляда и, хотя впереди было ещё много уборки, но воздух уже не был затхлым и можно было отдохнуть, не опасаясь, что на голову свалится какая-нибудь дрянь. В дальнем углу возвышалась интересная печь, чем-то напоминающая русскую — поверху было место, где в далеком детстве, примерно так же залезала греться с ребятишками у бабушки. А посередине печи была как бы вставка, типа как у голландских, разбираться пока не было времени. В другом углу оказалась когда-то бывшая красивой винтовая лестница с резными перилами, местами обрушившимися. Жаль, красота резьбы восхищала. Под окнами, вдоль простенков, располагались две приличной ширины лавки, но больше всего притягивали взгляд стол и стулья — тоже с красивой резьбой, они казались невесомыми.