Вероника Мелан - Санара. Новая руна [СИ litres]

Что-то изменилось в ней. Понимание. Юния впервые смотрела на себя изнутри, а не через отражение в чужих глазах. Да, действительно… При чем здесь маленький размер груди? Он пикантен, зовущ, он дразнит и тянет к себе мужские губы. Она актриса собственной жизни, и ее роль – главная. И ведь действительно всегда хотелось что-то поменять, стать свободнее, испробовать на себе образ и чинной секретарши, и рокерши. Пройтись по магазинам, примерить, приложить к себе новые оттенки тканей, купить дерзкий цвет новой помады и незнакомый аромат.

Ее губы приоткрылись, пока понимание того, что я сказала, вливалось в нее водопадом.

Конечно, она всегда была именно такой, как я описала, только почему-то об этом забыла. Позволила себе забыть, позволила поиграть в примерную дочку, которую быть правильной научила мать. Теперь вспоминала основы, главное – свою суть, свое могущество, неопределенность, способную вылиться в любой желаемый образ. И как здорово, что одежда – это для себя, духи для себя, косметика для себя… Зачем нравиться мужчинам или определенному мужчине, если она столь прекрасна, что нравится в первую очередь самой себе?

– Ты уловила, я вижу.

Я передала ей состояние. Конечно, на время, не навсегда, но пока вложенное понимание будет потихоньку истираться, Юния уже выработает свое. И оно играючи поведет ее по жизни.

Она смотрела на меня, распахнув глаза. Как человек, который не узнал, но вспомнил.

Мне хотелось смеяться.

И как-то иначе стала наклонять голову, смотреть. Изящно и в то же время свободно поправила прядь волос, почти незаметно прикусила губу – вокруг новой Юнии растекалась аура томной ласкающей нежности с привкусом растущей раскрепощенности. На нас стали посматривать мужчины из-за соседних столиков.

Не на меня, на Юнию. Сама я оставалась для всех нейтральной (не хватало, чтобы Аид украсил это дивное кафе бубенцами посетителей); спустя минуту официант передал нам в подарок игристое вино, пояснил – от шестого столика, от мужчины в костюме и шляпе.

Юния взглянула на дарителя коротко, но выразительно. Чуть склонила голову в знак благодарности – мужчина сжал под столом ноги, его член стремительно вырастал в размере.

Вот и все, моя работа завершилась.

Кофе вкусный, погода отличная.

– Мне пора, – сообщила я девчонке, с восторгом и недоверием глядящей на дорогую бутылку с золотой этикеткой. Это только начало, если она сама того захочет.

– Вы… уже?

– Да. Я рассказала. Ты поняла.

Я поднялась из-за стола; мою руку, достающую кошелек из сумки, она перехватила.

– Позвольте… мне. Отблагодарить хотя бы так.

Я не сделала почти ничего, лишь помогла ей вспомнить. Хочет заплатить, пусть платит – дарить подарки также приятно, как получать. Из этого кафе она, скорее всего, направится в магазин, где с удовольствием накупит себе обновок. Прохожие будут оборачиваться ей вслед.

– Твой Охр на самом деле получил от Судьи щедрый подарок. Сам еще не понял какой.

– Я знаю. Я получила его тоже. Тогда… и сейчас.

У этих двоих выйдет семья.

– Как он сейчас?

– Подавлен, – Юния сказала это без сожаления, легко. Уже знала, что сможет его из этого состояния вывести. Впервые отнесется к покорению сердца Эдима, как к игре, а не как к пьесе с заведомо плачевным финалом.

– Передавай своим привет.

«Все у вас будет отлично!»

– Передам.

Уходила я, пытаясь выключить в себе ту женщину, которую только что ей описала. Зачем мне хвост из роты мужиков? Лучше я вдоволь набалуюсь сегодня с одним, горячо любимым.

Но перед этим забегу на Сиреневые Скалы.

(Delerium feat. Aude – Terra Firma)

– Уважаемый господин Санара, – седой мужчина, из-за круглых глаз, усов и брылей похожий на моржа, смотрел на стоящего перед арбитражной комиссией Судью неопределенно, – вы понимаете, что вопрос, прошение на рассмотрение которого вы подали, скажем так… крайне… деликатный…

Я висела, прозрачная, в просторном зале судебных заседаний, в проходе позади Аида. По бокам от меня ряды пустых стульев; на потолке лепнина из строгих узоров, на стенах портреты Великих Судей прежних лет. Неуютное место, сплошь формальное, бездушное.

Провозившись почти три часа с записями, которые собиралась оставить Аиду, я отправилась на поиск его самого, отыскала здесь, в здании суда. За длинным столом девять человек – обрюзглые, вечно недовольные – комитет по рассмотрению спорных жалоб. И этот комитет, насколько я видела, собирался отклонить прошение Санары на личный допрос королевского мага.

– …Альрус Садамос уже много лет служит при дворе верой и правдой и был избран на этот пост еще дедом нынешних правителей. И просто так брать и предъявлять ему обвинение в совершении противоправных действий… некорректно.

«Опрометчиво. Глупо».

Аид стоял, приподняв подбородок и сжав челюсти. Он молчал, но взгляд его был красноречив, как раскаленный добела в печи железный прут. Потому никто не осмеливался смотреть ему в глаза. Кто-то рассматривал вместо этого столешницу, кто-то ручку в пальцах, кто-то лепнину.

Я обняла любимого легким дуновением ветерка, обозначила свое присутствие.

У стоящего в проходе человека едва заметно дернулись ноздри.

«Привет. Я тут…»

Прошлась невидимой пятерней по его волосам, провела пальчиком по шее, улыбнулась, когда кожа на месте касания покрылась пупырышками. Железное выражение на лице, впрочем, не дрогнуло – отличная выдержка.

– Вероятно, имело место некая ошибка, – продолжил монолог за «моржа» мужчина слева, тоже седой, в очках. – Мага могли оклеветать, может быть, имел место сговор или же как раз заговоренные вещи были созданы на вполне законных основаниях, а вот приобретены уже нет. Понимаете? Слишком мало подтвержденных деталей, чтобы сразу назначать личное дознание. Нужно провести ряд дополнительных мероприятий.

Аид злился, я же хотела его все сильнее, отчетливее. Такого напряженного, взведенного, потрясающего. Пробралась прозрачными руками под одежду, мягко провела ладонями ему по груди, по кубикам пресса, томно выдохнула в шею. Коснулась сквозь ткань трусов поросли над членом.

«Нова… Накажу…»

Всегда мечтала испытать личную кару Верховного на себе. Чтобы горячо, жестко…

«Очень жду…»

Ему приходилось смягчаться – невозможно было думать о гневе и сексе одновременно. Сейчас Аид – Судья, желающий мести и справедливости, но он же мужчина, мысли которого сползают на женщину, трогающую его там, где запрещено. Прямо перед девятью седыми старцами.

– Вот если у вас будут еще какие-либо улики… Неопровержимые, конечно.

Они все были куплены Альрусом давным-давно. Об этом знала я, это чувствовал Санара.

«Скажи им, что доказательства уже есть. Ты систематизируешь и представишь их завтра. Направишь копию в королевскую канцелярию. И деваться им станет некуда».