Любовь Огненная - Неправильная Золушка [СИ]

Аделина.

Я не хотела просыпаться. Желала навсегда остаться в этой Тьме. В ней не было боли, не было предательств, не было лжи. Тьма всегда честна перед своими детьми. Во Тьме есть только холод и пустота. Я не боялась умереть. Иногда смерть — это спасение. Иллюзии. Хочется верить, что там всех нас будет ждать лучшая жизнь, но правда в том, что за чертой есть только Тьма.

Она не обнимет вас, не поймет, никогда не услышит. Она та мать, что всегда бросает своих детей. Та мать, к которой никто не желает возвращаться. Но что делать, если сил больше нет?

Что делать, если подняться почти невозможно?

Я ощущала себя куклой. Изломанной куклой, над телом и душой которой надругались. Я ощущала себя камнем. Не могла ни сдвинуться, ни пошевелить хотя бы пальцем. И не чувствовала абсолютно ничего, но одновременно меня буквально разрывало от эмоций. Внутри я билась в настоящей агонии, умирала, действительно умирала, кричала, срывая горло, но снаружи продолжала быть камнем. Неживой плотью. Омертвевшим телом.

Кровь.

Я чувствовала кровь. Она растекалась по постели, не останавливалась. В воздухе витал запах металла, а во рту ощущался привкус кислоты. Наверное, я просто ждала, когда Тьма вновь заберет меня к себе, но проваливаться в забытье не торопилась.

— Организм перестал восстанавливаться, — дрожащим голосом заметил лекарь, а я видела его бледное лицо, нависающее надо мной.

Он не прикасался ко мне ладонями. Наверное, был силен для диагностики на расстоянии. Я же совершенно не чувствовала свою магию. Ни Тьма, ни целительский дар не отзывались. Да что там — я и тело свое не чувствовала, и это спасало от боли.

— Так вылечите сами, — с нажимом произнес Дамиан, что стоял по другую сторону от кровати, сложив руки на груди.

— Она… Ваша супруга не принимает мой дар, Ваше Величество. Ее тело отторгает мою магию. Я даже кровь не могу остановить.

— Тогда для чего ты вообще здесь нужен? — закричал император, хватая со столика графин с янтарной жидкостью. Графин полетел прямиком в мужчину, но лекарь успел увернуться. — Пошел вон!

— Я… я говорил, что леди Неож нужен был отдых, — оправдывался старик.

— Вон! — прогрохотало в покоях, но я даже не вздрогнула, не зажмурилась. Не имела на это сил. Так и смотрела бесцельно в потолок, но находилась не здесь.

Я вспоминала маму. Огромное поле, что расстилалось за нашим домом. Там мы частенько гуляли и сидели у махонького ручейка, что появился сам по себе. Она любила заплетать мне косы, вплетала в них цветы, а я просто любила, когда она была рядом со мной. Самый пасмурный день становился солнечным только от ее присутствия, только от ее мягкой улыбки.

Я не была похожа на нее. Я вообще не была похожа ни на отца, ни на маму. Радужка поменяла свой цвет на вишневый на третий день после моего рождения, а волосы налились кровью, едва мне исполнилось шесть. Тогда же проснулась и моя Тьма, наследовать которую я не могла ни от мамы, ни от отца. Отец вообще не владел никакой магией, лишь имел знания о травах, а мама обладала только целительским даром. Спросить у нее о том, были ли в ее роду темные маги, к тому времени я уже не могла, потому что она умерла — сгорела за одну ночь. Именно Физеда помогала мне обуздать силу. Обуздать, но не научиться пользоваться ей без вреда для себя.

Артефакт.

Дамиан все время называл меня артефактом. Говорил, шептал, смеялся, что станет непобедимым с моей помощью, но для этого я должна, обязана полюбить его. Он сумасшедший — я поняла это за прошедшие часы. Не может человек, обладающий ясным разумом, верить в такой бред. Не бывает такого, чтобы живой человек являлся артефактом. Силу можно заключить только в предмет, но не в живую плоть. А я… Я стала заложницей безумца. Его второй супругой.

Кто бы сказал мне раньше, что титул Неож и Неожские земли издавна принадлежали королевской семье Шагдараха. Еще не будучи его супругой, я уже носила одно из имен его рода. Он все продумал заранее. Уже тогда знал, какую судьбу для меня уготовил. Зачем? Теперь я нашла ответ, что скрывался в его сумасшествии, в его вере в то, что я усилю его дар.

Мне не давала покоя та девушка, которую я видела в стеклянном гробу. Я была слишком сильно похожа на нее и хоть и не хотела, но связывала ее смерть с Дамианом. Возможно, он тоже считал ее артефактом, и именно это ее и погубило. Меня ждала та же участь — я чувствовала это, но сейчас противостоять ему была не в состоянии.

— Вылечи себя! — нависал он надо мной, схватив за плечи. — Вылечи! Ты ведь можешь!

Я не отвечала. Не смотрела на него, по-прежнему глядя в потолок. Я была не здесь. Тело — возможно, но не душа. Он тряс меня за плечи, кричал, но ничего не добился.

— Пожалуйста, вылечи себя… — крепко обнимал он меня, укачивая в своих руках.

Дверь в спальню распахнулась без стука. Я слышала тяжелые шаги, но не видела вошедшего визитера. Только его голос выдавал в нем человека, наделенного властью и не привыкшего к отказам:

— Сын мой, что происходит? О твоем поспешном браке уже известно по всей империи, а ты прячешь супругу зде…

Бывший король Шагдараха не договорил. Сорвав покрывало, он в тот же миг набросил его на меня, но Дамиана рядом уже не было. С каким-то неправильным, ужасающим меня саму удовлетворением я смотрела на то, как чужая Тьма удерживает императора за шкирку, словно мальчишку. Выкинув сына из спальни, пожилой мужчина одарил меня многообещающим взглядом, в котором скрывались и сожаление, и жалость, и решимость.

— Я позову сейчас свою супругу. Позволь ей осмотреть тебя, — расслышала я, прежде чем все-таки провалиться во Тьму.

Меня звала мама. Она улыбалась мне, гладила меня по волосам, снова заплетала косы. Я видела свет. Так много света вокруг, что излучал ее целительский дар. Я купалась в нем, ластилась в ее объятиях и не могла надышаться ею.

— Вот так. Вот так, моя милая. Какая красивая девочка. Давай откроем глазки? — услышала я, послушно приоткрывая веки.

Я действительно купалась в чужой магии, но мама мне привиделась. Рядом со мной на постели сидела женщина в годах, однако ее красота со временем нисколько не потускнела. Я уже встречала ее на торжествах — королева Ньенгеха, но супругой короля Шагдараха, насколько мне известно, она не была.

— Воды, — прошептала я, едва размыкая сухие губы.

Магия возвращалась ко мне. Я ощущала и целительский дар, что тянулся потоками и помогал излечивать мое тело, и Тьму, что недовольно ворочалась, чувствуя работу своей конкурентки. Ощущала, но вместе с магией ко мне возвращалась и чувствительность, а вместе с ней и боль. Ее было слишком много, но с каждым вдохом, с каждым ласковым словом мне становилось легче. Легче дышать, легче воспринимать окружающий меня мир, легче жить.