Надежда Михайловна - Мороз Воевода (СИ)

Мороз проснулся в самом отвратительном настроении вчера с братцами-месяцами — Ноем, Декой, Яном и Лютом позволили засидеться в теплой такой компании. Они уже много лет собирались с осенне-зимними месяцами в предверии Нового года.

Всегда все было чинно-благородно, тем более в сам Новый год у зимних начинался аврал, надо было снежку подсыпать, морозцу где подбавить, где, наоборот, убавить, все как положено. Декабрь передавал смену Январю, проверяли братцы порядок везде. Матушка Зима, по-первости дотошно проверявшая их, расслабилась и укатила на самый Северный полюс, её уже так давно приглашала Снежана, снежная королева..

Нормальная такая тетка, напридумывали люди, что она мальчишку какого-то утащила к себе. Зачем ей хилый человеческий ребенок, когда она, мастерица-искусница может себе такое совершенство создать, закачаешься.

Мороз вчера не сильно-то и хотел быть у Дека, но братцы подколками и подначками подзавели его, остался. Все поначалу было чинно-благопристойно, Дека и Ян, полновесные, полнодневные месяцы, пили понемногу, закусывали как надо, да вот Лют, ох уж и дурного нраву Февр, по прозвищу Лютый, сократили давно до Люта. Недаром самый короткий месяц непредсказуемый, то метет, свету белого не видно, то в дурь ударится и тепла нашлет. Вот и учудил этот, неполный, девиц каких-то притащил, из зимних поземок, а они такие же как и он, все в одном месяце обитаются..

Мороз и не заметил, как веселье покатилось с горки, помнит все урывками — то пьют, то поземок на коленях держат, то какие-то выгибучие танцы затевают, почему-то вспомнилось, гоготали во дворе и призывали…

— Блииинн!! — он похолодел… призывали Вьюгу, которая крепко спала. А если её разбудить, она с недосыпу ох, и злющщая, все ведь занесет-законопатит, и будут люди сидеть по домам, носа не высовывая, детки скулить и и обижаться на него, Мороза. Ни одни сани с подарками не проедут по такой погоде, значит, начнутся жалобы, потоки жалоб… и канцелярия матушкина враз ей доложит о непотребстве.

Матушка не станет разбираться, кто прав, кто виноват, отвесит полной мерой, да так, что мало не будет никому! Мороз похолодел, забыв про похмелье, шустро натянул рабочий полушубок — это в людских сказках он в красном одеянии мотается по их поселениям, ничего подобного, нормальная рабочая одежда, вон, как у лесничего Игнашки.

— Игнашка?

Мороз выскочил на улицу и замер, тетушку Вьюгу, видать, не добудились, но дурака наваляли…. даже его двор был заметен сугробами, стужа не хилая, у самого Мороза перехватило дыхание.

— Вот это мы дали!

Он лихорадочно стал прибавлять температуру до приемлемой, даже в полушубке мороз крепенько так ощущался.

— Ну, Февраль, криводорогий, чтоб я ещё раз с тобой на посиделки пошел??

Полез по сугробам в соседский домик, к Деке.

Тот дрых в обнимку с позёмкой, Мороз сильно так про себя удивился:

— И чего они вчера в этих замороженных, невзрачных девицах нашли??

Порадовался про себя — он спал один, знать не совсем мозги отключились.

— Дека, Декабрь, вставай, это Ян пока может досыпать, ты смену не сдал, два дня остается на разгребание безобразий, что вчера натворили.

— А что так холодно, брр?? — открыл мутные глаза Декабрь.

— То и холодно, я спьяну морозу во всю мочь зарядил, Лют же все снегом умудрился занести, на две зимы сразу насыпало.

— Ох ты! Матушка нам устроит!

Дека увидел спящую рядом поземку, брезгливо поморщился, но, зная, какие они противные, осторожно потряс её за плечо.

Мороз неслышно вышел, пусть без него разбираются.

Минут через десять злая поземка выскочила на крыльцо, вопя во все горло:

— Идиот! Я к нему всей душой! Ща устрою!

Не глядя под ноги, ступила с крыльца и провалилась выше колена:

— Вот, гадство!

А потом ехидненько засмеялась:

— А и устраивать ничего не надо, Лютик постарался, подловил всех братцев на слабо! Хи-хи, вот пусть теперь бегают устраняют непорядки! Замээчательно!

Крутанулась — Фьить! и помелась легонечко по сугробам, уже настоящей позёмкой!

Сколько себя помнила Настёна — она всегда была с батюшкой. Он рассказывал ей сказки, носил-баюкал на руках, когда она болела или снился плохой сон, заплетал ей косички, дул на ободранные коленки, готовил ей кашки..- батюшка был для неё всем. Она совсем не переживала и не спрашивала его про матушку — ей хватало его огромной любви. Потом появилась мачеха со смешной поначалу Марфуткой. Мачеха не обижала Настёну, но не было между ними ни любви, ни доверия, девочка все свои проблемы, радости и горести несла и говорила батюшке — знала, он поймет так, как есть, и подскажет, что лучше сделать.

Марфутка толстая, неповоротливая, какая-то рыхлая девчонка не могла составить Настёне компанию в подвижных играх, злилась, надувалась как пузырь и ныла по любому мельчайшему поводу: не доспала, переспала, недоела, переела — постоянно. Ещё она дико завидовала Настёне, у неё совсем не росли волосы, болталась сзади жидкая косица, а у Настёны была толстая, в руку, косища.

Пыталась она дергать сестрицу за неё, да верткая Настёна не давалась, убегала от неё то на забор, то на дерево. На дереве у неё был настоящий небольшой домик, знали о нем только трое: Настёна, батюшка и конюх Илим, который нянчил ещё батюшку в свое время. Истово обожал Настену рассказывал ей все, только никогда не касался в разговоре матушки Настёны. Спросила она как-то раз его, чисто из любопытства:

— Илим, а матушка моя, она какая была?

Он кхекнул, будто подавился, потом сказал:

— Настён, это тебе твой батюшка сам расскажет, придет время.

— Да я просто так спросила, вон, Маланья для своей Марфутки матушка, смешная такая, мой батюшка, он намного лучше.

— Согласен, наш с тобой Славнич, он один такой!

Так вот и жили, батюшка состоял в купеческой гильдии, все бы хорошо, но отправлялись в плаванья заморские они по очереди, вот и подошел батюшкин срок. Подросшая Настёнка сильно так убивалась разлукою с батюшкой.

— Настёночка, я скоро вернусь, не печалься!! Что тебе, доченька, привезти?

— Сам приезжай поскорей!! — всхлипывала дочка. — Мне без тебя тоскливо враз станет!

Батюшка только вздыхал и переплетал дочкину косу, в минуты раздумий привык он так, еще с раннего детства — и сам успокаивался, и дочка замирала от его ласковых прикосновений.

Уехал батюшка, да вот не вернулись корабли в положенный срок, долго ждали жены и дети своих родных, но уж три года как не было от них никакой весточки.

Батюшкин приказчик, правая рука, Силантий, только одно и говорил:

— Настён, верь, батюшка твой и хозяин мой, он жив, скорее всего, в переделку какую-то попали!! Не тот человек наш с тобой Ставр Славнич, чтобы вот так, ни за фунт изюму пропасть! Ты верь, дочка, верь! Да и скажи, милая, снится ли он тебе и как?